Ирина Кнорринг - О чём поют воды Салгира

• Название: О чём поют воды Салгира
• Автор: Ирина Кнорринг
• Издательство: Кругъ
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7396-0216-9

Поэтесса Ирина Кнорринг (1906–1943), чья короткая жизнь прошла в изгнании, в 1919–1920 гг. беженствовала с родителями по Югу России. Стихи и записи юного автора отразили хронику и атмосферу «бега». Вместе с тем, они сохранили колорит старого Симферополя, внезапно ставшего центром культурной жизни и «точкой исхода» России. В книге также собраны стихи разных лет из авторских сборников и рукописных тетрадей поэтессы.

---

Мамочке

Смотри на закатные полосы,
На землю в красной пыли,
Смотри, как колеблет волосы
Ветер чужой земли;

Как сосны вершинами хвойными
Колышат вихри лучей.
Смотри, как лучи беспокойные
Горят на твоём плече.

В недвижном, седеющем воздухе
Закат разлил красноту.
Смотри, как арабы на осликах
В закатную даль идут.

Смотри, как маслины дуплистые
Не могут ветвей поднять,
Как искрится золотистая
Волос твоих светлая прядь.

И небо пурпурно-красное
Горит на краю земли,
И что-то хорошее, ясное
Клубится в красной пыли.

28 — Х — 1923

Александру Блоку

1. «Когда в вещании зарниц…»

Когда в вещании зарниц
Предвижу я печаль и муки, —
В знакомом шелесте страниц
Ловлю я трепетные звуки.

В них я ищу тоски моей
Беззвучный взгляд и холод зыбкий,
И в чёрном бархате ночей
Любимый образ без улыбки.

И в вечный сон, и в мощный стон
Слились печаль и боль сомненья.
И от страниц, где думал он,
Ищу спасенья.

21 — IV — 1923

2. «С тёмной думой о Падшем Ангеле…»

С тёмной думой о Падшем Ангеле,
Опуская в тоске ресницы,
Раскрываю его Евангелие,
Его шепчущие страницы.

И у храма, где слёзы спрятаны,
Встану, робкая, за оградой.
Вознесу к нему мысли ладаном,
Тихо в сердце зажгу лампадой.

Всё, что жадной тоской разрушено
Всё, что было и отзвучало,
Всей души моей стоны душные
Положу к его пьедесталу.

И его, красивого, падшего,
Полюблю я ещё сильнее.
Трону струны его звучащие
И замолкну, благоговея.

13 — III — 1924

Анне Ахматовой

Над горами — спокойные вспышки зарниц.
На столе — карандаш и тетрадь.
Ваши белые книги и шелест страниц.
И над ними дрожание длинных ресниц —
Разве всё это можно отдать?

И пушистую прядь золотистых волос,
И туманное утро в росе,
И шуршанье колючих цветущих мимоз;
И гортанные песни, что ветер разнёс
По безлюдным и гулким шоссе.

Разве можно не помнить о юной тоске
В истомлённый, полуденный зной;
О шуршании шины на мокром песке,
О беззвучности лунных ночей в гамаке
Под широкой, узорной листвой;

Это первое лето в мечтах и слезах,
И зловещее солнце в крови;
И какой-то наивный, ребяческий страх?
Все лежит в Вашем имени, в тихих стихах,
В непонятной тоске о любви.

22- II- 1926

Цветаевой

Целый день по улицам слонялась.
Падал дождь, закруживая пыль.
Не пойму, как я жива осталась,
Не попала под автомобиль.

На безлюдных, тёмных перекрестках
Озиралась, выбившись из сил.
Бил в лицо мне дождь и ветер хлесткий,
И ажан куда-то не пустил.

Я не знаю — сердце ли боролось,
Рифмами и ямбами звеня?
Или тот вчерашний женский голос
Слишком много отнял у меня?

8 — II февраля — 1926

Б.К. Зайцеву

Было света и солнца немало.
Было много потерь — и вот
Говорят, что я взрослой стала
За последний, тяжелый год.

Что же? Время меняет лица,
Да оно и немудрено.
Невозможное реже снится,
Дождь слышнее стучит в окно.

Жизнь проходит смешно и нелепо.
Хорошо! А каждый вопрос
Разлетается лёгким пеплом
Чуть дурманящих папирос.

Я не стала больной и усталой,
И о прошлом помню без зла:
Я и лучше стихи писала,
И сама я лучше была.

Жизнь короткая — вспомнить нечего.
День дождливый за мглистым днем.
А уж где-то в душе намечен
Еле видный, тихий надлом.

31 — XII — 1926

Нине Кнорринг

Моим стихам не верь. Они пустые.
Не верь тоске, звучащей, как набат.
Ведь мне не жаль оставленной России,
Не жаль больших и мертвенных утрат.

Не жаль бросать взволнованные взгляды
В глаза не отвечающих людей.
И даже тот, со мной сидящий рядом,
И тот не помнит жалости моей.

Не жаль стихов, беспомощных и зыбких,
Самой себя я в них не узнаю,
И провожаю с радостной улыбкой
Стареющую молодость мою.

30 — V — 1930

Юрию Софиеву

1. «Спасибо за жаркое лето…»

Спасибо за жаркое лето
И дали несжатых полей.
За проблески яркого света
На слишком несветлой земле.

За письма, — почти человечьи, —
Без литературных прикрас;
За радость нечаянной встречи,
Друг к другу подвинувшей нас;

За шум урагана ночного
И горечь последней любви;
За неповторимое слово,
— Жестокое слово: «Живи!».

16 — II — 1932

Из сборника «Окна на север» (Париж, 1939)

2. «Они отрадней, чем слова молитв…»

Они отрадней, чем слова молитв.
Их повторять ведь то же, что молиться.
Я вижу, как туман встает с земли,
Я опускаю тихие ресницы.

И за стихом я повторяю стих,
Звучащий нежным, самым нежным пеньем.
Я, как Евангелье, страницы их
Целую с трепетным благоговеньем.

И в синий холод вечеров глухих,
Когда устанем мы от слов и вздохов,
Мы будем медленно читать стихи,
Ведь каждый, как умеет, славит Бога.

Я буду слушать тихий голос твой,
Перебирать любимые страницы.
Я буду тихо-тихо над тобой
Склонять густые, длинные ресницы.

27 — XII — 1926

Из сборника «После всего» (Париж, 1949)

ДВУМ ЮРИЯМ* (Софиеву и Терапиано)

1. «Вы строите большие храмы…»

Вы строите большие храмы,
Вы кораблю даёте ход,
Вы равномерными стихами
Изображаете полёт.

И с безрассудным постоянством
Из непомерной пустоты
В междупланетные пространства
Вы устремляете мечты.

И я для вас чужда, — не тем ли,
Что умной правды не молю,
Что я люблю простую землю,
До боли огненной люблю.

Под пламенные разговоры
О вечности и божестве
Я вижу — ветер лижет шторы,
И солнце плещется в траве.

И вижу я, как жизнь играет,
И несравненно хороша
Моя несложная, пустая,
Обыкновенная душа.

11 — VII — 1929

2. «Без лишних строк, без слов плохих…»

Без лишних строк, без слов плохих
(Не точных или слишком резких)
Слагать упрямые стихи,
Их отшлифовывать до блеска.

Всё созданное разрушать,
И вновь творить, до совершенства.
И смутно верить, что душа
Познает гордое блаженство.

Так — за пустые вечера,
За пятна слёз, за пятна крови
Смиренно строить грозный храм,
Как каменщик средневековья.

Все трудности преодолеть.
Сломить сомненье и неверье.
И самому окаменеть,
Подобно сгорбленной химере.

10 — II — 1930

Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)

Антонину Ладинскому («Проходили года за большими, как волны, годами…»)