Александр Бондаренко - Денис Давыдов

• Название: Денис Давыдов
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03539-3

Эта книга не является ни очередным пересказом биографии Дениса Давыдова, ни какой-то «новой версией» его судьбы. Автор оценивает, а порой и переосмысливает известные факты, уточняет правдивость бытующих легенд о поэте-партизане и размышляет по поводу объективности взглядов историков и литературоведов различных времен. Написанная легко и интересно, основанная на документах, письмах и мемуарных источниках книга вводит читателя в неповторимую атмосферу эпохи правления Александра I и начала царствования Николая I.

---

«Грустные события 14-го декабря 1825 г. не имели ни малейшего влияния на его судьбу, несмотря на его дружбу почти со всеми членами Южного и Северного обществ. Причиною тому был характер моего отца, не соответствовавший каким-либо заговорам, и образ мыслей его вполне монархический, при котором он не допускал даже никакого разделения властей. Он не понимал даже возможности учреждения в России каких-либо палат и всегда говорил: „Он лучше допускает тирана одноличного, хотя великого, чем массу маленьких, подкрашенных красноречием“. Что всего более спасло его от заговора, так это был ответ, им данный двоюродному брату своему Василию Львовичу… он предложил отцу вступить в их общество и на вопрос, в чем его цель, он объяснил ему, что это вроде немецкого тугенбунда. „Полно, Василий Львович; я, брат, этого не понимаю; бунт, так бунт русский; тот хоть погуляет, да бросит; а немецкий — гулять не гуляет, только мутит всех. Я тебе прямо говорю, что я пойду его усмирять“.

Дядя мой не отрекся от своей мысли и написал отцу записку пригласительную. На ней он написал тот же ответ, и когда эта записка была представлена государю, то он сказал: „Я был уверен, что Денис Давыдов в этом деле не участвовал, а теперь вижу, что он ни о чем не знал“.

Знаю достоверно, что часть заговорщиков, в том числе М. Ф. Орлов, когда им нужно было переговорить между собою о чем-либо касающемся их дела, и при этом находился мой отец, высылали его вон из комнаты, чтобы не замешать неповинного…»[436]

Так и хочется вытереть слезы умиления, застилающие глаза от всей написанной здесь чепухи! В каком же архиве и для чего хранили «южане» записку с ответом Давыдова и почему, если таковая действительно была, не уничтожили ее вместе с прочими своими бумагами, кои жгли без разбору после поражения восстания? В слова Николая I верим — по-иному, как и в ранее описанном случае с внуком Суворова, он и не мог сказать. А чтобы во время своих секретных разговоров боевого генерала Давыдова его товарищи «высылали вон из комнаты» как провинившегося мальчишку — никогда! Помимо всего, это противно понятиям чести. Да и не думали они о своем поражении или раскрытии заговора! При чем тут тогда «замешать неповинного»? В чем?!

К слову, про записку с его «автографом» написал в своих воспоминаниях сам Денис Васильевич:

«…я тут же приписал: „Что ты мне толкуешь о немецком бунте? Укажи мне на русский бунт, и я пойду его усмирять“. Эта записка была представлена нынешнему государю, который сказал: „Это видно, что Денис Давыдов ни о чем не знает“»[437].

Так рождаются легенды.

Но вот откуда его сын взял информацию про «высылание из комнаты»?

* * *

Итак, что бы там ни было, но Денис Васильевич Давыдов спокойно перешел в царствование уже четвертого на своем веку монарха. Этот период в жизни нашего героя мы можем назвать наиболее благополучным: он женат и счастлив, уже не беден, известен и популярен как литератор. К тому же он вскоре возвратится на службу и будет участвовать еще в двух войнах, заслужив чин генерал-лейтенанта и две «звезды» — Аннинскую и Владимирскую.

(Звезда являлась не только знаком ордена Святой Анны 1-й степени — как и всех прочих «первостепенных» наград, но и ордена Святого Владимира 2-й степени. К «Анне» полагался еще и крест, носимый на ленте через левое плечо, к «Владимиру» — так называемый «большой» крест, который носили на шее, так же как и имевшийся уже у Дениса «малый» — Святого Владимира 3-й степени.)

Казалось бы, именно этот период должен быть описан подробнее всего, однако получилось совсем наоборот. Биографы и литераторы буквально обходят это время — за исключением дел сугубо литературных, да и то не всех…

Глава десятая «От крова мирного — в шалаш…» 1826–1830

И веет с пурпурных садов
Зефир восточным ароматом,
И сквозь сребристых облаков
Луна плывет над Араратом.
Но воин наш не упоен
Ночною роскошью полуденного края…
С Кавказа глаз не сводит он,
Где подпирает небосклон
Казбека груда снеговая…
На нем знакомый вихрь, на нем громады льда,
И над челом его, в тумане мутном,
Как Русь святая, недоступном,
Горит родимая звезда.

Денис Давыдов. Полусолдат. 1826

По мнению историков XX века — впрочем, не их одних, ибо «декабристская тема» стала популярна еще во второй половине позапрошлого столетия, Давыдов «провинился» уже в самом начале нового царствования. Ведь если вступление на престол Александра I — это «дней Александровых прекрасное начало», несколько, правда, омраченное убийством непопулярного царя Павла I, то вступление на престол Николая I — это Сенатская площадь, восстание Черниговского полка, аресты, допросы, заседания Следственной комиссии, ожидание приговора…

Хотя, в общем-то, «потомки» Дениса Васильевича прощают, но, как говорится, «осадочек остался». Вот с какой разумной строгостью написано о нем в предисловии к книге его сочинений, изданной к 150-летию Отечественной войны:

«Тот огорчительный факт, что Денис Давыдов не принадлежал к лагерю дворянских революционеров своего времени и более того — к концу жизни поддался реакционно-националистическим настроениям, не умаляет ни обаяния его личности, ни его значения как выдающегося деятеля русской военной истории, ни роли, которую он сыграл в развитии нашей поэзии»[438].

И на том спасибо! Но всё же, что делает наш герой в начале 1826 года?

«Вступление на престол императора Николая I возбудило в Давыдове прежнее стремление к военной службе. „Царь у нас молодой и молодец, — писал он А. А. Закревскому (который в конце 1823 года стал финляндским генерал-губернатором). — Авось будет какая-нибудь войнишка, и мы поработаем верой и правдой…“ Эта мысль заставила его вновь проситься на службу. Кстати освободилось место начальника штаба гренадерского корпуса, о котором он и просил Закревского и И. В. Васильчикова похлопотать для него, но, по возможности, без перевода в квартирмейстерскую часть (как тогда обыкновенно делалось), чтобы непременно сохранить усы, лишиться которых при служебных переводах он ни за что не соглашался и раньше… Не получая до конца марта 1826 года ответа, Давыдов просил Закревского выхлопотать ему место командующего 2-ю конно-егерскою дивизиею или хотя бы причислить его к кавалерии, чтобы оглядеться и найти другое место. Надеясь, что грянет война, он напоминал, что в таком случае понадобятся люди, закаленные в огне, „а я, слава Богу, закаливался не год, а 8 лет сряду, и кузнецом был Наполеон…“.

23 марта 1826 года состоялся Высочайший приказ об определении его на службу, с назначением состоять по кавалерии»[439].

И это — Давыдов?! С точки зрения ряда историков — «декабрист без декабря», то есть человек, который мог бы поддержать тайное общество, — и вдруг он хвалит нового царя, просится на службу, да и еще и претендует на более высокие и престижные должности, нежели занимал ранее?! И это в то время, когда его друзья и родственники томятся в казематах Петропавловской крепости!

Да, именно так. Но в чем, простите, виноват, Денис Васильевич? Он не состоял членом общества, официально — ничего не знал, а потому ни в чем и не оправдывался, зато и «благонамеренных» доносов не писал. Он лишь хотел возвратиться на службу, а то, что просил должность повыше — нормальное военное честолюбие! Как человек разумный, он прекрасно понимал, что вряд ли Николай Павлович с радостью пойдет ему навстречу и предложит по-настоящему хорошую должность. Во-первых, у Давыдова была стойкая репутация вольнодумца и «задорного человека», чего Николай I не любил. Во-вторых, обширные связи и родство Дениса Васильевича в «декабристских кругах» делали генерала человеком ненадежным — вне зависимости, знал он чего или не знал. В-третьих, Николай I и Давыдов были людьми, мало понимавшими друг друга. Цесаревич Константин, несмотря на все свои недостатки, был «свой брат», «ломавший» наполеоновские походы в рядах русской армии, а Николай представлял уже иное поколение… Кстати, в последующие годы этот император был весьма популярен и любим в армии, но те, кто прошли Отечественную войну, в большинстве своем относились к нему, мягко говоря, не очень.

Ну а то, что Денис хвалил нового царя в личном письме — так это «правила игры»: в России даже если дурак сидел на престоле, он все равно считался самым умным — до своего ухода. Вот и надо «расписаться в преданности»!

А когда проситься на службу, если не в начале царствования, когда еще есть вакансии и система не налажена?

Но, как и следовало ожидать, государь под давыдовское обаяние не подпал и популярный генерал был всего лишь «зачислен по кавалерии». То есть опять же — нахождение за штатом. Однако любую монаршую милость следовало принимать с благодарностью, что тоже считалось «правилом игры». Тем более что Давыдову действительно очень хотелось возвратиться на службу, и он в прямом смысле считал дни своего бездействия!