Натали Рамон - Мой маленький каприз

• Название: Мой маленький каприз
• Автор: Натали Рамон
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2661-7

У многих народов мира есть сказка о том, как прекрасный принц и прекрасная девушка влюбились, зная друг друга лишь по портретам. Влюбленных разделяют не только огромные расстояния и социальная пропасть, но и злые чародеи, чудовища и драконы. Только все они бессильны против любви и благородства.

Старинный сюжет актуален и в сегодняшний день со всеми его далеко не сказочными реалиями, однако волшебный свет сказки вовсе не тускнеет, потому что чудо любви, как и встарь, обязательно сильнее зла.

---

— Просто в вертолете очень тесно, там не развернешься в кашубии. За все цепляется. Длинная. Ужасно мешает. — Он улыбнулся и вздохнул. — Как же мне не хочется от вас уходить!

Я погладила волоски на его руке.

— Не уходите.

Он опять вздохнул и поднялся.

— Увы, не могу. Но завтра обещаю сделать все, чтобы познакомить вас со звездами!

Я тоже встала.

— Чувствую, что у вас какие-то очень большие проблемы.

Он вскинулся:

— Так заметно?

— Да. Скажите, что-то случилось? Вы ведь только что прилетели и почему должны опять улетать? Вы же в отпуске!

— Нурали сегодня прооперировали, — помолчав, сказал он. — Гнойный аппендицит. Прорвался.

— Перитонит?

— Да, кажется, так называется. В медицине я не силен. Надо отвезти к нему Фариду, его мать.

— А это будет уместно, если я полечу вместе с вами? Мне бы тоже хотелось поддержать Нурали.

Он взял в свои ладони обе мои руки.

— Спасибо. Но не стоит. Со мной полетит еще один его родственник. А вместо Фариды с вами будет Зейнаб, ее внучка. И я вас очень прошу, не разгуливайте днем по стоянке…

— …Без платка?

— Не разгуливайте по стоянке одна! Вы даже себе не представляете, как действуете на наших мужчин. А они очень горячие и темпераментные.

— Боитесь, что на меня кто-нибудь нападет?

— Никто вас не обидит. Ручаюсь! Но пожалейте их и их жен. Ведь им достаточно лишь взгляда мужа на другую, чтобы сгорать от ревности. Пожалуйста, будьте только с женщинами.

— Может быть, мне вообще не выходить из шатра?

— Но вы ведь еще не закончили свои исследования? Вы — мой гость, и, повторяю, вас здесь никто не обидит. Кроме того, часть моей охраны тоже останется.

— Чтобы я не сбежала?

— Опять за свое? — Он на мгновение повеселел. — Во-первых, вам наверняка понадобится подзарядить аккумуляторы вашей камеры или ноутбука. А во-вторых, есть машина с радиостанцией, и вы всегда сумеете связаться со мной.

— Подождите. Выходит, вы сейчас не вернетесь? Я не увижу вас до самого завтрашнего вечера?

— Эльза. — Он держал мои руки и смотрел мне в глаза. — Эльза.

— Да. Я все понимаю. Иногда вам нужно немного поруководить страной.

Он тихо рассмеялся.

— Вы умница. До завтрашнего вечера! — Отпустил мои руки и пошел из шатра.

Я бросилась следом.

— Вы даже не поцелуете меня на прощание?!

Он замер.

— Я не собираюсь прощаться. Посмотрите. — И показал на небо. — Миллионы звезд! Вы когда-нибудь видели столько?

Говорить я не могла: полное ощущение, что мы можем вообще никогда больше не увидеться. И он тоже это знает и боится не меньше, чем я.

— Что бы там ни случилось, моя пери, но даю вам слово, завтра вечером мы будем вместе смотреть на звезды.

— А вдруг… Вдруг завтра не будет видно никаких звезд?

— Исключено. Небо покажет нам все звезды, я уж постараюсь.

Он бросил на меня последний взгляд и быстро зашагал между шатрами. Перед многими из них горели костры, и его фигура, становясь все меньше, то вдруг возникала, то опять терялась в темноте. Вокруг костров люди занимались ужином. До меня долетал их гортанный говор, тянуло запахом жареного мяса. Порой взлаивали собаки. Откуда-то донеслись звуки дребезжащей музыки. А надо всем этим простиралось огромное иссиня-черное, как глаза моего принца, небо с просто невероятным количеством звезд, среди которых золотой лодочкой плыл месяц. Я обрадовалась ему, как старому знакомому, — ведь эта золотая лодочка плыла и вчера над внутренним двориком, где тихо журчали струи фонтана, дремал белый павлин, и волшебный круг горящих светильников отделял нас с моим принцем от остального мира…

Кто-то тронул меня за рукав. Я обернулась.

Женщина сказала:

— Зейнаб, — и склонила голову.

Утром именно она показывала мне, как вышивают золотой нитью и бисером. У нее было две девочки, лет восьми и шести, которые уже довольно уверенно владели иголкой. Я снимала их за работой, и Зейнаб, похоже шутливо, комментировала свои действия, потому что остальные женщины весело посмеивались. Сейчас лицо Зейнаб было сосредоточенным и строгим. Если она — внучка Фариды, значит, Нурали и ее родственник. Как же мне выразить жестами свое сочувствие и поддержку?

Послышался звук взлетающего вертолета. Мы обе посмотрели на небо в том направлении. Серебристый силуэтик стрекозой поднимался вверх.

— Эмир, — сказала Зейнаб.

— Фарида, — сказала я. — Нурали. — И обняла Зейнаб.

Она сначала напряглась и попыталась освободиться, но я гладила ее спину и повторяла:

— Зейнаб, Зейнаб. Все хорошо, Зейнаб…

Она обмякла, и я почувствовала, что она плачет. И сама вдруг тоже заплакала. Шум вертолета стихал. Серебристая стрекоза растаяла в темноте. Мы тихо плакали и гладили друг друга. И в этом было какое-то невероятное облегчение.

Затем концами своих покрывал она вытерла слезы, присела и пальцем стала чертить на песке фигурки, приговаривая:

— Фарида. Ахмет. Рашид. Джамиля. Нурали. Гасан. Тамиля. Таир. — Посмотрела на меня.

Я кивнула, мол, понимаю, это дети Фариды.

Она повторила, показывая пальцем на значки:

— Фарида. Ахмет, — и около Ахмета нарисовала еще несколько, сопровождая их разными именами. При имени «Зейнаб» показала на себя и уже рядом с этим значком символически изобразила двух своих дочек.

Я понимающе кивала. Она показала на меня и отдельно нарисовала еще одну фигурку.

— Эльцза! — Ее заплаканное лицо вдруг повеселело. — Эмир! — И тонкий палец пририсовал живот моей фигурке…

От растерянности я невольно охнула.

Она оживленно заговорила, одобряюще закивала и стала чертить вокруг «Эльцзы» много фигурок, повторяя:

— Эмир! О! Эмир!

Я отрицательно замотала головой и замахала руками. Она недовольно посмотрела на меня, резко стерла вокруг «Фариды» все фигурки, кроме одной:

— Нурали! — И, подняв вверх один палец, сделала вид, что плачет, а в результате не смогла сдержать настоящих слез.

Я опять обняла ее. Но она вывернулась и потянула меня за рукав, определенно зовя куда-то. Я пошла за ней, и мы оказались у костра, вокруг которого были только женщины и дети. Они ужинали. Завидев меня, все вскочили на ноги и стали кланяться. Я замахала руками, мол, не надо, не надо, но по жесту Зейнаб поняла, чего от меня ждут, и присела к костру. Все засуетились и стали меня угощать. Но то, что в эмалированной мисочке протянула мне самая старшая, даже по виду мало походило на еду. Какие-то комки мутной серой каши с черными пятнышками и устрашающим запахом…

— Шукран, — пробормотала я, принимая миску.

Все смотрели на меня. Но даже притронуться к этому выше моих сил, а они это ели… У этих детей и женщин вообще не было никакой другой еды! Я вскочила на ноги — к общему недовольству и полному недоумению. Сжимая миску одной рукой, другой я схватила Зейнаб за руку и почти бегом поволокла за собой в свой шатер.

Зейнаб бубнила что-то жалобное, но я выкрикнула:

— Плов! Айва! Кишмиш! Эмир! Эльза! Плов! Халва!

Она закивала робко и радостно. Кажется, поняла. Я ворвалась в шатер, сунула миску с кашей на кресло и схватила блюдо с пловом. Зейнаб несмело потянулась к сластям.

— Да-да! Все! Бери все! — Я вручила ей плов и прямо на крышку блюда стала водружать мисочки и тарелочки с остальными яствами. — Хоть раз в жизни поедите нормально! Забирай, забирай!

— Аллах. Аллах. О Аллах…

Глава 15, которая у костра

Девчушки Зейнаб всячески подчеркивали свою ко мне принадлежность и не отходили ни на шаг. Их мать тоже горделиво демонстрировала свои статус моей фрейлины — все остальные женщины были вынуждены общаться со мной только при ее посредстве. Впрочем, изобретенный ею способ «иероглифов» на песке пришелся очень кстати, и уже очень скоро я была посвящена в их родственные связи и всевозможные проблемы. Женщины смотрели на меня так, будто от моей воли напрямую зависело их дальнейшее благополучие.

Изобильного ужина на двоих оказалось конечно же недостаточно на полтора десятка едоков, пусть даже большую их часть составляли дети, безмерно обрадовавшиеся лакомствам. Радовались и женщины, но все равно эта ночная трапеза больше походила на поминки по Нурали. Я была не в состоянии заставить поверить их в возможности современной медицины. Вместе с Фаридой полетел еще и Таир — последний, если не считать Нурали, мужчина в их роде.

Мне была представлена его жена Зухра — совсем еще девочка с огромным животом. Ей предстояло рожать буквально на днях, но ребенок теперь будет расти без отца, потому что тот теперь — тень эмира. Знали бы они, что так случится, не стали бы его женить: чрезмерный калым за Зухру очень сильно подорвал финансовое положение рода. Чрезмерным же он был потому, что другие роды этого клана очень неохотно роднятся с родом Фариды — единственным, где родство традиционно идет по женской линии, потому что тот исстари служит «молочной верблюдицей» для рода их эмира. С одной стороны, родство — почетное, но с другой — крайне неудобное. Мальчиков забирают в «тени эмира», и они уже почти никогда не продолжают род, а женщин в кормилицы, и их дети остаются на попечении родственников. Хорошо еще, если это кормилица мальчика — тогда женщина все-таки возвращается домой, но уже порченая — избалованная сытой придворной жизнью.