Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

• Название: Искажение[СИ, роман в двух книгах]
• Автор: Юрий Леж
• Жанр: Научная Фантастика

"Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности, третий похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее." Теорема Дургэма в изложении Р.Шекли ("Обмен разумов")

---

— Я хочу тебя… как вчера… сзади… резко… и чтобы ты на каждое движение отвечала выдохом "еще", "еще"… "еще"…

— А как же Паша? — спросила растерянно Саня, решив было, что Анька тут же, немедленно, начнет её раздевать.

— А что Паша? — Анька вновь отстранилась, прошла два шага до замершего в позе Каменного Гостя мужчины. — Паша… не здесь же такими вещами заниматься, на рабочем месте — фи… вот мы поболтаем с Часовщиком… потом поедем к тебе, возьмем по дороге вина, коньяку, фруктов… А Паша поедет в гостиницу, ничего нового и интересного он в нашей компании не увидит. Правда, Паша?

Паша Комод никогда не был асексуальным, бесстрастным или равнодушным к женским ласкам, но наблюдать за лесбийскими играми в жизни не любил. Это красиво и эффектно получается в кино, ну, или у некоторых платных, специально приглашенных на вечеринки девчонок, а в реальности… переплетенные руки и ноги, трение тел друг о друга и невнятное сопение в полумраке… Тем более, на пашиной, не такой уж богатой практике девчонки частенько настолько увлекались друг другом, что напрочь забывали о своем третьем партнере…

— Я сегодня в две смены, — чуть растерянно сказала Саня. — Попросили меня, вот и вышла, почти до утра… ну, и с Часовщиком тоже удобнее, когда после полуночи…

— Ты думаешь, я не дождусь конца твоей работы? — почти промурлыкала Анька, снова вселяя в девушку трепет плотской надежды на…

— Нет, только сейчас-то всего половина… нет уже без четверти полночь, — отозвалась Александра. — Еще четыре часа впереди…

"И вот интересно, чем же её таким Анька накрутила и приворожила? — подумал Паша, вслушиваясь в трепещущий, полный надежды голосок девушки. — Всего-то ночь вместе были, да и то — после танцев, со спиртным — и болтовни ночью, небось, вполовину больше было, чем дела, а вот на тебе — едва не молится на мою-то…" В последнее время он все чаще и чаще стал называть Аньку своей, правда, обыкновенно только в мыслях, но иной раз местоимение это случайно проскальзывало и в разговорах.

— Вот и хорошо, что времени много, — по-своему успокоила девушку Анька. — И по участку погулять успеем, и с Часовщиком поболтать, если появится он…

— Ну, тогда пошли, наверное? — предложила Александра. — Я вот только обуюсь…

И правда, рядышком с дверью стояли короткие, десантного образца, сапоги с застежками на голенищах, явно женского, "мелкого" размера. А Саня передвигалась по помещению в простецких, потрепанных домашних тапочках. "А в квартире у нее никакой такой обувки не наблюдалось, фасонит девчонка", — подумала Анька…

9

Не было никакого тумана. И мистических эффектов. И вспышек, и рассыпавшихся по округе электрических искр. Не задул сильный, порывистый ветер, звездное небо не скрыли рваные, зловещие облака. Всё оказалось проще простого.

Присевший на склон отвала Паша спокойненько дымил сигареткой "в рукав", Анька, подсвечивая себе и Саньке фонариком, что-то рассматривала в неглубокой канаве, в двух шагах от пустынной бетонки, которая окружала склад под открытым небом полукольцом. Здесь, почти в километре от дежурки, висящий над геометрическим центром отвалов прожектор давал лишь слабенькое подобие освещения, наверное, в полнолуние и то бывало светлее.

Может быть, из-за этого странного полумрака, может быть, потому что так было кому-то нужно, но появление Часовщика все как-то прозевали. А он подошел почти неслышно, но вовсе не скрываясь, со стороны густого, темного в ночи подлеска.

— Странные друзья с тобой сегодня, Шурочка, — голос Часовщика прозвучал отчетливо и не был ни старческим, ни молодым, обыкновенный слегка усталый голос сорокалетнего человека. — И мужчина этот… потусторонний он, а уж про девушку и говорить не приходится…

— А что ж про меня не сказать? — отозвалась Анька, выпрямляясь и тактично светя сильным лучом фонарика чуть в сторону от Часовщика.

— Доброй вам ночи! — поздоровался тот, оценив деликатность Аньки. — Про тебя трудно что-то сказать, ты в тумане вся. Не просто потусторонняя, даже не придумать — с какой не той стороны.

Рассеянного света фонарика хватало, что бы разглядеть серую, выцветшую телогрейку Часовщика, синеватую, без ворота, плотную фуфайку под ней, такого цвета потертые, латаные штаны, растоптанные, но еще крепкие, добротные кирзовые сапоги, давно не видевшие ни щетки, ни гуталина. И седой густой ежик волос на голове, очки в тонкой, золотистой оправе и неожиданную коротенькую чеховскую бородку, тоже седую, будто пылью припорошенную. То ли от недостатка света, то ли так и было в самом деле, но кожа Часовщика показалась Аньке бледной и блеклой, какой она бывает у людей давно не видевших солнечного света.

— Шурочка, ты бы огоньку что ли вздула? — обратился Часовщик к замершей в неловкой позе Александре. — Или не приготовилась, позабыла?

— Ох… — громко выдохнула Саня. — Да все готово, хоть сейчас… это — растерялась я что-то, не думала, что ты подойдешь-то… Идемте все…

Александра резво метнулась куда-то в темноту, в сторону от Паши и Аньки, ей вовсе не нужен был фонарик, что бы отыскать на знакомом, как собственная квартирка участке с неделю назад еще заготовленный хворост и десяток поленьев.

Местечко для костерка было организовано с умом, и Паша тут же решил, что к этой организации приложил голову их таинственный новый знакомец. Небольшой то ли овражек, то ли заброшенный и успевший одичать и обрасти травой и кустарником котлован метров на пять углублялся в землю. Края его терялись в ночной темноте, но вряд ли он был очень обширным, иначе привлекал бы к себе внимание, а этого как раз и не хотелось ни Часовщику, ни Александре. Луч фонарика пробежался по неумело, но старательно сложенному из простых кирпичей очажку в застарелой копоти, заполненному хворостом и полешками, по нескольким массивным, явно с незапамятных времен здесь лежащим чурбакам, служащим сиденьями.

— А хорошо у вас здесь, — оценила Анька, пристраиваясь тощей попкой на ближайший чурбак. — Теперь и нам надо бы свою долю внести, верно? Паша, доставай…

— Как тащи и доставай, так Паша, — привычной приговоркой ответил тот, скидывая с плеча на землю модненький гибрид вещмешка и переметной сумы.

Из небольшого, в сравнении с пашиными габаритами рюкзачка появилась завернутая в полотенце и полиэтилен кастрюлька, пара пакетов с вареной картошкой, селедкой, нарезанный уже черный хлеб, гроздь винограда, пара яблок и две бутылки: с каким-то красным вином и водкой.

— Коньячок для любителей тут, — Паша похлопал по поясной фляге. — Думаю, народ не обидится, если не из бутылки…

— Да какие уж тут обиды, — с явным удовольствием сказал Часовщик, разве что руки не потер в предвкушении. — Давненько я так не отдыхал у огонька…

В кастрюльке оказалось замаринованная, порезанная крупными кусками свинина. А шампурами послужили тонкие, прочные прутки из какого-то явно непростого сплава. "По дороге подобрал", — буркнул в ответ на немой вопрос Аньки Паша.

— Лук, чеснок взяли, даже про соль не забыли, — похвасталась Анька. — А вот помидоры Паша отговорил тащить, придумал, что помнутся они в рюкзаке…

И все засуетились, занявшись исключительно хозяйственными делами, отложив на "потом" все вопросы, занимающие, как выяснилось, не только Пашу и Аньку. По всему видать, Часовщик тоже был не против и поспрашивать сам, и подумать над ответами загадочных для него приятелей Александры.

А та уже разжигала костер, привстав возле очажка на колени, и Анька проворно раскладывала на чурбаке парочку старых газет, расставляла бутылки, раскладывала картошку и селедку. Паша, достав из потайных ножен свой постоянно носимый нож, резал мясо на равные доли, а Часовщик, с блаженной, застывшей улыбочкой счастливого человека, умело насаживал его на прутья, готовя к поджарке.

— Эх, как всегда не всё в порядке, — проворчала от чурбака через плечо Анька. — Стаканы-то мы забыли…

— Ты сказала, что сама положишь на всю компанию, — флегматично отозвался Паша, не прекращая своего занятия.

— Мог бы и проследить, — огрызнулась недовольная собой девушка.

— Ну, еще и следить за тобой, — ответил Паша. — Я так, про запас, парочку в рюкзак сунул, походных, металлических…

— Ну, вот они нам с Саней и достанутся, — категорически заявила Анька. — Мужчины вы или нет?

— А причем тут мужчины? — успел вставить реплику Паша, но тут в их милую перебранку вмешалась Александра:

— Ребята, пусть забытые стакашки будут самой большой неприятностью на сегодня, да и вообще в жизни, ладно?

За пустопорожним разговором, продолжая пластать мясо, Паша обратил внимание, какие длинные, ловкие, будто живущие отдельной жизнью от их хозяина, пальцы у Часовщика, как умело, не глядя, подхватывает он из кастрюльки кусочки свинины, протыкает их, держа на отлете металлический пруток, что бы не закапать маринадом свою одежонку. "По виду и впрямь старик, а руки, пальцы молодые и шустрые, — подумал Паша. — Наверняка, бывший карманник, как оно там называется — щипач? По часам карманным работал, вот такую кличку и получил? А потом уж, как попался, мотал срок в лагере и как-то встрял в эту передрягу…"