Кейт Уайт - За красоту убивают

• Название: За красоту убивают
• Автор: Кейт Уайт
• Издательство: АСТ, Профиздат
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027833-0, 5-88283-199-7

Новое дело энергичной Бейли Веггинс — лучшей из детективов-любителей, расследующих преступления в мире «богатых и знаменитых»!

Какая женщина не мечтает провести недельку в шикарном отеле со спа? Отдохнуть, расслабиться…

Как бы не так! Скорее — споткнуться о труп известной нью-йоркской красавицы, которую, похоже, мечтали убить все.

Неверный любовник…

Оскорбленный муж…

Доведенные до отчаяния служащие отеля…

Кто еще попадет в список подозреваемых?

---

— Да неужели? Она сказала, что вы проявили чересчур большой интерес к моей ситуации.

— Ах так! Значит, это ваш отец умер? — спросила я, прикидываясь дурочкой.

— Да, но почему вас это так интересует? — Он шагнул ко мне, и я уловила его дыхание — смесь бурбона, чеснока и болотного газа.

— Ладно, скажу вам всю правду, — сдалась я. — Я здесь отдыхаю, но я журналистка, и, когда официантка упомянула, что со смертью вашего отца, возможно, что-то нечисто, я подумала, а не получится ли из этого статья? Если у вас есть какие-то подозрения, может, я вам помогу.

— Докажите, — рявкнул он.

— Что доказать? — спросила я испуганно.

— Что вы журналистка.

Раскрыв сумочку, я быстро нашарила, маленькую кожаную коробочку, в которой ношу свои визитные карточки. В темноте я не видела, какую карточку достала — с указанием «журналист-внештатник» или другую, на которой значилось: «сотрудник журнала "Глянец"». Едва не оторвав мне пальцы, он выхватил визитку.

— Журнал «Глянец»? — с сарказмом проговорил Мэтт, повернув карточку к свету, льющемуся из окна. — И о чем же вы пишете? Рассказываете, как давить прыщи?

— К вашему сведению, для «Глянца» я пишу о совершенных преступлениях. Поэтому ваша история и заинтересовала меня. Если вы считаете, что тогда в спа что-то скрыли, я с удовольствием вас выслушаю. Могу помочь с расследованием.

— А почему вы думаете, что там что-то скрыли?

— На это намекнула ваша официантка. Говорит, вам показалось, будто там что-то неладно, но полиция не стала вникать в детали.

В этот момент хлопнула входная дверь, донесся припев какой-то старой песни, зашумели люди, пробиравшиеся к автостоянке. Литхауэр слегка расслабился. Ему явно не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как он меня запугивает.

— Да полицейские и зада от стульев не оторвали! — зло ответил он. — Они даже не ответили на мои звонки! Но мне не требуется помощь ни от вас, ни от вашего дурацкого журнала. Вы меня слышите?

— Не глухая, — пробурчала я.

К нам, громко болтая, приближались посетители заведения. Если я хотела смыться, момент был самый подходящий. Развернувшись, я нажала на кнопку отключения дверей, запрыгнула в джип и заблокировала дверь.

Разбрызгивая гравий, я рванула с места. Литхауэр так и остался стоять: расставленные ноги словно вросли в землю, делая его похожим на колосса Родосского. Я не доставила ему радости и не оглянулась, но все же заметила, что смотрит он мне вслед со злостью.

Быстро двигаясь по пустынным улицам городка, я каждые три секунды смотрела в зеркало заднего обзора, чтобы убедиться — Литхауэр не прыгнул в какую-нибудь там «Звезду смерти» и не гонится за мной. Но, кроме черноты, позади ничего не было. По вечерам в воскресенье этот город наглухо запирал свои двери. Я ехала уже десять минут, когда сообразила, что в какой-то момент, кажется, свернула не туда. В Гринич-Виллидж я ориентируюсь с закрытыми глазами, но за его пределами эта способность напрочь меня покидает. Поездив несколько минут с бешено колотящимся сердцем, я вдруг наткнулась на невесть откуда появившийся указатель «Гостиница "Сидар"». Еще через пять минут я въезжала на нашу автостоянку.

Этим вечером дежурил мужчина средних лет, которого я до этого за стойкой не видела. Он с восторженным выражением на лице листал журнал «Янки». Больше в холле никого не было, стояла тишина, и был слышен только шелест страниц да шипение газа в камине. Я пошла в ресторан выпить вина, там тоже было почти пусто — в крохотном баре сидели двое, и это были единственные посетители. Поднимая бокал с вином, я заметила, что моя рука слегка дрожит. Этот мерзкий Литхауэр напугал меня больше, чем я ожидала.

Придя к себе, я наполнила ванну горячей водой, оставив без внимания соль, обещавшую состояние «околдованности и наполнение первобытной силой». Рассчитывать на все это в подобных обстоятельствах было как-то неловко. Я разделась и залезла в ванну, держа в руке бокал вина. Лежа там, я заново проиграла свой разговор со Стейси, озорницей-доносчицей, и Литхауэром, хозяином преисподней. Этого типа не помешало бы освидетельствовать в психушке. Если он убежден, что в смерти его отца есть что-то подозрительное, почему не ухватился за мое предложение помочь? Может, он предпочитает действовать в одиночку? Или уже взял дело в свои руки? Впрочем, кто его знает…

Внезапно мне стало интересно, засек ли Бек своим радаром Литхауэра или он сосредоточен только на сотрудниках спа? Слова Литхауэра о полиции меня заинтриговали — по его мнению, смерть отца не вызвала у них никаких подозрений. Дэнни же, со своей колокольни, утверждала как раз обратное — Бек проверил все крайне тщательно. Основываясь на имеющихся у меня скудных данных, я готова была согласиться с оценкой, которую дала инспектору Дэнни. А Мэтт Литхауэр, похоже, чуть что — сразу начинал лезть в бутылку. И я не могла этого отрицать — мне хотелось думать о Беке хорошо.

Помокнув с полчаса, я выбралась из ванны и вытерлась большим махровым полотенцем. Затем накинула халат. Продолжая потягивать вино, я сняла с плечиков, и достала из комода свою одежду, и покидала ее в сумку, сунув грязную отдельно, в пластиковый пакет для грязного белья, обнаруженный в шкафу. По плану я собиралась отправиться в путь сразу же после завтрака.

Часть меня стремилась домой, подальше от всего этого кошмара. Уходящий уик-энд претендовал на звание самого неудачного, перещеголяв в этом отношении даже тот случай во время учебы в Университете Брауна, когда на выходные я поселилась в ньюпортской гостинице с парнем, в которого была влюблена. Оказавшись с ним в первый раз в постели, я, к своему ужасу, обнаружила, что он говорит о своем пенисе как о живом существе: «Ему нравится», «Он хочет еще». Оставшиеся сорок восемь часов я изображала инфекцию мочеполовых путей.

Но другая часть меня очень не хотела бросать Дэнни одну с ее бедами. Я страшно за нее переживала, и не только из-за возможного банкротства гостиницы. Если в спа творятся какие-то тайные дела, она действительно может подвергаться опасности. Я потратила два дня, пытаясь ей помочь, но ни к чему не пришла. Если бы надо мной не висела эта статья о массовой истерии, я бы осталась.

Напугав меня, зазвонил телефон. Было почти десять вечера. Я сняла трубку с аппарата, который стоял на столике у дивана, ожидая услышать Дэнни. Но когда я сказала «алло», никто не отозвался.

Я снова подала голос. На этот раз ответ был получен.

— Бейли Веггинс? — Это был Бек.

— Слушаю, — ответила я, так нервничая, как будто на том конце сидел Брэд Питт.

— Это детектив Бек. Простите, если разбудил вас.

— Вы меня не разбудили. Хотя той ночью вам и пришлось меня будить, на самом деле я сплю мало.

— Да?

— Да. Не очень уютно чувствую себя в постели. — «О Боже, что я несу?» — Я имею в виду, что страдаю бессонницей без надежды на выздоровление. А вы все еще работаете? У вас там очень тихо.

— Нет, вообще-то я звоню из дома… Я живу один.

После этой реплики между нами повисла полная тишина, как листок бумаги, поднятый в воздух ветром и замерший там без движения на стыке двух противоположных воздушных потоков. Он живет один. У него нет жены, нет подруги, и он хочет, чтобы я об этом знала.

— Просто, — продолжил он, — я вспомнил, что ваш нью-йоркский номер у меня есть, но вы так и не сказали, собираетесь ли завтра вернуться домой.

— Да. Именно туда я и собираюсь, — пробормотала я.

— Значит, если мы захотим связаться с вами по этому делу в ближайшие несколько дней, можно звонить по этому номеру?

— Есть какие-нибудь новости?

— Я не могу вам этого сказать.

— Конечно, нет, — согласилась я. — Но зачем еще я могу вам понадобиться? То есть, как я уже говорила, я сломала всю голову, но не вспомнила ничего, помимо того, что уже рассказала.

— Понимаю. Но мало ли, вдруг придется прояснить или проверить ваши показания?

— Что ж, если я вам понадоблюсь, я буду в Нью-Йорке всю неделю.

— У вас сохранился мой номер на случай, если вам придется со мной связаться?

— Да, не волнуйтесь. Я буду беречь его как зеницу ока. Он тихонько засмеялся на том конце провода.

— Прекрасно. Если вы что-нибудь вспомните…

— Но…

— Я же сказал «если».

— Хорошо, хорошо.

— Спокойной ночи. Извините, что побеспокоил.

— Ничего страшного.

Повесив трубку, я вытянулась, положив голову на диванный подлокотник. И что это значит? На первый взгляд все просто и ясно. Благодаря своим передвижениям в пятницу вечером я снабдила полицию весьма точным временем убийства. Я была важным свидетелем по данному делу, и Беку действительно нужно знать, где меня можно найти. Но существовала вероятность, что он воспользовался этим делом как предлогом, чтобы мне позвонить. Не являлись ли его фразы «Куда вам звонить?» и «У вас сохранился мой номер?» зашифрованным сообщением: «Я не хочу потерять с вами связь»? Надеялся ли он, что я подам знак: не возражаю против более близкого знакомства? И вообще, был ли его звонок этичным, поскольку я прохожу свидетелем по этому делу? Я попыталась представить, как сейчас выглядит Бек. Сидит на табурете на кухне с пивом в руке? Лежит на диване в одних трусах? Или голый на кровати? Я вообразила его голым. Представила, на что были бы похожи его поцелуи и прикосновения. Я не могла поверить, что настолько влюбилась в него. Зато хотя бы перестала чахнуть из-за Джека Херлихи.