Итоги Итоги - Итоги № 4 (2013)

• Название: Итоги № 4 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

 

Четырехсотлетие Дома Романовых, которое наступает в этом году, костромские власти праздновать не хотят. Дескать, и затратно, и не все венценосцы были ангелами. Зато к круглой дате по поводу окончания Смутного времени в губернии проводятся симпозиумы и научные конференции. Оно и понятно — земля у нас обильна, да в ней порядка нет.

В стороне от всей этой юбилейной суматохи, в Борке, что в 80 километрах к северу от Костромы, тихо дремлет старинный Свято-Предтеченский Иаково-Железноборовский монастырь. Именно в его стенах был пострижен в монахи Григорий Отрепьев — будущий самозванец Лжедмитрий I. Впрочем, «тихо дремлет» — это не для нашего случая. Древняя обитель восстанавливается буквально на глазах. Смута, с этого места пошедшая по Руси, на том же месте, похоже, и закончилась. Что ж, как говаривали наши мудрые пращуры, «всяческое неустройство — начало благоустроения».

Сегодня жизнь в Борке теплится лишь вокруг монастыря. Обитель была основана преподобным Иаковом в XIV веке и к тому времени, когда вошла в мирскую историю как обитель Гришки Отрепьева, уже была богата и славна. В XV—XVII веках, не будучи большим по численности насельников, монастырь тем не менее всегда находился в центре исторических событий благодаря своему расположению — на пути из Галича в Москву. Он был не раз сожжен во время многочисленных нашествий, но неизменно восстанавливался — как правило, благодаря богатым радетелям. Закрытая после революции, обитель на долгих 65 лет прервала свое существование. Борокский колхоз снес купола двух монастырских церквей и расположил в них автопарк, а братский корпус отдал под нужды школы. В 1994 году жизнь в монастыре возобновилась. К настоящему времени братия, состоящая из пяти монахов, совместно с трудниками совершает восстановление обители и потихонечку устраивает свой быт. Эконом отец Арсений ведет нас в подвалы, полные аппетитной снеди, затем с гордостью демонстрирует отстроенную палату с пятью новенькими койками в ряд. «Осталось только белье настелить, и можно вселяться!» — сообщает он гордо.

К рождественским праздникам братия привела в порядок сельскую церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы. При советской власти в ней велись службы, и 86-летняя Нина Егоровна, всю жизнь проработавшая на местной маслобойне, вспоминает, как сельские девки и в 1940-е годы отказывались выходить замуж без венчания. Несколько лет назад на храм напали. Лихие люди подогнали грузовик и, выломав двери, начали выносить иконы. Диакон Авраамий с дубиной в руках бросился защищать добро — распугал, после даже опознал одного. Но девять самых ценных икон пропало. До тех событий храм был единственным в районе необворованным...

Праздничная служба в сельской церкви начинается за час до полуночи, ее наполняют молодые парочки с охапками свечек, взволнованные этим маленьким таинством, местные начальники в дубленках и с лицами, исполненными чувством общественного долга, и главный столп веры — чистенькие русские бабушки. Служба идет до четырех утра. Отработав номер, отбывают начальники. И службу с пятью монахами и трудником Виктором (на фото внизу слева) разделят только бабульки. «Старушки умирают, и с ними церковь теряет не только прихожан, но и традиции, а молодежь заходит только по праздникам», — жалуется московский химик Наталья Дмитриевна, переехавшая со своим мужем Виктором Ивановичем, полковником КГБ в отставке, на постоянное жительство в Борок. За 500 тысяч рублей супруги купили избу с хлевом и сеновалом на краю села и стали подвизаться при монастыре. Виктор Иванович колесит по снежным дорогам на «Ниве» по хозяйственным заботам, Наталья Дмитриевна поет на клиросе.

...За утренней трапезой настоятель отец Ферапонт (Кашин) дивится нашим вопросам о «православном дресс-коде», «православных дружинах» и «пуськах» — сюда с трудом доходят столичные вести, они еще не успели взволновать здесь умы да и вряд ли взволнуют. «Братия служит, — говорит отец Ферапонт, — а мир вокруг как-то да живет, и слава Богу!» Здешнее течение жизни таково, что помышлять о смутных временах в истории России — прошлых или грядущих — просто недосуг. Есть, говорят монахи, вещи поважнее: умиротворение совести да спасение душ.

Борок — Москва

Живут же люди / Общество и наука / Общество

Живут же люди

/  Общество и наука /  Общество

«Итоги» побывали в том месте, где сироты не нуждаются в иностранных усыновителях

 

По преданию Китеж был идеальным древним городом, но когда его атаковали орды Батыя, он ушел под воду и стал невидимым. Современный «Китеж» начал строиться в Калужской области в начале 90-х и за это время по идее должен был превратиться если уж не в идеальное, то в одно из лучших на наших просторах мест обитания приемных семей. «Итоги» напросились к жителям «Китежа» в гости, чтобы узнать, так ли это.

Лагерный быт

Надпись на воротах поселка гласит: «Мир входящему. Это территория поселка «Китеж», где дети обрели дом и семью». Тут живут родители с приемными и родными отпрысками — каждая семья в своем доме: всего 70 человек — 50 детей и 20 взрослых. Все мамы и папы здесь работают учителями в школе с зарплатой в 18 тысяч рублей: понятно, что на такие деньги многодетную семью не вытянешь. И потому дети в «Китеже» не усыновленные, а именно приемные. Сделано это для того, чтобы сохранить выплаты от государства — 7300 рублей в месяц на ребенка. Негусто, но, собственно, не за длинным рублем приезжают в «Китеж».

20 лет назад журналист Дмитрий Морозов начал строить место, где можно было бы воспитывать детей. «Я мечтал создать среду, — вспоминает он, — которая стала бы идеальной для развития не только сирот, но и обычных детей. У нас в поселке немало ребят из полных семей, порой и они страдают от отсутствия внимания. Школа не всегда воспитывает, но всегда давит на личность. Да и вообще современный взрослый мир для детей не дружественен. Я считаю, что мы создаем новую систему воспитания и когда-нибудь она будет доминирующей. А пока это, на мой взгляд, педагогическая лаборатория». В «лаборатории» жизнь бурлит, все время что-то происходит — факультативы, тренировки, футбол на снегу или просто легкий треп на диване в столовой. Заметим — не комменты и посты в соцсетях, а живое общение.

Как попадают в «Китеж»? По-разному. Взрослые приезжают в качестве волонтеров, кого-то приводит профессиональный интерес педагога или психолога. Некоторые остаются. Михаил Щуров, папа четверых детей, к примеру, раньше работал в «ЛУКОЙЛе», успешно продвигался по карьерной лестнице, несколько лет проработал в Восточной Европе. А как-то раз, вспоминает, катаясь на яхте друзей, вдруг понял, что по-хорошему завидует не владельцу шикарного плавсредства, а его другу, который отдыхал с семьей. В «Китеж» он приезжал волонтером, а потом как-то встретил тут Новый год — и не захотел уезжать. «Есть базовые ценности, которые важнее, чем карьера, — рассказывает Михаил. — В «Китеже» для меня нашлось много интересных занятий, и тут получаешь колоссальную отдачу. Конечно, иногда мне немного не хватает прежней работы в крупной компании, но жизнь идет и я что-нибудь придумаю».

У Михаила и его супруги Маши трое приемных сыновей и один родной. Когда Маша ждала собственного ребенка, в одном детском доме она увидела двух мальчиков — совершенно разных, но оба чем-то зацепили. Потом оказалось, мальчишки — братья. «Они приехали к нам в лагерь, — продолжает Михаил. — За два дня со всеми перезнакомились, перечинили все велосипеды и собрали все грибы и ягоды в округе. Максим — этакий знайка, любит книги, а Антон — более эмоциональный. Когда мы с Мишей предложили им жить с нами, Антон сразу согласился, а Максим сначала собрал информацию: поговорил с другими ребятами, хорошо ли тут жить, и конкретно — хорошие ли люди Маша и Миша. Получив положительные отзывы, тоже дал свое согласие». Это важный момент. Дети в «Китеж» попадают исключительно по собственной воле. Их не выбирают, как на ярмарке, они знают, что сами решили, с кем жить. И это важный момент, который дает ключ к пониманию отношений в семье.

Примерно так же было и с третьим приемным сыном — Сашей, который живет в семье уже 6 лет. Он приехал в «Китеж» в летний лагерь. «Я ему говорила: давай поиграем, — рассказывает Маша. — Он соглашался: давай! А давай вместе что-нибудь делать? Давай! Вскоре я поняла, что он становится мне родным, и предложила стать ему мамой». Конечно, не обошлось без притирки характеров и привыкания. Сейчас Саша может говорить об этом спокойно: «Я сменил несколько детских домов и видел всякое. А в «Китеж» попал случайно. В детском доме мне предложили поехать в лагерь — в «Китеж» на 14 дней или в другой на 21 день. Я в принципе не хотел в лагерь, но решил, что лучше две недели, чем три. В «Китеже» мне понравилось. А потом подошла Маша и предложила стать приемной мамой. Для меня самое трудное было — довериться. Общаться не было проблемой, но понадобилось время, чтобы поверить: эти люди для меня навсегда родные и никогда не бросят».