Валерий Большаков - Черное солнце

• Название: Черное солнце
• Автор: Валерий Большаков
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075788-6

В этом мире не так много мест, где человек чувствует себя свободным.

Океан да Антарктида. Зато на всей остальной планете, в Большом Мире, погрязшем в изобилии и безделье, океанцев и антарктов терпеть не могут.

Потому что не понимают. Потому что боятся.

У свободных — свои законы и правила. Свободных лучше не трогать, если не хочешь нарваться на выстрел.

У них — свои лидеры. Тимофей Браун — лучший из них.

Именно ему придется возглавить океанцев в войне.

Которую развяжет Большой Мир, как только появится повод.

Например, грозное «чудо-оружие», спрятанное в подземных пустотах Антарктики…

---

— Знакомые строеньица, — протянул Белый.

— Но ворота открыты, ты заметил? — сказал Купри. — Видать, иссякла рабсила…

Шольц довёл компанию до высокого кубического строения, сложенного из тёсаного камня. Постучавшись, Готлиб открыл тяжёлую дверь, обитую железом, и позвал всех за собой.

Внутри Сихали увидел длинный коридор, освещённый одной лампочкой. По обе стороны коридора насчитывалось много дверей, все они были заперты, кроме одной, распахнутой настежь. За нею открылась маленькая комната, служившая «предбанником» на входе в громадный зал, почти весь занятый странной машиной, — в каркас из решётчатых ферм и двутавровых балок были вписаны ребристые цилиндры, какие-то аппараты под сетчатыми кожухами, куб, склёпанный из стальных листов со следами ржавых потёков, радиаторы с жалюзи, электрические сборки в стальных шкафах с дырчатыми дверцами, вообще что-то непонятное… К трём большим фарфоровым изоляторам подводились толстые кабели с обмоткой, распушившейся от старости, а на самом верху машины зеркально блестел шар из полированного металла с торчавшими во все стороны двухметровыми штырями.

— Он! — молитвенно сложил ладони Помаутук и облизнул губы. — Психоизлучатель!

— «Чёрное солнце» который? — уточнил Белый.

— Да! — счастливо засмеялся пастор. — Schwarze Sonne!

— Йа! Йа! — закивали головами новоберлинцы.

Пасторский радиофон требовательно запиликал, и Джунакуаат нетерпеливо приложил его к уху. Выслушав сообщение, он отдал короткий приказ и с удовлетворением сообщил:

— «Дипскаут» отшвартовался, ждите пополнение!

Вдруг Шольц и компания дружно повернулись и выбросили руки в приветствии, вразнобой прокричав: «Зиг хайль!»

Сихали присмотрелся и увидел невысокого, молодого ещё человека в мешковатом сером комбинезоне и старых сапогах. Лицо его, бледное, как у всех обитателей Новой Швабии, отличалось высоким лбом с залысинами, острым носом и тонкими губами, настолько бесцветными, что они плохо различались, и рот казался вовсе безгубым. Зато поражали глаза — большие, опушенные густыми ресницами, они отражали великий ум и натужную иронию, на какую только и способен безмерно утомлённый человек.

— Неушели фы пришли… — пробормотал он на приличном русском.

— Как видите, — улыбнулся Браун. — С кем имею честь?

— Это он! — сказал Кермас, волнуясь. — Его я видел, когда… ну, когда попал под излучение!

Бледнолицый вытянулся, как мог, щёлкнул каблуками и отрапортовал:

— Штандартенфюрер Гюнтер фон Штромберг, рейхсляйтер![135]

— Гутен таг, герр Штромберг, — проговорил Сихали. — Хотя у вас тут, как я посмотрю, сплошная гутен нахт!

— К сошалению, — вздохнул Гюнтер, — отна из наших… кляйне… маленьких гитроэлектростанций больше не рапотает — иссяк поток, питафший подсемное осеро. Уше целый гот мы шифём в потёмках…

— Мы — это сколько?

— Население Нофого Берлина состафляет сто тватцать шесть челофек.

— Простите, — вмешался Помаутук, — так это вы запускали сей агрегат?

— О, это не столь утифительно, — понурился фон Штромберг. — Понимаю, что тостоин порицания, поскольку кипноинтуктор не настроен, а это мошет нанести фрет психике, но… Что мне было телать как рейхсляйтеру и просто человеку?

— Да-да, — нетерпеливо сказал пастор. — Скажите, а как он включается? Или без электроэнергии бесполезно пробовать?

— Я потсаряшаю аккумуляторы, — оживился фон Штромберг, — но это крайне метленный процесс, фсё очень сильно исношено.

Звук множества шагов донёсся до Сихали, он обернулся и увидел, как в зал, секция за секцией, входят фридомфайтеры из команды Помаутука.

— А-а, явились, не запылились! — весело поприветствовал их пастор и указал на группу океанцев и антарктов, куда затесался и фон Штромберг: — Арестовать их.

— Что-о?! — выпучил глаза Шурик. — Ты что, совсем уже сдурел?

Купри придержал Белого. Сихали молча, с лёгким презрением, смотрел на пастора, не ощущая ярости, даже гнева не испытывая. Ему стало просто противно.

— Сдать оружие, — по-прежнему с улыбкой велел Помаутук. — Радиофоны можете оставить на память — до поверхности всё равно не дозвонитесь.

В зале скопилось человек тридцать парней в чёрных комбезах, их мускулистые руки сжимали лучевики, и было ясно, что они даже не задумаются перед тем, как пустить оружие в ход, — возьмут, перестреляют всех, как цыплят, и пойдут пить пиво, обсуждая достоинства красоток из фантомата…

Харин посмотрел на Тимофея. Тот отрицательно покачал головой. Вынув бласт, он швырнул его на пол. Морщась, Тугарин-Змей уронил свой лазерник. И посыпалось…

— Увести, — скомандовал Джунакуаат, трогая языком ранку на губе. — В тутошнее гестапо и запереть. Рейхсляйтер покажет, где это…

Глава 30 ВОСХОД «ЧЁРНОГО СОЛНЦА»

2 января, 15 часов 15 минут.

АЗО, Вальхалла, Новый Берлин.

«Чернецы», как окрестил Белый молодчиков Помаутука, построили всю экспедицию, прихватив и Штромберга за компанию, и повели. Шольц, Циммер и Айхельбреннер смылись под шумок.

— Я не понимаю! — Гюнтер затряс в отчаянии головой.

— А чего тут понимать? — усмехнулся Тимофей. — «Плохие парни» ведут «хороших парней». Радуйся, что ты среди нас, с нами веселее!

— Нет, ну какая всё-таки сволочь этот долбаный эскимос! — потрясённо проговорил Шурик. — Мы ж ему верили!

— Он вас просто использовал, — покачал головой Кермас.

— А тебя что? — буркнул Купри.

— И меня…

Командир «чернецов» обратился к фон Штромбергу:

— Где гестапо? Показывай давай…

— Ещё нато квартал пройти, — неохотно выговорил штандартенфюрер, — и налево.

— Никогда не думал, — хмыкнул Белый, — что доведётся побывать в застенках гестапо!

— Представляешь, — ухмыльнулся Гирин, — как тебе повезло?

В первом переулке налево обнаружилось большое серое здание, тяжело расплывшееся, как жирная бюргерша на пляже.

— Halt! — раздался громкий окрик, и на улицу высыпало десятка два человек в чёрной форме. Эсэсовцы. У всех у них в руках были короткоствольные автоматы с длинными магазинами. Затрещали короткие очереди, однако тонкие струйки плазмы взяли верх, скосив половину «охранного отряда».[136] Оставшиеся в живых дали дёру.

— Это Циммер соопщил о напатении, — упавшим голосом сказал фон Штромберг. — Или Шольц…

— Это уже не имеет значения, — мягко заметил Сихали.

«Чернецы» затолкали арестованных в просторный подвал и заперли за ними толстую дверь.

Тимофей успел обойти всё тёмное помещение кругом, ощупывая решётки на крошечных окошках, скрипучие нары, спотыкаясь о металлические табуреты, вмурованные в бетонный пол, когда под потолком вспыхнула лампочка.

— Ну и ладно, — с этими словами Сихали взгромоздился на топчан в углу и сказал: — Рассказывай, Гюнтер.

— А… о чём?

— Начни с сорок пятого года.

Фон Штромберг покашлял в кулачок и заговорил:

— Расумеется, я не помню моего тостослафного претка, Карла Людвига. Это не столь утифительно. Так фот… Тритцатого апреля Адольф Гитлер с Евой Браун, Мартин Борман, Генрих Мюллер, Карл Людвиг фон Штромберг собрались на аэродроме…

…Смеркалось, но вдали полыхали зарницы — русские бомбили Берлин. Сырой весенний ветерок доносил пряные запахи парящей земли, терпкий аромат клейких листочков и душную вонь кордита, меленита и прочей взрывчатой дряни.

Спортивный «Мессершмитт-108» прогревал моторы на аэродроме «Вилмерсдорф». Пассажиры улетали налегке. Они стояли и жадно смотрели на столицу рейха, гибнущую под ударами армии «недочеловеков», слушали, как тяжко бухали фугаски, и гадали, на какой улице рушатся стены домов и занимается пламя. Ева Браун осторожно взяла под руку Гитлера, сгорбившегося и постаревшего, но тот ничего даже не заметил.

— Мой фюрер, — негромко сказал Карл Людвиг, — мы не проиграли войну, мы проиграли бой.

— Да, — тускло сказал «вождь немецкого народа», — да… Наша ненависть страшна, а воля к победе неизмерима…

Из-под крыла вынырнул капитан люфтваффе Петер Баумгардт и отрапортовал о готовности к полёту. Немногочисленная и немногословная команда поспешно заняла свои места. Моторы взревели, самолёт покатил по бетонной дорожке, набирая скорость, и взлетел, ложась на курс.

Карл Людвиг широко открытыми глазами смотрел на далёкие тёмные улицы Берлина, освещаемые лишь вспышками взрывов да огнём пожаров. Принц-Альбрехтштрассе… Унтер-ден-Линден… Фридрихштрассе… Александерплац… Все эти места, любимые им, пока ещё сохраняются в памяти, но надолго ли? Там, на другом краю мира, не сотрутся ли они? Не растворятся ли в холодном дыхании льдов?

Сквозь треск помех из приёмника донёсся низковатый голос Бруно Варнке, напевавший: «О, как прекрасно было там, на Могельзее…»