Елена Саринова - Евсения. Лесными тропками

• Название: Евсения. Лесными тропками
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Умные люди говорят, что, как только цель твоя поставлена, дорога к ней сама собой проступает. А если ее нет? Если вся твоя жизнь - лишь туманная завеса, скрывающая постоянный страх и стыд от осознания собственной "чуждости"? Тогда остаются лишь тропки. Только вот куда они приведут?..

---

   - Ага... А что такое "минимум"?

   - О-о-ой!!! Горе мое, горемычное! Нажил себе на шкуру еще одну злобную Евсю!

   - Да не так ты орешь, как я тебе попала! - смущенно пропыхтела сбоку от нас подруга. - Всего-то, самую малость и зацепила... ниже хвоста.

   - Вот это оно и есть - "минимум", - смеясь, пояснил мне Стах...

   Не знаю, сколько миль мы в результате проехали по этой, затерянной под зеленым ковром из трав, дороге. Но, уже в сумерках разглядели слева на обочине кривой столб с давно выцветшим, чудным названием "Сканьковичи". А вскоре увидели и саму деревню, оказавшуюся тоже давно заброшенной. Она лежала слева, в низине, накрытой разбавленным водой, молочным туманом, в котором торчали сейчас уцелевшие жерди огородных изгородей и высокая, в человеческий рост, трава.

   - Да, жалкая картина, - выдавил из своей седельной сумки, притихший Тишок.

   - Вот я одного не пойму, зачем покидать такое хорошее место? Сади, сей, расти скот и живи спокойно, - даже привстала из седла впечатленная не меньше беса Любоня, однако, Хран ее мнения не разделил:

   - Ну, судя по названию, жили здесь совсем не этим, а конкретным промыслом. "Скань", если мне память не изменяет - плетение узоров из проволоки. И, видно, когда центральный тракт отсюда на север перенесли, узоры плести стало не для кого. Вот и подались умельцы в другие края, - закончил он, почесывая пятерней затылок. - Ну что, здесь тогда и остановимся на ночлег. Что думаешь, Стах?

   - Хорошо, - глухо отозвался мужчина, заставив меня вновь к нему приглядеться.

  Стахос и после нашей обеденной полянки гордо хранил молчание, лишь коротко отвечая на чьи-то вопросы. А раза три мы останавливались в пути лишь из-за него. Напряженно ожидая очередного возвращения мужчины с почти опустевшим бурдюком в обнимку. Но, я к нему больше не приставала, лишь бросала косые тревожные взгляды. Сейчас же, бледное лицо Стахоса с большими черными глазами казалось лишь маской человека, которого я знала, кажется, уже давным давно.

   - Тогда, Тишок - на разведку. Обследуй на предмет безопасности округу и пару домов. Но, не у самой дороги, а подальше. А мы потихоньку следом, - скомандовал бесу Хран, вновь трогаясь с места.

   Вскоре искомый дом нашелся - через две улицы от самой крайней. Одноэтажный, с широким крыльцом и колодезным журавлем на просторном, заросшем бурьяном дворе. И даже застекленные окна в том доме имелись. Не говоря уж о дверях. Мы с подругой взирали на него со своих лошадей со смесью опаски и брезгливости. Однако ночевать под открытым небом в незнакомой, заброшенной деревне желалось еще меньше.

   - Ну и чего вы застыли? - гордо подбоченился на нас снизу вверх, воодушевленный довольным Храновым кряканьем, бес. - Принимайте хоромы, вытрясайте перины. 

- Ага. А ты люльку себе здесь не приметил? А то б мы с Любоней тебя в ней... покачали, - первой сползла я с седла и оглянулась к Стахосу. Мужчина в этот самый момент, пытаясь слезть с коня, качнулся вперед и, вдруг, стал круто заваливаться вбок. - Стах! - рванула я к нему, пытаясь успеть поддержать, но, силы свои явно переоценила, оказавшись в результате на земле, придавленной сверху неподвижным телом. А вот тут уже струхнула серьезно. - Хран! Хран, помоги, ему совсем худо!..   

ГЛАВА 17

   За маленьким квадратом окна - ночь. В его мутном стекле отражается пламя свечи, стоящей рядом с кроватью, на табурете. Танцует и потрескивает от сквозняков. А еще мыши. Их, конечно, распугали, но, то в одной половой дыре, то в другой возникают маленькие любопытные носы.

   - А ну, прочь отсюда.

   - Евся, ты чего? - замерла в темном дверном проеме Любоня.

   - Заходи. Это я не тебе, мышам.

   - Мышам?..

   - Любонь, неужто ты их боишься? Чего хотела то?

   - Я... - героически выкатив глаза, шагнула она в комнатку и вцепилась руками в высокую кроватную спинку. - Позвать тебя пришла вечерить. Хран во дворе костер развел - я кулеш сварила... А он так все и спит?

   - Ага-а, - вздохнув, вернулась я взглядом к мужчине на кровати. - Так и спит, но беспокойно... Любоня... Я не знаю, что делать. Он говорит, все пройдет, а на душе тревожно.

   - Это потому, что никогда больных не видала, а уж тем более, за ними не ухаживала, - авторитетно зашептала подруга. - Вон отец у нас зимой отравился старым холодцом. Матушка говорила ему: "Не ешь", а он горчицы туда намешал и целую миску подчистую. А потом так маялся - дня три с постели не вставал. А Стах - молодой, сильный. Ты ему завтра с утра травок своих запаришь. А я бульончик сварю. Пойдем, сама хоть сейчас поешь.

   - Я не могу.

   - Евся, почему? Он ведь все одно спит.

   - Да поэтому и не могу... - шевельнула я пальцами, сжатыми в крепкой мужской ладони.

   - А-а, - протянула Любоня. - Ну, надо же... А спать как собираешься?

   - Не знаю, - с равнодушием, удивившим саму себя, пожала я плечами. - Да хоть на лавке - напротив, под окном, - а потом, подумав, для значимости, добавила. - Он говорил, что меня нашел. А, вдруг, ночью проснется и... потеряет?

  Но подруга моя к такому "бреду" отнеслась, на удивление серьезно:

   - Ну, раз так, я тебе сама здесь постелю. Я в сенях на вешалке тулуп старый видала. Вытрясу его, а сверху покрывальцем закину... Евся...

   - Что?

   - Вот и настала твоя очередь.

   - А за чем я ее занимала?

   - За любовью, подружка. За любовью.

   - За любовью?.. Да что это такое, "любовь"?

   - Так вот то самое и есть - когда очень сильно боишься потерять... и быть потерянной.

   - Любонь, а почему ж ты тогда решилась на эту большую потерю? - нахмурила я лоб на подругу. - Почему бежишь на другой конец страны?

   - Не знаю, - опустилась она на мою будущую постель. - Наверное, потому, что бояться этого должны... двое... Евся, давай не будем сейчас о Русане? А то я опять реветь начну и больного нашего разбужу, - блеснули в подружкиных глазах два маленьких свечных пламени, отраженные в слезинках.

   - Ну, как скажешь...

   Ночью я не спала. Лежала на боку, подложив ладошки под щеку, и пялилась в бледный мужской профиль. Вместо давно расплывшейся свечки на табурете тускло мерцал закопченными гранями фонарь - Тишка находка. Бесенок долго гремел в смежной, захламленной кладовке и торжественно водрузил мне это "сокровище" прямо под нос. А Хран после поджег в нем фитиль. И оба тихо ушли спать на улицу... мужики-охранники. Любоня же устроилась рядом - за дверью, на широком хозяйском ложе. И, по-моему, все же, плакала. Правда, тихо. Громче шмыгала носом... А на рассвете я проснулась (значит, все таки, спала).

   Очнулась от тихого стона и когда открыла глаза, первое, что разглядела - сидящего на кровати Стахоса. Мужчина обвел пустым взглядом комнатку и, под кроватный "визг" рухнул обратно. Я же, от неожиданности замерла, наблюдая, как он сначала шумно хлебнул ртом воздух, а потом, вдруг весь пошел судорогой. И лишь тогда отмерев, кинулась к больному:

   - Ты чего?.. - но, он меня, кажется, не услышал. А ладонь, за которую я схватилась, не сжалась в ответ. - Стах!!!

  Первой на мой испуганный вопль примчалась заспанная подруга. И, чуть не сшибив сначала меня, а потом табурет, рухнула рядом с кроватью на колени:

   - Евся... А что это с ним? - прошептала, глядя на струной вытянувшегося под одеялом мужчину.

   - Я не знаю, - потерянно покачала я головой.

   - А он...

   - Живой! Любоня, он - живой. И по сиянию видно и... - быстро склонившись над самым лицом Стаха, прислушалась я к его тихому, едва уловимому дыханию. - Только запах этот, чесночный, он все сильнее. Мне кажется, вся комната должна им пропахнуть.

   - Чесноком? - повела подружка своим носиком по сторонам. - Я не чую, но, раз ты говоришь... Евся, а что теперь-то делать? - уставились мы с Любоней друг на друга.

   - Девушки, чего кричим?.. Ёшкин мотыляй, - одновременно вскинули головы к застывшему над нами Храну. - И давно он такой?

   - Не-ет. Только что... случилось. Хран, его к лекарю надо. Пока не поздно. Я здесь бессильна. И, если бы даже умела устранять чужую магию, то, все равно - на Стахе ее нет. Здесь что-то другое, незнакомое.

   - А может он, того... - хлопнула глазами Любоня. - Этого самого чеснока переел? Раз, ты говоришь, от него им не...

   - Я сейчас не совсем понял, о каком чесноке идет речь? - медленно произнес Хран.

   - О том самом, запах которого Евся своим дриадским носом от Стаха учуяла.

   - А, ну-ка, - разнесло нас с подружкой по сторонам, метнувшимся к изголовью кровати мужчиной, после чего он на несколько мгновений замер. - Есть что-то... Но, я бы ни в жизнь не заметил... - глухо констатировал, уже распрямляясь, а потом, вдруг, зашелся таким выразительным матом, что нас с Любоней пригнуло, а трущий глазки на спинке кровати Тишок, восхищенно открыл пасть. - Самоуверенный, безголовый мальчишка! - исчерпавшись, наконец, выдохнул Хран, уставясь в стену напротив. - Евсения, а почему ты раньше об этом не сказала?