Леонид Филатов - Прямая речь

• Название: Прямая речь
• Автор: Леонид Филатов
• Издательство: ACT, Зебра Е
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045464-8

Леонид Филатов (1946–2003) был щедро одарен разнообразными талантами. Блестящий артист театра и кино. Замечательный драматург, сценарист и кинорежиссер. Великолепный поэт. Пародист. Сказочник. Автор едкого, уморительно-смешного сказа «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Создатель и ведущий телепередачи «Чтобы помнили» на канале ОРТ.

В этой книге Леонид Филатов раскрывается перед нами как глубокий самобытный мыслитель. Он размышляет о природе творчества, о судьбе, о любви…

---

Все политизированы донельзя. Тяжесть висит в воздухе, тяжесть, а чем разразится — не знаю, но, во всяком случае, ничем хорошим. Появление чумаков, кашперовских, тарелок — целыми сервизами — все это знаки, которые раскиданы щедро. Стремительное одичание народа. А еще плюс рынок. Вы можете представить разгул безработицы в стране, где никто не работает? Преступность будет — Запад обзавидуется. У нас и так-то страна Лимония, и среди этого чумного пира гуляют иностранцы! А мы эту жизнь эстетизируем, ставим чернуху…

* * *

Вообще ретроградом становишься на глазах: все кричали, чтобы отменили цензуру. Ну и отменили. А сейчас по ней ностальгия, ибо ни вкуса, ни сдерживающих центров у людей нет. Что пишут, что поют! Безоглядность, отвага какая-то, будто мы не страна Тютчева. Такого количества идиотов в единицу времени, которое я вижу на советском ТВ, вообще не бывает. Пошлости — море. В кино какие-то потаскушки, опять же эстетизированные, хотя на самом деле умных и обаятельных путаночек на всю Москву пара-тройка, а остальные лахудры, которым помыться некогда, потому что за ночь надо обслужить 20 человек, а клиент в ванную не пускает — боится, что мыльце украдут. Вот это бы снять, вот человеческая комедия! Куда нам, на самом деле, эстетизироваться, когда, бывает, труп по три года в квартире лежит, а сосед случайно его обнаруживает.

1990 г.

* * *

У нас долгое время, еще с дореволюционной поры был в ходу ложный тезис: бедность — это хорошо. Церковь проповедовала: подавляя плоть, уменьшая запросы, взращивайте духовное начало. Пусть плохо живем, зато мы духовны. Нет в нищете никакой духовности быть не может.

* * *

Много разговоров о меценатстве. Меценаты есть, но их, к несчастью, очень мало. Особенно тех, кто готов вкладывать деньги в, казалось бы, убыточные проекты. Большинство вкладывается в искусство на уровне своего понимания. Один захочет вложить деньги в Кончаловского, другой — в Тютькина или Пупкина.

* * *

Одичание идет стремительно, чему очень способствует телевидение. И отсутствие вкуса, и огромное количество глупости. Мало нам своей, мы еще чужую тянем на экран. Нет, может, кто-то искренне верит, что конкурс красоты — это публично обнажающаяся барышня, которая при этом с томно философствующим видом заявляет: красота спасет мир. Миленькая, Достоевский все-таки подразумевал иную красоту, а не твои сомнительные прелести.

* * *

Весь мир уже давно напуган американизацией, так как нет ничего страшнее духовной оккупации. Другое дело, что в Европе было что задавливать, а у нас уже нечего. Разве что литература, но это несколько иная статья, ибо она единственная не связана с большими затратами.

* * *

Участие западного капитала может быть в чем угодно, но только не в культуре. Мы все равно никогда не породнимся, мы другие. Возьмите то же американское кино: язык птичий, слов минимум. Смотришь и думаешь: на каком языке говорит Америка? Ведь есть же у них Марк Твен, Скотт Фицджеральд. И понимаешь, что нам показывают кино, рассчитанное на обывателя. А Россия так не может. Россия — страна болтающая, задыхающаяся от слов, распаляющая их. Возьмите любую русскую каноническую пьесу — действия минимум и бесконечный поток слов. Везде все поменялось, в России — нет. Россия такая и не надо приспосабливать ее к Западу.

1992 г.

* * *

Нет ничего дурного в том, чтобы учиться у Запада. Но мы уж очень напрягаемся, чтобы ни в чем им не уступить. Хотя уступили уже почти во всем. Вот конкурсы красоты… Они раздевают, и мы своих разденем. Естественно, сложнее сделать хороший трактор или автомобиль и показать. А мы начинаем с каких-то глупостей, желая доказать, что мы такие же, как они. Не надо. Давно уже все поняли, что мы, не как они. Мы совершенно другие. У нас другие пути, другой уклад и способ жизни. Нельзя же во всем подражать Западу. Давайте сделаем что-нибудь красивое, значительное на фоне разрухи и покажем, что умеем не только учиться, но и учить.

1990 г.

* * *

У нас, сколько не прыгай по телевизионным каналам — гульба, икра и лососина, сплошные презентации. Или возьмем передачу «Любовь с первого взгляда». Такое впечатление, что это из жизни земноводных. Я видел бы в ней смысл, если бы знакомили пожилых людей. Свели двух стариков и отправили на Гавайи. Прекрасно! А зачем молодых знакомить? Зачем сводничать?

Словом, создается ощущение, что в промежутках между новостями нас стараются отвлекать и веселить. Но веселить тоже надо средствами искусства. Вахтангов в свое время в голодной Москве поставил «Принцессу Турандот». Сидела в зале в общем-то нищая, голодная толпа, а на сцену выходили красивые мужчины и женщины и играли прекрасную сказку.

1992 г.

* * *

Искусство — не сфера обслуживания. Художник может отказаться служить вообще, кому бы то ни было. Что это за вымогательство такое: вы нам радость должны доставлять? С какой стати? А ты, автор письма, какую радость приносишь? Лифты ломаются, дороги в ужасном состоянии… Где ботинки? Где пироги? Но кто-то пустил перл, что искусство для народа. Хотя еще Пушкин сказал: «Зависеть от людей, зависеть от народа — не все ль равно? Бог с ними. Никому отчета не давать, себе лишь одному служить и угождать — вот счастие, вот право».

Искусство должно быть независимо. И, если оно пригодится еще кому-нибудь кроме тебя, это большая радость.

1991 г.

* * *

Непонятно, что смотреть в московских театрах. Всего один спектакль из тех, что я видел, убедил меня по всем правилам. Это «Трехгрошовая опера», которую сделал Володя Машков у Кости Райкина. Это потрясение! Ленком не делает ничего такого, о чем можно поговорить. Таганка померла. Ну, приезжает Любимов, за две недели выпускает спектакль и что?

* * *

Такой концентрации пустых пошляков, как сегодня, я не помню в нашем искусстве. Особенно в этом смысле отличаются эстрада и телевидение. И это страна Тютчева, Блока?.. Я не против рока, скажем, Гребенщикова, но таких людей очень мало. А остальные? Вчера родились, сегодня уже обличают. А хоть какое-то представление об изначальной природе вещей ты имеешь? Уж переживи хоть что-нибудь, перестрадай, а уж потом обличай. Или, по крайней мере, не возносись так высоко в своем обличительстве. Нет, все напрокат, без болевого опыта.

Ну, нельзя же пройти мимо Чехова к Хармсу. Параллельщики и постмодернисты сразу играют в модерн, абсурд. Но ведь к этому надо прийти, а то получается так задорно, так боевито, так жалконько и все, как бы с конца. Время вроде бы не наступило, а просто возникло ни с того ни с сего.

1989 г.

* * *

Все мы люди своего времени. Те, кто кричат: «Все пропало!» — разумеют в первую очередь себя. А ты, ты и ты — еще не все. Что пропало? Книжки стояли и стоят на полках. Их пока не жжет никто. А то, что дети не будут знать Пушкина, ужасно, конечно, но это наша точка зрения. Жизнь не прекращается. Бабы есть, мужики — тоже. Чахлые, правда, но ничего, худо-бедно что-то получается, но пока выживаем. Не все еще отравлено. Пока еще живем. А говорить: все погибло, все погибло…

Почему бы ни предположить, что технократическая генерация как Атлантида, уйдет и появится новая культура, новые лица, новые имена.

Да и сейчас есть ребята толковые и жадные до знаний. В какие это времена все поколение целиком шло в образованщину, в интеллигенцию? Никогда. Всегда в любом поколении водились дураки и было НЕСКОЛЬКО. Это общий закон. Его пока никто не отменял. Просто все происходит на нашем веку, на наших глазах и потому кажется, что такого еще никогда не было. Было. И валили отсюда хором и бунины, и георгии ивановы, и волошины… Ничего, выжили.

* * *

Я боюсь одичания своей страны. Вокруг огромное количество неграмотных или полуграмотных людей, везде, в том числе и на эстрадных площадках. Слабо зарифмованные слова, бессмысленные совсем, но, как кажется этим ребятам, социальные. Откуда такая отвага — рифмовать, не умея этого делать?

1990 г.

* * *

Страна талантливая вне всяких сомнений. Другое дело, что гении никогда не определяли ее судьбу. Мы кричим: «Толстой, Пушкин!» А уровень духовности ниже, чем на Западе. Почему? Потому что там его поддерживает уровень жизни — покой. Уверенность в будущем, то, что создается средним классом, обыкновенными людьми, не гениями, а теми, кого у нас назвали бы обывателями.

1990 г.

* * *

«Пушкин — это наше все» — затертые слова. Они требуют протирки. Когда мы говорим о Пушкине, предполагается, что дети должны знать Пушкина. Нет. Поэзия, она как бы сама по себе. А Пушкин сам по себе. Есть у меня такая, может быть, глупая уверенность, что если дети узнают о Пушкине все — о его лицейских товарищах, обо всех его метаниях, даже узнают всех его любовниц, то, мне кажется, это даст иное, несегодняшнее понимание жизни и как лучами высветит вход в русскую литературу.