Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

• Название: Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.
• Автор: Михаил Пантелеев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-09844-5

Михаил Пантелеев. Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

В данной книге содержатся биографии представителей Коминтерна во Франции, последовательно сменявших друг друга в 1919–1926 годах: А. Абрамовича, Ст. Иванова, В. Деготя, А. Гуральского, Б. Михайлова. Их судьбы известны лишь узким специалистам, а Борис Михайлов неизвестен и последним. В качестве источника использовались в основном архивные материалы, закрытые до самого последнего времени. Изложения биографий пяти коминтерновцев прослеживаются с поры юности и до смерти. А ведь ареной их деятельности, кроме Франции, было огромное пространство от Нью-Йорка до Шанхая! И всегда под чужими фамилиями, нелегально, нередко в контакте со спецслужбами.

«Борцы за светлое будущее», они были разными, различным оказался и конец их пути. Кто-то умер персональным пенсионером, кто-то — вскоре по выходе из мест заключения, а Борис Михайлов — и вовсе в лагерном бараке.

В качестве приложения в книге публикуется часть брошюры председателя Исполкома Коминтерна Г. Зиновьева «Признание России и политика Коминтерна». По известным причинам она никогда не переиздавалась.

---

В партячейках аппарата Коминтерна регулярно обсуждались внешние и внутриполитические акции ВКП(б), и все коммунисты в той или иной степени участвовали в политических кампаниях, инициировавшихся верхушкой большевиков, включая печально знаменитые «чистки». Надо также иметь в виду, что многие коммунисты-иностранцы, особенно в 1920-х гг., сами проявляли интерес к политической жизни в СССР, отлично понимая, в какой стране прежде всего определяются судьбы коммунистического движения.

Вот почему все основные течения в ВКП(б) находили отклик среди сотрудников ИККИ, включая иностранцев. Не следует также забывать, что, вербуя себе сторонников, оппозиционеры из партии большевиков нередко напрямую апеллировали к секциям Коминтерна.

С советскими оппозиционерами смыкались коминтерновцы-иностранцы, стоявшие в оппозиций к руководству своих компартий. Их альянс облегчался тем, что в соответствии с существовавшей тогда практикой «разбитые», но «покаявшиеся» оппозиционеры переводились из страны в Москву для работы в центральном аппарате Коминтерна. Таким образом, Сталин и его сторонники в компартиях отрывали своих политических противников от национальной почвы, не давая им там укорениться.

Большинство из сочувствующих или примыкавших в прошлом к оппозиционным фракциям коминтерновцев (собственно оппозиционеры к 1937 г. уже были репрессированы), хотя и без Требуемого рвения, шли в фарватере «генеральной линии» Коминтерна. Меньшинство оказывало сопротивление, которое было более существенным, чем обычно представляется.

Наконец, были и такие, кто лишь к середине 1930-х гг. стал сомневаться в правильности курса «отца народов». Все они представляли для Сталнина если не явную, то потенциальную опасность.

В те годы «компромат собирался и на ближайшее окружение «вождя». По сведениям райнтепиего в 1937–1938 гг. заместителем, а потом начальником 1-го отделения Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР Якова Матусова, в кабинетах на Лубянке готовились дела против таких деятелей ВКП(б), как Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, М. И. Калинин, Г. М. Маленков, Н. С. Хрущев. Разумеется, стряпались дела и противкоминтерновского руководства. У Г. Зберлейна и И. Пятницкого выбили показания против секретаря и члена Президиума ИККИ К. Готвальда, Айно Куусинен пытались засадить оклеветать мужа как английского шпиона. Шпионаж был. ни при чем. Но О. Куусинен в 1920-х гг. был лично очнь близок к Н. И. Бухарину, и, хотя вовремя отмежовывался от него, сомнения у Сталина остались. К. Готвальд также одно время считался «правым».

С помощью пыток НКВД подучил от И. Пятницкого компрометирующий материал на Пальмиро Тольятти (Эрколи), Гарри Поллита, Жака Дюкло, Антонина Запотоцкого, Вильгельма Пика, Вальтера Ульбрихта, Клару Цеткин. По показаниям И. Пятницкого выходило, что член руководства франщзской компартии Ж. Дюкло был завербован в действовавшую в Коминтерне контрреволюционную организацию накануне 7-го конгресса Коминтерна немцем Вилл Мюнценбергом. О Д. Мануильском И. Пятницкий в протоколе отозвался как об «украинском националисте».

За поддержку «правого уклона» и участие во фракционной деятельности так называемых «примиренцев» в компартии Германии по существу были репрессированы немка Марта Мориц и ее муж Матиас Штейн (Ханнес Мэкинен), работавший представителем компартии Финляндии при ИККИ. Сотрудник отдела пропаганды и массовых организаций Герман Реммеле, в прошлом член политбюро и секретариата ЦК компартии Германии, был репрессирован как сторонник антисталинской фракции Хайнца Ноймана. Сам Нойман, работавший перед арестом редактором Издательства иностранных рабочих в СССР, в 1937 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР был приговорен к расстрелу. Причиной ареста Г. Алиханова было покровительство ему на каком-то этапе такого «антипартийного деятеля», как застрелившийся в 1935 г. Виссарион Ломинадзе.

Значительное число коминтерновцев репрессировали в 1937–1938 гг. за сочувственное отношение к взглядам Л. Д. Троцкого или близкие отношения с его вчерашними сторонниками. Уже упоминавшийся Б. Мельников в период дискуссии по вопросу о внутрипартийной демократии в январе 1924 г. выступил на собрании в Харбинской парторганизации большевиков с защитой позиции Троцкого. «…Я тов. Троцкого люблю и уважаю, — говорил он. — Я воспитал в себе уважение к т. Троцкому не только как к создателю Красной Армии, в которой я служил, а также как и к теоретику. Если вы посмотрите на статьи т. Сталина, то увидите, что они основаны, на личной неприязни к Троцкому. На всем протяжении Сталин всегда был против Троцкого. Личный мотив в дискуссии всегда присутствовал. Тов. Троцкий сделал правильно, приостановив участие в дискуссии. Он сделал это в интересах партии. Он знает, что другие товарищи всегда стараются переходить на личности, уклоняясь от дела, а Троцкий более выдержан». Немудрено» что стараниями сталинских подручных Б, Мельников превратился в японо-германского шпиона. Его устранение повлекло за собой арест шифровальщика службы связи ИККИ Александра Васильевича Смирнова, ранее работавшего вместе с Б. Мельниковым в Харбине.

За поддержку в 1923–1924 гг. Троцкого были репрессированы американец Григорий Гериш, полька Р. Езерская, финн Мауно Хеймо, кореец Цой Шену, латыши Карл Баллод, Филипп Мильтер, Минна Кокер, а также советские работники аппарата ИККИ И. Чернин, М. Черномордик, Василий Серегин, Семен Суворов. Последние двое, впрочем, провинились и тем, что в 1929 г. поддержали «правый уклон». Радомир и Грегор Вуйовичи были расстреляны как родные братья известного троцкиста Воислава Вуйовича (1897–1936). Политический помощник Генерального секретаря ИККИ Георгия Димитрова Петр Шубин (Виленский) был приговорен 25 декабря 1937 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу фактически из-за своего сына Семена — активного в прошлом троцкиста. Полька Стефания Брун попала за решетку из-за сестры-троцкистки Софьи Осинской и брата И. Уншлихта.

Еще большие «прегрешения» были у Г. Валецкого, Б. Мениса, О. Зведре. Генрих Валецкий как член заграничного политбюро ЦК Коммунистической рабочей партии Полыш был одним из тех, кто 23 декабря 1923 г. проголосовал в поддержку письма в адрес Президиума ИККИ и Политбюро ЦК РКП(б), в котором выражалась озабоченность возможностью удаления Л. Троцкого из партийного руководства[324]. Борис Менис в 1924 г. занимался техническими вопросами подготовки Собрания сочинений Л. Троцкого. Наконец, Ольга Зведре согласилась предоставить свою квартиру в Москве эмиссару Льва Седова (сына Троцкого).

Сотрудники службы связи Александр Вольф (Эммануил Лев), И. Гартман, Б. Даниэль погорели на том, что работали под руководством Зигфрида Вальтера (Артура Хавкина), являвшегося резидентом Отдела международной связи в Париже. Вальтер с 1930 г. находился в дружеских отношениях с видным в прошлом троцкистом Георгием Пятаковым, расстрелянным по делу «параллельного антисоветского троцкистского центра». Кроме того, на Вальтера в отделе кадров ИККИ имелся материал, уличавший его не только в оказании помощи троцкистам во Франции посредством передачи им незаполненных паспортных бланков, но и в разглашении имени секретного сотрудника НКВД.

Поляк Абрам Овсянко, в 1930–1937 гг. работавший в службе связи ИККИ, ранее принимал активное участие в нелегальной деятельности фракции «демократического централизма», возглавлявшейся такой известной фигурой, как Тимофей Сапронов. Арест А. Овсянко и последующий расстрел рикошетом ударили по его брату — Л. Овсянко (Жмиевскому), получившему по постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 22 декабря 1937 г. 10 лет лагерей.

Разумеется, в Коминтерне были люди, которым троцкистское пятно на биографии не помешало удержаться на плаву или даже сделать карьеру. Примером может служить секретарь и член Президиума ИККИ Дмитрий Мануильский.

Как и Л. Троцкий, он вступил в партию большевиков в 1917 г. на VI съезде РСДРП(б) в составе «Межрайонной организации объединенных социал-демократов» и в 1918 г. попытался с ним сблизиться[325]. Недвусмысленно встав во внутрипартийной борьбе на сторону Сталина, Д. Мануильский, однако, не отличался особой «кровожадностью». 8 июня 1930 г. он написал ходатайство секретарю. Центральной контрольной комиссии ВКПб) Емельяну Ярославскому о восстановлении в партии покаявшейся троцкистки Татьяны Моисеевны Ривош, лично ему знакомой по «подпольной работе в Италии, затем во Франции», и которая, кстати, тогда была женой его ближайшего сотрудника Степанова (Иванова). Но Д. Мануильский вовремя сообразил, какие качества необходимы, чтобы обезопасить себя от немилости Хозяина. Это помогло ему выжить. Бывший лидер компартии Израиля Самуил Микунис в своих мемуарах вспоминал, как в 1946 г. в Париже, на Съезде сторонников мира, Д. Мануильский услужливо вытирал пот со лба только что выступившего министра иностранных дел СССР Молотова[326].