Андрей Лысиков - Инфекция

• Название: Инфекция
• Автор: Андрей Лысиков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Человек — венец природы. И он же — ее губитель. Что станет с миром однажды, когда человечество доиграется в свои «игрушки» до летального исхода?

---

— Денис…

Тот оторвался от лица ребенка и взглянул в глаза врачу. Что-то в этом взгляде не понравилось Антону. В глазах мужчины было слишком мало от того человека, с которым он разговаривал в квартире, приехав по вызову. Сейчас в них была пустота и затаенная боль где-то в глубине.

— Вы мне, доктор?

— Да. Вас ведь, кажется, Денис зовут.

— Да, Денис.

— Пойдемте. Сейчас устроим вашу жену в палату, а потом я вас осмотрю, — он слегка подтолкнул его под руку в направлении входа. — Пойдемте.

Парень как-то отрешенно кивнул головой, словно сам в мыслях сейчас находился где-то очень далеко. «А может так оно и есть?» — мелькнула у врача мимолетная мысль. Они направились в больницу, причем Денис шел, напоминая заводную игрушку, и которой заканчивается завод. И парень не отводил взгляда от лица дочери. Он бы наверняка споткнулся на ступеньках, но Антон вовремя поддержал его под руку. Выбежавшие из больницы санитары подхватили каталку с женщиной и покатили ее дальше. Денис посмотрел на врача с немым вопросом на лице, и, если бы не печальная ситуация, он бы, наверное, рассмеялся. Выражением лица мужчина сам походил сейчас на маленького ребенка, спрашивая у взрослого, почему его незаслуженно обидели. Столько обиженной наивности было сейчас в его лице. Но в данной ситуации Антон счел нужным объяснить.

— Не волнуйтесь, Денис, о вашей жене позаботятся. Мы устроим ее в палату, и потом вы сможете ее навестить. Когда зайдем внутрь, присядьте, пожалуйста, в приемном покое. Я вас позову.

Они вошли в здание больницы, и врач сразу направился к стойке дежурной медсестры. От его внимания не укрылось, что в приемном покое сегодня как-то многолюдно. Когда он уезжал на вызов, практически никого здесь не было, хотя звонков с просьбами приехать было много уже с утра. Несколько человек здесь сидели, но в больнице всегда есть люди в приемном покое, которые пришли навестить родственников и теперь ожидают, когда им, наконец, разрешат повидаться с близкими. Но сегодня здесь находились сразу человек тридцать, и отовсюду слышались звуки кашля. У Антона появилось нехорошее предчувствие. Тем не менее, к Марине он подошел со стандартной приветливой улыбкой на лице.

— Привет, Мариш. У нас тут сегодня что, бесплатная раздача подарков? — он попытался пошутить, но сразу смутился, увидев ответный взгляд медсестры.

— Ох, Антон Петрович. Они меня осаждают с самого утра, — ее прервал телефонный звонок. — Да. Возраст? Адрес? Хорошо, я все записала. Ждите, мы вышлем вам машину, — она чуть ли не швырнула трубку на рычаг и снова повернулась к доктору. — Я больше так не могу. С самого утра бесконечные звонки. Все вызывают «скорую», а кто живет рядом приходят сами. Что происходит?

Антон обвел взглядом приемный покой. У всех, кто находился здесь, был болезненный вид. Санитары сновали между сидящими и стоящими людьми с ошарашенным видом. Одной старушке, судя по всему было совсем плохо. Она полулежала на кресле и тяжело дышала, а рядом с ней сидела на корточках женщина лет тридцати, вероятно дочь, а, может быть, просто кто-то из сердобольных граждан, оказавшихся неподалеку, и беспрерывно обмахивала ее платком, как будто это могло ей помочь. Неподалеку другая молодая женщина держала на руках плачущую девочку лет трех и качала ее, пытаясь успокоить. Вид плачущего ребенка напомнил ему о том, зачем он сюда подошел. Он подождал, пока медсестра договорит по телефону, аппарат действительно звонил, не прекращая, и снова обратился к ней:

— Марин, мы привезли женщину. Она в обмороке. Ее по-быстрому надо устроить в палату и под наблюдение врача.

— У нее, наверное, температура высокая, кашель, горло болит?

— С чего ты взяла?

— Антон Петрович, а вы посмотрите вокруг: у них у всех приблизительно одно и то же. Я сама болею — наверное, от кого-то из них заразилась. Что происходи-и-ит?!

Она во весь голос разрыдалась. Паники среди персонала Антон допустить не мог. Он перегнулся через стойку и несколько раз резко встряхнул медсестру. У нее в глазах отразилось изумление, но это помогло. Она немного успокоилась.

— Простите меня. Я совсем расклеилась, — она громко высморкалась в свой носовой платок, а затем тем же платком промокнула слезы на глазах, — Ужасно себя чувствую. И как видите, я совсем одна тут сижу. Вера позвонила и сказала, что не может прийти, — громкий приступ кашля, старательно прикрытый платком, — она говорит, что заболела и даже с кровати встать не может. А я, значит, могу. Я, значит, железная. Сучка! — неожиданно закончила она свою гневную тираду, и несколько человек с удивлением к ним обернулись.

— Ну-ка успокойся немедленно, — Антон подумал, что еще немного, и он сам начнет паниковать. — Пришли кого-нибудь к тому мужчине, у которого на руках ребенок, — он указал на Дениса. — Ребенка мы не смогли спасти, надо оформить в морг. Чертова документация! Где Иван Николаевич?

Ракитин Иван Николаевич был главным врачом в этой больнице. Обычно все его видели с улыбкой на лице и гадали, бывает ли у него плохое настроение. Но при этом Антон довольно хорошо знал его, потому что он являлся давним другом его отца и часто наведывался к ним в гости, когда Антон еще учился в школе. Собственно говоря, еще и по этой причине он устроился именно в больницу Ракитина, где главврач принял его без всяких вопросов. И Антон хорошо знал, что именно Ракитин мог бы разобраться в ситуации и предотвратить возможную панику. Потому что, если бы она началась, у него самого не хватило бы авторитета ее прервать.

— Он в своем кабинете.

— Хорошо. Я к нему, а ты не забудь про мужчину. И помягче с ним. Смерть дочери, по-моему, сильно на него подействовала. Он немного того, — он выразительно постучал себя по виску, постаравшись сделать это незаметно для окружающих.

— Хорошо, Антон Петрович, конечно. Сейчас найду санитара. Виталик! — закричала она рослому парню в белом халате.

Антон отвернулся и направился к лифту. Ему срочно надо было поговорить с главврачом. Может быть, Иван Николаевич мог бы ему что-то подсказать. У него самого уже голова разламывалась на части от мрачных мыслей. Подъехал служебный лифт. Он вошел в него, и двери за ним закрылись.

Он постучал в дверь и, услышав «войдите», сказанное неизменно бодрым голосом Ракитина, зашел в кабинет. Главврач уже выходил из-за стола, чтобы лично поприветствовать молодого врача крепким рукопожатием. Это был улыбчивый мужчина пятидесяти трех лет, всегда оптимистичный, приветливый со всем персоналом клиники, но при этом довольно строгий, любящий дисциплину и ненавидящий опоздания. Сам он тоже пунктуальным никогда не был, но предпочитал на назначенную встречу и на работу приходить намного раньше намеченного времени. Конечно, он никогда не был груб с провинившимся перед ним человеком, но был убежден, что существует множество способов, не связанных с грубостью и применением силы, заставить человека чувствовать свою вину, что он и доказывал с успехом на практике. Никто из обслуживающего персонала больницы не боялся главврача, но все без исключения его уважали.

Отец Антона и Иван Николаевич познакомились довольно буднично. Однажды в класс, в котором учился Петр Романович, бывший в школьном возрасте довольно задиристым юношей, хотя до звания школьного хулигана ему было далеко, пришел новый ученик, высокий и щуплый парень, который уселся за последнюю парту и сидел там тише воды и ниже травы. Нельзя сказать, что над новеньким в классе издевались — первое время его просто не замечали, он был словно тенью, переходившей вместе с классом из кабинета в кабинет. Однажды парень из параллельного класса, Семен Кривцов (вот уж кого смело можно было назвать отпетым хулиганом без боязни ошибиться), проходя мимо сидевшего на корточках Ивана, читавшего книгу, выхватил эту книгу у него из рук и выбросил ее в форточку. При этом он сделал такое невинное лицо, будто все произошло абсолютно случайно. Ракитин подошел к обидчику и не слишком ловко ударил его кулаком. Невинное выражение сошло с лица хулигана, и он схватился за разбитый (но, к счастью, не сломанный, иначе долго пришлось бы объясняться в кабинете директора) нос. Он махнул троим своим приятелям, и они стали подходить к парню. Однако тут, на его счастье, прозвенел звонок, и подошел учитель. Естественно, Кривцов со товарищи поспешили ретироваться, однако взгляд, брошенный им на новенького, не сулил тому ничего хорошего.

Вечером того же дня все четверо поджидали Ивана у выхода со школьного двора. Ему бы здорово досталось, если бы в тот момент мимо не проходил Ковалев, видевший сцену на перемене от начала и до конца. Он вступился за Ракитина, не допустив избиения, а друзья Кривцова не рискнули связываться с Петром. Тот обладал довольно большим авторитетом и в своем, и в параллельных, и даже в старших классах. Поэтому связаться с ним значило нажить себе кучу огромных проблем. В-одиночку Семен ничего из себя не представлял, и ему проблемы тоже были абсолютно ни к чему. Он в который раз потрогал свой несколько увеличившийся в размерах нос с коркой запекшейся крови под ним и с глазами, полными неудовлетворенной злобы, ушел. А на следующий день Ракитина вызвали к директору. Кривцов все-таки нажаловался своим родителям, а те, в свою очередь, рассказали о случившемся директору. Они были очень респектабельными людьми в городе, но не догадывались, что им просто очень не повезло с сыном, который для них был «замечательным мальчиком». Когда Иван подошел к кабинету директора, то, к своему удивлению, обнаружил ожидавшего его там Петра. Тот стоял, небрежно поглядывая по сторонам и сунув руки в карманы. Он сразу рассказал директору о сцене в коридоре, которая произошла во время перемены. И о том, что было после уроков. Естественно, Кривцов из незаслуженно обиженного превратился в виновника. Его характер был хорошо известен не только всем ученикам, но и многим учителям. Лишь своим родителям он казался славным ребенком. Но ведь на то они и родители. Кривцов-старший долго ругался в кабинете директора, грозил незамедлительно обратиться во все мыслимые и немыслимые инстанции, «навести порядок» в школе, в которой директор «очевидно не справляется со своими обязанностями», и «подвергает тем самым риску здоровье детей». Как бы то ни было, через несколько дней Семена перевели в другую школу.