Вадим Волобуев - Сага о Гильгамеше

• Название: Сага о Гильгамеше
• Автор: Вадим Волобуев
• Жанр: Фэнтези

Роман о том, как появился первый эпический герой на земле, с кем он сражался и кого любил, что искал и к чему стремился; о богах, которым он поклонялся и которых проклинал, о царях, с которыми он воевал, о мире мёртвых и стране счастливых, о поисках бессмертия и неутолимой жажде совершенства.

---

      -- Почему ты плачешь? - спросил он. - Я вернулся живой и здоровый. Хотя... - тут лицо его потемнело, - Я потерял Энкиду. Он погиб в схватке с чудовищем.

       Нинсун вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Лоб её страдальчески сморщился, лицо побледнело. Гильгамеш досадливо кашлянул.

      -- Прости меня, матушка, за эту скорбную весть. Я хотел защитить его от демонов смерти, но не смог. Они оказались сильнее меня.

      -- Никто не упрекнёт тебя в бесчувствии, сын мой. Все мы знаем о твоей отваге и великодушии. Значит, судьбе было угодно, чтобы Энкиду отправился в землю предков.

       Гильгамеш странно посмотрел на мать.

      -- Не судьбе это было угодно, - прошептал он, - но богине, которая влекла меня на подвиги, соблазняя славой и величием, а сама пеклась лишь о собственной выгоде. Имя ей - Инанна.

      -- Что ты говоришь, сын мой? - вскрикнула Нинсун. - Не зазорно ли тебе произносить такие речи?

      -- Не зазорно, матушка, - покачал головой Гильгамеш, - О если б знала ты, насколько меньше страдали бы люди, кабы не тщеславие этой потаскухи!

       Мать отшатнулась от вождя.

      -- Ты ли это, сын мой? - со страхом вымолвила она. - Не призрак ли явился вместо тебя, желая поглумиться над нашей тоскою? Что слышу я из твоих уст? Какие ужасные слова ты произносишь!

       Гильгамеш сурово взглянул на неё, сомкнул губы.

      -- Энлиль открыл мне глаза. Он сказал: "Инанна погубила названного брата твоего". Отныне нет во мне преклонения перед нею. Я изгоняю её из города. И любой, кто осмелится противиться мне, последует за нею. Прочь, матушка, не вводи меня во грех.

       Он круто повернулся и направился к лестнице. В полной тишине были слышно, как ступни его гулко топают по каменному полу. Спустившись вниз, Гильгамеш вышел во внутренний дворик, скинул с себя лохмотья и плюхнулся в бассейн. Сделав несколько кругов, он увидел, как из тёмного коридора вышел согбенный раб.

      -- Господин, достопочтенный Курлиль и доблестный Забарадибунугга ожидают тебя в церемониальном зале, - доложил он, падая ниц.

      -- Пусть придут сюда, - приказал вождь.

       Раб поднялся с колен и потрусил обратно в коридор. Вскоре во двор ступили санга и начальник храмового отряда. Низко поклонившись, они встали на краю бассейна.

      -- Да снизойдёт на тебя благодать всех бессмертных, о великий господин наш, - сладкоголосо пропел Курлиль. - Надеюсь, путешествие твоё было удачным?

      -- Вполне, - коротко ответил Гильгамеш. - Успех благоволил мне. - Он сделал ещё круг, потом сказал. - Что ж, верные слуги мои, поведайте, что происходило в городе, пока я отсутствовал.

       Курлиль опасливо покосился на Забарадибунуггу, потом с деланной бодростью сообщил:

      -- Господин, в то время как ты не щадя живота своего бился с ужасным Хувавой, мы достроили стену и заново распахали поля, вытоптанные ненавистными кишцами. Мы восстановили дома, разрушенные при осаде, и расширили торговую площадь. Мы подправили пристань и возвели новое зернохранилище в Доме неба. Не покладая рук, трудились мы во славу великого града Инанны, чтобы ты, господин, вернувшись из трудного похода, не имел причин гневаться на верных рабов своих. - Он замолчал и скромно потупил взор.

      -- А ты что скажешь, Забарадибунугга? - спросил Гильгамеш.

      -- Господин, я не хочу бросать тень на достойнейшего Курлиля, но он рассказал тебе не всё. Знай же: в последние дни нашему городу являются странные знаки. В одной из северных деревень на свет появился двухголовый телёнок. Над храмом Инанны среди бела дня сверкнула молния. В Евфрате рыбаки выловили сазана с чёрной чешуёй и зелёными глазами. А в одной из рощ завёлся огромный бык, который сгоняет земледельцев с полей и уничтожает посевы.

      -- Так убейте его, - сказал вождь.

      -- Господин, мы бы с радостью сделали это, но люди не осмеливаются прикасаться к нему. Они трепещут перед ним, считая зверя порождением Инанны.

       Гильгамеш лениво потянулся.

      -- Трусы и бездельники. Неужели ты веришь в эту чепуху, Забарадибунугга? Выведи воинов в поле и поймай мне этого зверя. Я принесу его в жертву Энлилю.

       Военачальник замялся.

      -- Господин, не делай этого. Возможно, люди правы. Бык[48] и вправду необычен. Он не похож на остальных быков.

       Вождь смерил своего военачальника оценивающим взором.

      -- Ты дерзаешь перечить мне?

      -- Господин, - торопливо промолвил Забарадибунугга, - ты знаешь - я всецело предан тебе. Но боязнь за твою жизнь и забота о благе нашего города вынуждает меня говорить эти слова. Бык огромен, глаза его горят как два раскалённых угля, а на боках видны печати Инанны. Любой, кто тронет зверя, будет немедленно умерщвлён богиней.

      -- Замолчи, Забарадибунугга! - выкрикнул Гильгамеш. - Ты говоришь не как воин, а как жалкий торгаш, трясущийся над своей никчемной душонкой. Что случилось с тобою? Разве не ты защищал стены Урука от полчищ Акки? Разве не твои ратники сражались на пристани, отражая лучников Киша? Право слово, ты удивляешь меня. Куда делись твои доблесть и бесстрашие? Или ты растерял их за время мирной жизни?

      -- Нет, господин, - пробурчал военачальник. - Я и сейчас готов следовать за тобой в огонь и в воду. Но противоборствовать богине - безумие.

      -- Безумны твои слова. Прочь отсюда, я не хочу видеть тебя.

       Забарадибунугга низко поклонился и попятился со двора. Курлиль вопросительно посмотрел на вождя. В глазах его читалось злорадство.

      -- Господин верно поступил, не поддавшись испугу уважаемого Забарадибунугги, - промурлыкал он. - Наш военачальник смел, но суеверен. Любая мелочь лишает его хладнокровия...

       Гильгамеш выбрался из бассейна, облачился в новое одеяние, которое вынесли ему рабы, и направился к выходу. По пути он небрежно бросил:

      -- Значит, ты не веришь в этого быка?

      -- Ах, господин, если бы бык являлся единственной причиной наших забот! Но увы, иные напасти, куда более тяжкие, терзают нас сейчас.

      -- Что ещё стряслось?

      -- Неужели, господин, тебе ещё неведомо? - притворно изумился Курлиль.

       Вождь остановился и пристально посмотрел на него.

      -- Давай, санга, выкладывай, что скрывают от меня родичи и слуги.

       Курлиль таинственно оглянулся и, привстав на цыпочки, зашептал на ухо Гильгамешу:

      -- Известно ли тебе, повелитель, отчего сиятельная супруга твоя не поднимается с ложа? Известно ли тебе, какая болезнь её одолела?

      -- Нет, неизвестно.

      -- Так знай же, о божественный потомок Солнца, что причиной её немощи стал младенец, коего она носила под сердцем. В утробе твоей супруги, господин, был ребёнок, которого отторгло её чрево. Он появился на свет раньше срока и погиб. Вот о чём молчат твои близкие, стараясь выгородить нерадивую мать.

       Гильгамеш покачнулся, прошив сангу ужасным взглядом. Лицо его побагровело, руки задрожали, челюсть заходила ходуном.

      -- Иннашагга была на сносях? - шёпотом вскричал он, схватив Курлиля за плечи.

      -- О да, господин, - отвечал санга, трусливо пряча голову в плечи.

       Гильгамеш оттолкнул его и бегом устремился в покои жены.

      -- Ты солгала мне! - рявкнул он, врываясь в опочивальню. - Ты не сказала мне правды!

      -- О чём ты, Гильгамеш? - спросила Иннашагга, испуганно сжимаясь под покрывалом.

      -- О плоде, что был в твоей утробе! Почему ты смолчала об этом? Почему не призналась мне?

      -- Я... не хотела огорчать тебя...

      -- Огорчать меня? Ха-ха, лучшей отговорки ты не могла придумать? Я верил тебе, Иннашагга, я восхищался тобою как достойнейшей из богинь, но теперь я вижу твой истинный лик. Ты не только бесплодна, но и лжива. Печень твоя столь же черна как печень гиены, душа твоя сродни душе хамелеона. Твоё подлинное имя не Иннашагга, ты - Лилит, бестелесный призрак, отнимающий младенцев у матерей. Я проклинаю тебя и проклинаю тот день, когда сошёлся с тобою. Згинь, пропади в небытие, чтобы и памяти о тебе не осталось среди живущих!

      -- За что ты изгоняешь меня? - возопила Иннашагга, сползая с кровати на пол. - Чем провинилась я пред тобою? Неужто только тем, что скрыла смерть новорождённого? Неужели проступок мой заслуживает столь жестокой кары?

      -- Проступок? Ты говоришь о проступке? Воистину, нет в тебе ничего светлого, одни лишь тьма и зловоние. Отвержена ты среди тварей земных. Удел твой - бродить по степям, одинокой и бесприютной. Иди к своей богине, быть может, она ещё примет тебя. Но и ей ты не нужна, разоблачённая ведьма. Отовсюду будут гнать тебя, как грязную побирушку, смеяться над тобою, словно над убогой, и проклинать тебя, как злокозненного духа. В сей день открылись мои глаза. Доподлинно вижу - послана ты распутницей Инанной, дабы намертво привязать меня к ней. Но не выйдет! Теперь-то уж я сам могу отличить добро от зла. Немедленно убирайся, и чтобы ноги твоей не было в Доме неба. Вернёшься - прикажу страже выпороть тебя и навсегда изгнать из города как прокажённую.