Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

Но Шурка не дала ему говорить дальше, сбросила недоглаженное белье в корзину, мигом заслала стол чистой скатертью, поставила графин с водкой, сбегав в чулан, с торжеством принесла тарелку малосольных огурцов: «Садитесь, дорогой гость! Закусите и выпейте! Вот не ожидала! Знала, конечно, что вы живы! Но, что вы сюда вернетесь, меня бедную сироту порадуете! Этого ни за что не ожидала! Такое счастье! Такое счастье!» Болтала безостановочно! Суетилась и бегала, сердилась, что Галанин выпил только одну рюмку водки и едва притронулся к огурцам, страшно боялась, что Галанин начнет ее расспрашивать о Вере, о всем том, что мучило ее во время его отсутствия! Врать ему не могла, не умела, говорить правду было тяжело, поэтому и говорила и суетилась, бегала бестолково по комнате и выглядывала поминутно в окно: «Что-то мой Степа не идет! Ох эта служба у немцев! Надоело страшно! Хлопочим что бы уйти отсюда в РОА… там, говорят все иначе! Все свои и генерал Власов командует! Немцы его слушаются и делают все по его а он все за права наши русские борется! Уедем мы скоро отсюдова, в Ленинградскую область все документы уже приготавливаются в Восточный батальон! А вот, посмотрю на вас, что-то вы не пьете! Выпейте! Водочка мировая! В память бедного Столетова! И я то же с вами! И огурчика возьмите! Неужели не нравятся? Сама солила и думала вот бы наш дорогой отец попробовал! Ан вот вы и приехали!»

Галанин чокнулся с ней, выпил, решительно отодвинул тарелку с огурцами: «Вот что, Шурка, ты бы помолчала, не бегай по комнате, сядь и слушай внимательно. Во-первых спасибо тебе! За все! За то, что не забыла меня, и мне не изменила! Помолчи… Слушай… Я знаю, что тебя мучает! Но напрасно ты беспокоишься! Я все знаю. Все! Понимаешь! И о смерти всех наших друзей от партизан и немцев. О Холматове и… наконец, о Вере! Об ее измене! Молчи… Не реви… Дай мне сосредоточиться! Да… о чем это я? Ах да… Это во-первых! Во-вторых! Я, Шурка, в последнее время вел себя несколько легкомысленно и за это наказан! Теми кому я служил! Стал солдатом, как видишь, и меня лишили всех моих орденов! Еду на фронт! Что бы заслужить себе окончательное прощение и, может быть, милость моих хозяев! Хотел сегодня попрощаться навсегда с городом! С тобой и Верой! Я знаю, что она недалеко отсюда в Озерном, где служит медсестрой у партизан и одновременно исполняет обязанности жены у этого дяди Вани! Холматова!»

Подошел к столу, налил себе сразу две рюмки водки и выпил их залпом, подошел к своей приемной дочери, которая сидела в углу, положил на опущенную голову руку: «Ты должна мне помочь повидаться в последний раз доказать, что вы на самом деле со мной, не изменили мне!» Шурка подняла голову, исподлобья посмотрела в глаза, которые молили, вскочила на ноги: «Это невозможно! Невозможно! Вас там убьют! И зачем все это? Она недостойна вас! Если бы вы все знали!» Хотела ему рассказать то, что рассказал ей под страшным секретом Степан. Что это все-таки была Вера, которая убила в спину Шубера, но, посмотрев на бледное лицо Галанина, на его дрожащие губы, не выдала свою бывшую подругу, только продолжала твердить свое: «Это невозможно! Вас убьют там!»

Но Галанин был упрям: «Очень даже возможно! и совсем не опасно! При условии, если твой Степан мне поможет! У меня план — слушай!» План был несложный и как будто в самом деле неопасный! Уговорил сразу Шурку, когда погладил ее по голове и поцеловал в лоб. Задумалась, тряхнула своими черными непокорными кудрями: «Хорошо, мы сделаем для вас, вы ведь знаете, вам я всем пожертвую, жизнь отдам!» А тут пришел Степан и после короткого совещания все решили. Собственно решила все Шурка, а Галанин и Степан только слушали и удивлялись ее уму и находчивости…

***

В одиннадцать часов Галанин уже ехал в телеге на Парики. Вез его старый знакомый Конев, тот, который когда-то давным давно привез в город нового коменданта… Он не изменился, такой же крепкий и веселый говорун, с ним было легко, можно было не говорить, слушать спокойный старческий поучающий говор и думать о своем. Пока все шло как по маслу: Галанин превратился в неопределенного вида горожанина, в старом полушубке с облезлым бараньим воротником, в ушанке потрепанных брюках и залатанных грязных ботинках. Он сам себя с трудом узнал, когда перед отъездом посмотрел в зеркало… Но под полушубком новая гимнастерка. опоясанная поясом на котором в кобуре висел тяжелый немецкий маузер, а в карманах полушубка два яичка, две французских ручных гранаты, которые любил Галанин за их легкость и удобство.

На всякий случай, попасться в руки партизан не хотелось и умирать самому тоже. В боковом кармане удостоверение на имя гражданина Гаврилова, которому разрешалось отправиться за продуктами в Парики. Удостоверение подписал Жуков и заверил комендант города своей печатью. Пока Красавчик легко вез пустую телегу на гору, Конев с ним разговаривал и шел рядом с ним, а Галанин смотрел по сторонам, на бугре оглянулся на город, подумал с благодарностью о Шурке, которая проводила его до моста с мужем и долго смотрела ему вслед, как будто смеялась, а может быть плакала. Это хорошая, добрая женщина, все-таки видно боялась за него! И напрасно: он вернется! он еще поборется за свое право жить!

Конев, как будто угадал его мысли, сочувственно покачал головой: «Да… милый человек! Вот они бабы какие! Не ценим мы их, думаем, такие сякие, длинногривые дуры! А подумать так сурьезно… вся наша жизня на них держится! Нам… дуракам мнится, что это мы все орудуем! А вот нет! Все оне: и, если какая баба захочет, как ты не крути, сделает по своему! Захочет к добру, захочет к худу! Погубит тебя или спасет! Да… дела, брат!» Посмотрел искоса на злое Галанина, задергал вожжами: «Но, милой, да не торопись! Не уставай! Время есть и торопиться нам совсем некуда!»

Довез Галанина, как условились, до развилки, около трех дубов, откуда было совсем близко до Париков, каких два километра над Сонью. Сам повернул к своим кумовьям на совхоз Первого мая, за Галаниным должен был заехать завтра утром, но был уверен, что больше его не увидит. Одно из двух, либо Галанин решил к партизанам перекинутся, — те совсем близенько от Париков в засадах лежали и староста Семенчук у них давно связным работает! Либо его сегодня там и прикончат, сердягу, не помогут ему, ни его переодевание, ни фальшивые бумаги! Долго смотрел вслед быстро уходившему по лесной дороге Галанину, сокрушенно качал старой головой: «Ах ты, миляга мой сердечный! и чего это тебя нечистый по этим гиблым местам гоняет? Все она! Больше некому… она ему голову завертела! И понятно. Девка знаменитая! Эх! жизня наша горемычная… ну, хорошо! А он, белогвардеец! Кем же он станет, когда его шлепнут? Кто же он?… Ага! Орел он! Маленько облезлый, побитый, а никто другой… Высоко он над всеми поднялся, воронами погаными! Всех превзошел!» Конев смеялся от удовольствия, что и Галанина сумел пристроить в своем животном царстве! Он орел! Шура тоже сученка ласковая. Вера-лебедь холодная! Всех трех рядышком поставил и успокоился.

***

Галанин свалился как снег, на голову Семенчуку… Как только староста увидел знакомые глаза и рот под короткими усами, поперхнулся кашей, которую ел вместе со своей дочерью Зинкой и женой. Сразу отнялся язык, ноги и руки, ложка упала на пол и понятно почему. Брехали все в городе и районе, что Галанин давно арестован и расстрелян немцами, а он не только живой стоял перед ним, а еще переоделся каким то рабочим и, как ни в чем ни бывало, совсем один пришел в Парики, в самое партизанское гнездо! Где староста был их связным, а при случае начальником небольшого, но очень храброго партизанского отряда! Ясно, что за Галаниным шли полицейские и немцы, не даром Семенчуку еще утром донесли о двух ротах немецкого подкрепления! Понятно, что их привел Галанин и что расплата была не за горами! Галанина он знал и знал на что он был способен! Нужно было спасаться, выиграть время, скоренько. Кое-как начал снова владеть руками и ногами, поднял ложку, закричал, заикаясь: «Товарищ Галанин! Господин белогвардеец! Боже ты мой! Как раз к обеду попали! Зинка, ты чего сидишь, дура! Рот раскрыла? А ну ка шевелись, тащи самогонку сюда, леду! Анисья, тарелочку ставь нашему дорогому гостю! Режь свинью! Сию минуту! Господи! Ну и как же я рад! Даже смеюся от радости!» Но смеяться не мог! Издавал только какое то жалобное мычанье и его губы скопца тряслись и шлепали! Спасла положение Анисья. На самом деле крепко обрадовалась гостю, правда, свинью резать не побежала, но угостить хотела на славу бедного белогвардейца, пострадавшего из-за русских, о его несчастье с Верой знала и очень его, по бабьи, жалела! Веру не понимала, так как считала Галанина куда лучше и умней дяди Вани! Наливала самогонку собственного изготовления Семенчука мужу и гостю! Стояла около него, оперши подбородок в ладонь руки, пригорюнившись!

Погнала Зинку за грушами и яблоками собственного сада; осторожно расспрашивала, но многого узнать не довелось, Галанин попросил ее на минутку с дочкой выйти, что бы поговорить с мужем по делу, хотел посекретничать, только напрасно! И Аксинья и Зинка за тонкой перегородкой все слышали и очень удивлялись. Удивляться было чему: Оказывается, что белогвардеец все успел узнать! О том, что Вера была в Озерном и что Семенчук был в связи с партизанами, так и сказал спокойно, хотя кулаком по столу стучал.