Александр Дюма - Графиня де Шарни

• Название: Графиня де Шарни
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-7287-0031-4

«Графиня де Шарни» — историко-приключенческий роман французского писателя Александра Дюма, написанный в 1853–1855 годах. Является частью цикла «Записки врача» и продолжением романов «Жозеф Бальзамо», «Ожерелье королевы» и «Анж Питу». Роман завершает историю Андре де Шарни, доктора Жильбера, их незаконнорожденного сына Себастьена и крестьянина Анжа Питу.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Сначала оттуда вышел папаша Клуис.

Питу увидел, как он попрощался у ворот с Бийо, заковылял вдоль забора и вскоре исчез в направлении Виллер-Котре; ему нужно было пройти через городок или обогнуть его, чтобы добраться до своей хижины, расположенной примерно в полутора льё от Пислё.

Когда он выходил, начинало смеркаться.

Так как папаша Клуис был второстепенным персонажем, чем-то вроде статиста в разыгрывавшейся драме, Питу не обратил на него особого внимания; он для очистки совести проследил за ним глазами до тех пор, пока тот не скрылся за углом ограды, и перевел взгляд на центральную часть постройки, то есть на ворота и окна.

Спустя мгновение в одном из окон зажегся свет: это было окно в комнате Бийо.

С того места, где был Питу, комната была отлично видна. Питу разглядел, как Бийо, войдя к себе, зарядил ружье со всеми предосторожностями, о которых говорил папаша Клуис.

Тем временем сумерки сгустились.

Зарядив ружье, Бийо погасил свет и прикрыл ставни таким образом, что между ними осталась щель: через нее он мог наблюдать за происходящим.

Из окна Бийо, расположенного во втором этаже, не было видно находившегося в первом этаже окна Катрин: этому мешал выступ в стене, о котором мы, кажется, уже упоминали. Однако оттуда открывался прекрасный вид на дорогу из Бурсонна, а также на лес, занимавший пространство между возвышенностью Ла-Ферте-Милона и Иворскими зарослями.

Если бы Катрин вылезла через окно и попыталась пробраться в лес, Бийо мог бы ее увидеть, однако ночь становилась все непрогляднее, и Бийо разобрал бы, что перед ним женщина, но вряд ли с уверенностью мог бы утверждать, что это Катрин, а не кто-нибудь еще.

Мы заранее делаем все эти оговорки, потому что именно так думал Питу.

Питу совершенно не сомневался в том, что, когда ночь окончательно спустится на землю, Катрин попытается выбраться, чтобы предупредить Изидора.

Продолжая краем глаза следить за окном Бийо, он перевел взгляд на окно Катрин.

Питу не ошибся. Вероятно, темнота показалась девушке достаточно непроницаемой, когда Питу, для которого, как мы уже сказали, темноты не существовало, увидел, что ставень окна из комнаты Катрин стал медленно отворяться; потом она перешагнула через подоконник, прикрыла ставень и скользнула вдоль стены.

Девушке ничто не угрожало до тех пор, пока она следовала этим путем, и, предположив, что ей необходимо было добраться до Виллер-Котре, можно было с уверенностью утверждать, что она доберется туда незамеченной. Двинувшись к Бурсонну, она неизбежно попала бы в поле зрения отца.

Дойдя до угла, она постояла некоторое время в нерешительности, и у Питу появилась надежда, что она пойдет в Виллер-Котре, а не в Бурсонн. Но вдруг, отбросив сомнения, она, пригибаясь, чтобы быть как можно незаметнее, перебежала дорогу и устремилась по небольшой извилистой тропинке, ведущей к лесу и примерно через четверть льё выходящей на дорогу в Бурсонн.

Тропинка кончалась на небольшом перекрестке, носившем название Бур-Фонтен.

Когда Катрин оказалась на этой тропинке, избранный ею путь и ее намерения стали столь очевидны для Питу, что он перестал наблюдать за ней и поспешил перевести взгляд на приотворенные ставни, через которые, как сквозь крепостную бойницу, Бийо, не спуская глаз, смотрел на лес.

Вся территория, находившаяся перед глазами Бийо, была совершенно безлюдна, если не считать пастуха, ставившего загон для скота.

Как только Катрин ступила на эту территорию, она, хотя на ней и была черная накидка, не могла не привлечь к себе проницательного взгляда фермера.

Питу увидел, как ставни приотворились и в окне показалась голова Бийо. На минуту он застыл в неподвижности, пристально вглядываясь, будто не доверяя в темноте своим глазам. Однако собаки пастуха, бросившиеся было вдогонку за этой тенью и несколько раз тявкнувшие, вскоре вернулись к хозяину. У Бийо не оставалось сомнений в том, что это Катрин.

Подбежав к ней, собаки ее узнали, а узнав, перестали лаять.

Само собой разумеется, что все происходившее было до такой степени понятно Питу, будто он заранее знал все перипетии этой драмы.

Он ждал, когда закроются ставни в комнате Бийо и распахнутся ворота.

Действительно, спустя несколько минут дверь отворилась, и, в то время как Катрин была уже на лесной опушке, Бийо с ружьем на плече шагнул через порог и большими шагами направился к лесу по дороге на Бурсонн; на нее, как мы сказали, через четверть льё выходила тропинка, по которой шагала Катрин.

Питу не должен был терять ни мгновения, иначе через десять минут девушка могла лицом к лицу столкнуться со своим отцом! Все это понял Питу.

Он вскочил, бросился сквозь лесную поросль, как испуганный козленок, и побежал напрямик через лес в направлении, противоположном тому, которое он избрал вначале. Он выскочил на тропинку и услышал торопливые шаги и сбивчивое дыхание девушки.

Питу притаился за стволом дуба.

Спустя несколько мгновений Катрин была в двух шагах от этого дуба.

Питу вышел из укрытия, преградил девушке путь и поспешил назвать свое имя.

Он решил, что необходимо все это проделать, чтобы Катрин не слишком испугалась.

Она едва слышно вскрикнула, трепеща не столько от его появления, сколько от пережитых до этого волнений.

— Вы… здесь, господин Питу!.. Что вам угодно? — спросила она.

— Ни шагу больше, Небом заклинаю вас, мадемуазель! — взмолился Питу.

— Почему же?

— Потому что ваш отец знает, что вы вышли из дому; он идет по дороге на Бурсонн, прихватив с собой ружье; он поджидает вас на перекрестке Бур-Фонтен.

— А как же он, он!.. — потерявшись от страха, пролепетала Катрин. — Его, стало быть, никто не предупредит?..

И она рванулась вперед, вознамерившись продолжать путь.

— Разве будет лучше, если вас перехватит отец? — возразил Питу.

— Что же делать?

— Возвращайтесь назад, мадемуазель Катрин, ступайте в свою комнату; я буду ждать в засаде неподалеку от вашего окна и, когда увижу господина Изидора, предупрежу его.

— Вы сделаете это, дорогой господин Питу?

— Ради вас я сделаю все, мадемуазель Катрин! Ведь я так люблю вас!

Катрин пожала ему руки.

Подумав с минуту, она сказала:

— Да, вы правы, отведите меня домой.

Ноги у нее подкашивались; она взяла Питу под руку, и они — он шагом, она бегом — направились к ферме.

Десять минут спустя Катрин незамеченной вернулась к себе и притворила окно, а Питу указал ей на ивы — среди них он собирался затаиться в ожидании Изидора.

XXIX ЗАСАДА НА ВОЛКА

За ивами, стоявшими на пригорке шагах в двадцати-двадцати пяти от окна Катрин, проходил ров, а на глубине семи или восьми футов в нем журчала вода.

Этот ручеек, извивавшийся вместе с дорогой, скрывался то там, то здесь в тени ив, похожих на те, за которыми прятался Питу; они напоминали в темноте карликов с растрепанными огромными головами на чахлом теле.

В крайнем из этих деревьев, дуплистом от старости, Питу оставлял каждое утро письма для Катрин, а та забирала их, улучив минутку, когда отец отправлялся из дому в какую-нибудь другую сторону.

И Питу и Катрин действовали с такой осторожностью, что тайна не могла открыться с их стороны. Это была чистая случайность, что пастух с фермы встретил утром на дороге Изидора и, не придавая этому значения, рассказал о возвращении виконта. Встреча пастуха с виконтом в пять часов утра показалась Бийо крайне подозрительной. Со времени своего возвращения из Парижа, со времени болезни Катрин, с той поры, как доктор Реналь запретил ему входить в комнату больной, пока она бредила, он уверился в том, что виконт де Шарни был возлюбленным его дочери. Будучи убежден, что виконт де Шарни никогда не женится на Катрин, он не видел в этой связи ничего, кроме бесчестья. Вот почему он решил смыть позор дочери кровью.

Поэтому описанные нами подробности, которые могли бы показаться несведущему человеку незначительными, представлялись Катрин столь страшными, а когда она поделилась своими соображениями с Питу, он вполне разделил с ней ее опасения.

Мы видели, что, догадываясь о намерениях отца, Катрин предприняла попытку противостоять им, предупредив Изидора о грозившей ему опасности. К счастью, ее остановил Питу, потому что вместо Изидора она встретила бы на своем пути отца,

Она слишком хорошо знала ужасный характер отца: было совершенно бессмысленно пытаться его уговорить. Это лишь ускорило бы развязку, только и всего: она бы вызвала бурю вместо того, чтобы ее отвести.

Она же стремилась к тому, чтобы помешать столкновению между возлюбленным и отцом.

Ах, как горячо она в этот момент желала, чтобы отсутствие возлюбленного, из-за которого она чуть было не лишилась жизни, продлилось бы еще хоть немного! Как благословила бы она голос, который бы ей сказал: «Он уехал!» — даже если бы голос прибавил: «Навсегда!»