Родерик Грэм - Мария Стюарт

• Название: Мария Стюарт
• Автор: Родерик Грэм
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03335-1

Трагическая судьба Марии Стюарт (1542–1587), «самой неудачливой британской правительницы», на протяжении столетий не дает покоя как ученым-историкам, так и деятелям искусства, ей посвящено немало научных исследований и художественных произведений. Автор, шотландский писатель и сценарист, в своей книге удачно сочетает обстоятельность и скрупулезность историка с присущей ему как сценаристу «кинематографичностью»: драматические эпизоды жизни шотландской королевы представлены на фоне подробных бытовых деталей, что позволяет читателю как бы увидеть происходящее, а широкое использование писем и других документов создает эффект драматического диалога. На страницах книги словно оживают люди XVI столетия с их страстями и интригами, верностью и предательством, любовью и ненавистью. Присущая автору исследовательская добросовестность побуждает его представить в своем труде различные толкования самых спорных эпизодов, давая читателю простор для размышления.

Перевод осуществлен по изданию: Roderick Graham. An accidental tragedy. The life of Mary, Queen of Scots. Edinburgh, Birlinn Limited West Newington House

---

Марию по-прежнему продолжали окружать ядовитые пары интриг, и она испытывала одну из немногих радостей, доступных узнице, наблюдая за ними из своей темницы. В мае 1582 года был арестован испанский агент, переодетый лекарем. Мария дала своим собственным агентам детальные инструкции относительно способов тайной переписки. Английские католики по-прежнему устраивали заговоры с целью убить Елизавету: один джентльмен из Уорикшира заявил своим друзьям, что собирается ехать в Лондон и там застрелить королеву. По прибытии его встретила стража и отвела в Тауэр. А в ноябре 1583 года был арестован Фрэнсис Трокмортон, еще один католик из числа беспокойных родственников бывшего посла. У него нашли список католиков-заговорщиков, а также информацию о местах возможной высадки армии вторжения. Он явно был человеком исключительной храбрости: только после семидесяти двух часов пытки он признался и «открыл секреты той, что для меня дороже всего на свете». На самом деле Мария ничего не знала об этом заговоре и все «секреты» были изобретены под пыткой.

В июне 1584 года был убит Вильгельм Оранский, лидер европейских протестантов, и антикатолические страсти достигли точки кипения. Тайный совет составил проект договора, создававшего ассоциацию защиты королевы. Согласно этому документу в случае реального или даже планировавшегося или замышлявшегося покушения на жизнь Елизаветы каждый, хотя бы отдаленно связанный с заговором, должен был быть казнен. Публичные проявления нелояльности, какими бы мелкими они ни были, теперь считались изменой. Договор просто придал форму существовавшему представлению о том, что Елизавете постоянно угрожают силы католицизма, а воплощением этой угрозы была Мария Стюарт. 5 января 1585 года Мария проявила неискреннюю лояльность, публично объявив о своем признании договора. Поддержка договора была повсеместной, однако Елизавета лично отредактировала его новую версию, в которой требовались доказательства того, что в покушении участвовала и третья сторона. Парламент превратил договор в акт об ассоциации.

В это время вновь распространились слухи о романтических отношениях между Шрусбери и Марией; говорили даже, что Мария родила от графа ребенка. Эта смехотворная сплетня, вероятно, была пущена Бесс из Хардвика, находившейся в состоянии ожесточенного конфликта с мужем по поводу собственности. Граф теперь жил отдельно от своей грозной супруги. Мария пришла в ярость и немедленно написала Елизавете, вполне предсказуемо прося о встрече, в ходе которой она смогла бы все объяснить. Мария была вполне способна защитить себя, и когда ее просьба о встрече была также предсказуемо отклонена, она написала Елизавете другое письмо, где рассказала о том, какое мнение о своей королеве Бесс высказывала в частных беседах. Бесс сказала Марии, что Елизавета была любовницей Лестера, предавалась любви втроем с сэром Кристофером Хаттоном[118] и еще одним мужчиной, была также любовницей Симие, которому в постели выбалтывала государственные секреты. Мария также поведала Елизавете о том, что Бесс советовала ей поощрять молодого Якова попытаться удовлетворить похоть нимфоманки Елизаветы. Письмо так никогда и не было отослано, однако Бесс знала о его существовании и понимала, что оно доведет до крайности и без того сильную неприязнь к ней Елизаветы. Таким образом, Мария намекнула, что держит палец на спусковом крючке. Ситуация превратилась в патовую. Елизавете хватило здравого смысла понять, что положение Марии — пешки в исполненной ненависти игре Шрусбери и Бесс — было нестерпимым, и 1 апреля 1584 года был приготовлен черновик приказа об освобождении графа от обязанностей тюремщика. Мария понимала, что ей вряд ли предоставят больше свободы — в предыдущем году имела место еще одна попытка освободить ее, — и в июле она попрощалась с Бакстоном и его целительными водами.

В начале сентября 1584 года Мария прибыла в Уингфилд, а в середине месяца Тайный совет освободил Шрусбери от его обязанностей. Мария была передана на попечение сэра Ральфа Сэдлера; судьба часто сводила их вместе. Его сопровождали сорок три охранника, и он начал очищать свиту графа Шрусбери от возможных шпионов Марии. Мария и не подозревала, что конечным пунктом путешествия является не Уингфилд, но ненавистный Татбери. Там ее должны были охранять 150 человек, причем сорок или пятьдесят из них составляли конные патрули. Сэдлер составил опись и описал все, что требовалось для обустройства Марии. У нее были четыре тягловые лошади, а у ее джентльменов — шесть верховых лошадей. Ее свита насчитывала пятьдесят семь человек, среди которых: «пять джентльменов, шестнадцать слуг, три повара, четыре пажа, три слуги джентльменов, шесть дам, две жены, десять девиц и детей». У Марии не было своей мебели, занавесей, скатертей и салфеток, и она использовала те, что принадлежали Шрусбери и уже успели поизноситься. Марии во время каждого приема пищи подавали шестнадцать блюд. Пиво доставляли из Бёртона, «что в трех милях отсюда», а сама королева и ее свита выпивали поразительное количество вина — 10 бочек, или 2500 галлонов, в год. Спальня Марии составляла двадцать семь футов в длину, включая личный покой, а обеденный зал был длиной в тридцать шесть футов, с личным будуаром и очагом. «Итак, она, по моему мнению, удобно разместится здесь», — пришел к выводу Сэдлер. Ему полагалось сдать ее с рук на руки новому тюремщику, сэру Эмиасу Паулету, передача произошла 1 января 1585 года.

Разлученный с Бесс, Шрусбери дожил до 1590 года. Он скончался в возрасте шестидесяти двух лет. Грозная Бесс пережила его и умерла в 1608 году, достигнув девяноста лет. Между ней и Марией не было ничего общего. Бесс привыкла к прямолинейным атакам, наталкивавшимся на хитрость и остроты Марии, а ее неукротимые амбиции и жадность контрастировали с пассивностью и смирением Марии. Их совместные занятия вышиванием были всего лишь удобным времяпрепровождением для Бесс, и если бы Мария оказалась на ее пути, та, не задумываясь, сокрушила бы ее. Шрусбери не любил Марию за то, что она была католичкой и представляла угрозу для его правительницы, но ему было дано поручение, и он выполнял его, проявляя как можно больше учтивости. Ему легче было находиться в обществе лошадей и собак, нежели женщин, и он был счастлив, когда в 1585 году его освободили от Марии.

Глава XVIII СИЛКИ РАССТАВЛЕНЫ

Новые условия содержания Марии под стражей были гораздо более суровыми, чем снисходительный режим графа Шрусбери, а сэр Эмиас Паулет являл собой разительный контраст с Джорджем Тэлботом. Не аристократ, а сквайр из западных графств, Паулет не испытывал глубокого почтения к сану Марии и скрупулезно соблюдал данные ему Елизаветой инструкции вплоть до последней запятой. Паулет был назначен лейтенантом Джерси в 1559 году, когда ему было двадцать три года — его отец являлся наследственным капитаном острова, — а спустя семнадцать лет его возвели в рыцарское достоинство и отправили послом во Францию. Женился он на Кэтрин Харви, дочери землевладельца из Девоншира; у четы родилось шестеро детей, пятеро из которых пережили родителей. Карьера Паулета не была блестящей, скорее он был трудягой без всякого воображения, и правительство могло рассчитывать на то, что он точно выполнит все распоряжения. Он был ревностным пуританином безупречной честности и ненавидел всё католическое; у него не было чувства юмора, и он отвергал все, что не являлось строго необходимым для его спартанского образа жизни. Очарование Марии он считал отражением ее неискренности и был глух ко всем ее жалобам. Непоколебимая верность Паулета Елизавете явствует из его письма от 1586 года, в котором он говорит о королеве, «которую Господь в своей милости да убережет от опасных уловок леди, находящейся под моей охраной, и ее сторонников». На роль тюремщика Паулета лично выбрал Уолсингем. Этот выбор представлял собой первый шаг к цели, которую вся Англия считала необходимой, но о которой никто не хотел задумываться всерьез. Этой целью было окончательное устранение Марии.

Елизавета категорически отказалась даже думать о такой крайней мере. Ее природный дар промедления — полная противоположность порывистости ее отца — в сочетании с политическим чутьем сказали ей, что попытка превратить Марию в католическую мученицу легко может сделать ее саму мученицей протестантской. Не существовало прецедента для казни королев-изгнанниц, и Елизавета была полна решимости не создавать его. Бёрли и члены ее совета хорошо знали, что одно упоминание о суде над Марией вызовет серьезное недовольство королевы, и все они слишком ценили свое положение, чтобы рискнуть навлечь на себя королевский гнев. Уолсингем, однако, никогда не пользовался расположением королевы, а его собратья-придворные были только рады поощрять его в его действиях против Марии.

Даже в парламенте зрели заговоры против Елизаветы. Оказалось, что некий доктор Парри участвовал в такой интриге, а во время допроса он назвал имя Томаса Моргана, клерка-шифровальщика на службе посла Марии во Франции. Морган был у иезуитов на подозрении как двойной агент, работавший на Уолсингема, и не без основания. Французы услужливо посадили Моргана в Бастилию, но парламент был настолько шокирован откровениями Парри, что обратился к Елизавете с просьбой дозволить более экстремальную форму казни, нежели та, что допускалась законом. Их петиция была отвергнута, и доктора Парри кастрировали и освежевали в соответствии с традиционным порядком.