Мередит Рич - Аромат страсти

• Название: Аромат страсти
• Автор: Мередит Рич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01255-8

Тайгер Хейес всегда получала то, чего хотела, любое ее желание непременно исполнялось, но на сей раз она столкнулась с неожиданной преградой. Красавице миллионерше предстоит жестокая борьба, в которой нет и не может быть правил. Потому что соперница, оспаривающая у нее любовь мужественного Хью Маршалла, – ее собственная мать, блестящая великосветская львица. Потому что ее конкуренты в создании новых изумительных духов – циничные авантюристы, не привыкшие останавливаться ни перед чем…

---

Хью Маршалл помнил, как счастливы были они в первые годы совместной жизни.

Теперь, в сорок, Хью Маршалл смотрел на окутанный смогом Нью-Йорк. По Ист-Ривер буксир тащил за собой огромную баржу. Хью понял, что очень давно уже не чувствовал себя молодым. Удастся ли ему вновь испытать эти чувства, спросил он себя.

Глава 5

Роберта Роуэн положила сумочку и шляпку на столик в прихожей. Тут же стояли ее элегантные чемоданы. Она только что прибыла из Лондона, но в сером платье от Живанши и классическом шарфе от «Гермеса» выглядела такой свеженькой, словно минуту назад вышла из гардеробной. Слуги собрались, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Она одарила их фирменной улыбкой.

– Должна отметить, вы все прекрасно выглядите. А где моя дочь? Она дома?

– Да, мэм, – с мягким ирландским выговором ответил Джеймс Браннигэн. – Она у себя, наверху. Как мне представляется, разговаривает по телефону. – Он двинулся к лестнице. – Я доложу ей о вашем прибытии.

– Нет, нет… я поднимусь сама. Джеймс, я бы хотела что-нибудь перекусить. Ломтик дыни, если она у тебя есть. Еда на «конкорде» такая же отвратительная, как и на любом другом самолете, чтобы там ни говорили.

Тайгер появилась на верхней площадке лестницы.

– Мама! Мне послышался твой голос. Каким ветром тебя занесло в Нью-Йорк? Я полагала, ты приедешь через пару недель.

Она сбежала вниз, обняла Бобби, поцеловала.

– Я буквально на минуточку. Завтра вечером собираюсь обратно в Англию, но мне надо купить что-нибудь экстравагантное из одежды. Старшая дочь Джимми, Аннабель, на следующей неделе выходит замуж. – Бобби взглянула на часы. – Джеймс, забудь про дыню. Тайгер, не пойти ли нам на ленч в «Ла Гуле»? Там и поговорим.

– Мама, я сейчас ужасно занята. У меня просто нет ни…

– Ерунда. В четыре у меня примерка у Билла Бласса. Так что много времени я у тебя не отниму.

Бобби не привыкла к отказам.

Час пик в «Ла Гуле» уже миновал, поэтому свободных столиков хватало. Тайгер надела бежевое платье от Карла Лагерфельда, а леди Бобби отдала предпочтение белому блейзеру от Сен-Лорана, белым же брючкам, чулкам того же цвета и туфелькам на низком каблуке. Метрдотель поспешил им навстречу и отвел к одному из лучших столиков, в центре зала, дабы и остальные посетители полюбовались ослепительно красивыми женщинами.

Перед тем как сесть, Бобби взглянула на свое отражение в большом настенном зеркале. Она знала, что не одна пара глаз оценивающе оглядывает ее. Знала и о том, что в этих глазах не прочитает ничего, кроме завистливого одобрения. Усаживаясь, она улыбнулась, всем сразу и никому в отдельности, а потом обвела взглядом зал, кивая знакомым. После чего сосредоточила все внимание на дочери.

– Как насчет того, чтобы поделить пополам порцию дыни и байонской ветчины? – спросила она.

– Я бы предпочла разделить с тобой стейк. Я не очень-то голодна.

– Согласна. – Леди Бобби понизила голос. – Давай сразу о главном. Я слышала, ты отказала Уэсли Грэхему?

– Зачем мне брак по расчету? – пожала плечами Тайгер. – Уэсли хотел прикрыться мною. Каждый из нас жил бы своей жизнью, создавая видимость семейного благопо…

– Что ты говоришь?! Я понятия не имела, что Уэсли голубой. – Леди Бобби пригубила бокал вина, который поставил перед ней официант. – Однако он такая душка и очень богат. Он предложил неплохую сделку, знаешь ли.

– Только не для меня, мама. Не хочу я замуж. Я же говорила тебе в Калифорнии… Меня больше интересует другое. Я хочу стать хозяйкой своей жизни.

На лице Бобби отразилась тревога:

– Послушай, Тайгер, надеюсь, речь идет не о работе? Ты же не совсем свихнулась?

– Мама, мне нужна работа… – Тайгер глубоко вдохнула, полная решимости сохранить хладнокровие. Бобби, как никто, умела вывести ее из себя, и Тайгер понимала, что надо сдерживать эмоции. Стоило Бобби заметить слабину, она наваливалась всей мощью.

– Красивой молодой женщине нет необходимости работать. А ты, дорогая моя, писаная красавица.

– Мама, на дворе восьмидесятые! Твои рассуждения устарели на двадцать лет. Теперь все работают… Джекки Онассис, Глория Вандербилт…

– Эти дамочки считают, что они в долгу перед обществом, – фыркнула Бобби. – И потом, ты слишком молода, чтобы работать.

Тайгер вздохнула:

– Ты молодеешь, а я старею. Не забывай, мне уже двадцать шесть. – Взмахом сверкающей кольцами руки Бобби оборвала дискуссию о возрасте. – Послушай, мама, я хочу работать. Тысячи женщин делают карьеру или возвращаются на работу, потому что не хотят отставать от жизни…

Теперь Бобби замахала обеими руками, дабы заставить дочь замолчать:

– Пожалуйста, давай обойдемся без этой феминистской галиматьи. Примем за основу – ты хочешь работать. – Она всадила вилку в кусочек дыни. – Ты уже нашла работу?

– Нет… но меня принял президент «Келлерко».

Официант принес стейк, разделил пополам, положил половинки на две фарфоровые тарелки, поставил их перед женщинами.

– Хью Маршалл? Почему ты не сказала мне, что подумываешь о работе в «Келлерко»? Я знакома с Хью… а Нелсон Бахрах, он там председатель совета директоров, и Сэм Келлер, он уже умер, дружили с твоим дедом. У меня даже есть акции «Келлерко». Предложили по знакомству… на бирже они не продавались. Мой отец купил их, потом подарил мне на свадьбу, когда я выходила замуж… кажется, за твоего отца. – Бобби отодвинула картофель на край тарелки. – Что ж, если тебе так уж хочется работать, я позвоню Хью и скажу ему, чтобы он нанял мою прелестную дочурку. Иначе пусть пеняет на себя.

– Нет, мама! Пожалуйста, не звони. Я хочу сама получить работу, – процедила Тайгер сквозь зубы.

– Но, дорогая, у тебя же нет никакого опыта. Ты ничего не умеешь. Люди со связями должны их использовать. На том и стоим!

– Ты это о ком?

– О нас, представителях привилегированного класса. – Леди Бобби знаком подозвала официанта, протянула ему золотую кредитную карточку «Америкэн экспресс».

Когда они вышли из ресторана на Семнадцатую улицу, Бобби чмокнула дочь в щеку:

– Я тебя люблю. Даже когда ты упрямишься, как твой отец. Разумеется, я не буду вмешиваться в твою работу. Как и в твою любовную жизнь. Я не из тех мамаш, которые суют нос в дела дочерей, не так ли? – И она отбыла, сверкая на солнце волосами, в сторону Мэдисон-авеню.

Тайгер постояла пару минут, думая о том, что на самом-то деле в отношении дочери Бобби всегда проявляла чрезмерное любопытство. А потом поймала такси и поехала в Публичную библиотеку, подобрать материалы по индустрии духов.

Большинству людей, обладающих определенными привилегиями, приходится что-либо преодолевать, пусть даже осознание того, что они принадлежат к привилегированному классу. Тайгер Хейес долгие годы барахталась в сладком сиропе унаследованного величия. То же самое относилось и к друзьям, которые росли вместе с ней. Они принадлежали ко второму голливудскому поколению. Многих из них погубили знаменитые фамилии и немереные деньги. Они покупали одежду и автомобили, словно шоколадные батончики. Злоупотребляли алкоголем и всевозможными наркотиками. Словом, тем или иным способом бунтовали против того, что им дается многое и ничего при этом не спрашивается. Как и многих из ее друзей, тех, кто сумел удержаться на плаву с минимальными потерями, Тайгер тошнило от этой жизни. Но в отличие от большинства она твердо решила из нее вырваться. Пусть и в борьбе. И работа в «Келлерко» давала ей шанс.

Гарри Хейес привил ей свой знаменитый философский принцип, тот самый, на котором строились все его фильмы: не важно, каким ты родился, хорошим или плохим, главное – каким ты стал. Славный принцип, который принес Гарри несколько премий Академии кинематографии. Он легко прочитывался во всех его наиболее известных фильмах. Сидни Пуатье демонстрировал его в «Прекрасном времени», Джоанн Вудворд боролась за него в «Чувственных встречах». И люди заполняли кинозалы, чтобы своими глазами увидеть последнее «детище Хейеса».

В молодости Тайгер и ее друзья высмеивали эти фильмы. Как мало общего имел такой взгляд на жизнь с бытием отцовского особняка в Беверли-Хиллз. Какой утонченной, всезнающей чувствовала себя Тайгер, сидя в обитом бархатом кресле просмотрового зала, рядом с друзьями семьи Полом Ньюменом, Элизабет Тейлор или Фрэнком Синатрой. Но философский принцип не забылся. И с годами Тайгер все больше становилась похожей на отца, а не на мать.

Детство и юность Тайгер прошли в Голливуде и в частных школах Восточного побережья, где она все больше свыкалась с титулом «дочь Хейеса». Порой ей это даже нравилось. Однако если знаменитостью она была всегда, то в красавицы ее записали далеко не сразу. Более того, в детстве и даже подростком она скорее тянула на гадкого утенка: чуть переваливающаяся походка, большой рост, избыток веса. В результате она стала изгоем. Среди голливудских детей красота воспринималась как само собой разумеющееся, а дурнушка Тайгер относилась к ней с пренебрежением. Выработала в себе это чувство. Естественно, не доверяла она и образу жизни, восхвалявшему эту самую красоту. Поэтому много времени проводила в одиночестве, писала стихи о боли и сердечном томлении, хотя на собственном опыте не познала ни того, ни другого.