Лена Мухина - Блокадный дневник Лены Мухиной

• Название: Блокадный дневник Лены Мухиной
• Автор: Лена Мухина
• Издательство: Азбука
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01677-4

То, что блокадный дневник школьницы Лены Мухиной сохранился, — само по себе уже чудо.

В 1962 году он попал в Ленинградский партийный архив (теперь Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга) и хранится там по сей день.

Мы знаем «взрослые» свидетельства того чудовищного, до конца не изученного явления, которое называется Ленинградской блокадой: «Воспоминания» Д. С. Лихачева, «Записки блокадного человека» Л. Я. Гинзбург, «Блокадный дневник» Г. А. Князева, «Воспоминания о блокаде» В. М. Глинки и многие другие. Но «детских» свидетельств — мало. По ошеломительности воздействия на читателя можно назвать одно: дневник Юры Рябинкина, приведенный в ленинградском Евангелии — «Блокадной книге» Д. Гранина и А. Адамовича. И вот теперь — дневник Лены Мухиной. Что можно противопоставить мучительному умиранию от голода в условиях, когда рушатся общепринятые нормы морали? Что может спасти от духовной деградации в условиях, когда борьба за выживание лишает «человеческого лица», а голод и страх смерти превращают человека в животное?

Одним из средств спасения оказался алфавит, порядок букв. Попытка через слово осмыслить происходящее, понять себя. И еще: интуитивное знание, что нужно сохранить свою историю, свой опыт — для других.

Когда-то Лена мечтала написать вместе с подругой книгу, «которую хотелось бы прочесть, но которой, к сожалению, не существует».

Эта книга — существует. И является свидетельством того, что в самое бесчеловечное время люди пытались сохранить свою человеческую сущность. Именно это сегодня дарит нам надежду.

Дневник подготовлен к изданию сотрудниками Санкт-Петербургского Института истории РАН. Вступительная статья С. Ярова.

---

А завтра уже новая декада. Мы опять сможем брать два супа по 25 грамм на карточки или одно второе. Вот у мамы иногда бывают дурандовые лепешки с повидлой, вырезают 50 грамм крупы. Я думаю, это взять выгодно. Ведь на 25 гр. дают две дурандовых лепешки, следовательно, дурандовая лепешка в 50 грамм — это 4 маленьких дурандовых лепешки. Мы можем лепешку съесть пополам, а из повидлы с помощью клея приготовить тот самый мармелад, о котором я говорила выше.

Ну, писать больше невозможно. Совсем темно уже.

А вот и мама!

12/I-42 г.

Уже двенадцатое января, а улучшения никакого. Хлеба не прибавили, в магазинах пусто, свет не горит, радио молчит, вода не идет, уборная не спускается.

Вчера мы питались исключительно студнем из столярного клея. Сегодняшней ночью съели опять по полторы тарелки студня. Он такой вкусный и сытный, прямо прелесть. Я им так сегодня утром была сыта, что не съела, а попросила маму взять с собой для сохранения порядочный кусок хлеба. Так что мне впереди предстоит удовольствие вечером.

А вот сейчас день — самое поганое время. Холодно, сижу в пальто, руки и ноги совсем заледенели. Сейчас у нас в комнате 5 градусов тепла, а на улице опять мороз. Вчера было 3 градуса мороза, и сегодня не меньше. На улице невозможно долго находиться. Недавно я ходила за водой. Слава Богу, теперь у нас есть дня на два воды. Два ведра принесла. К 1 часу 40 мин. пойду в школу за супом. Скорей бы этот несносный день проходил. А вечером, после четырех, придет мама, принесет лапшу и мясные котлетки. Мы разведем огонь, завесим окно, согреем суп, сделаем студень. Пока будет готовиться студень, то есть будет кипеть, мы будем жарить на угольках котлетку, хлеб и лапшу. Мы теперь всегда так едим. На вилочке по маленьким кусочкам жарим все, что только можно. Так выгодней, скорей время проходит и удовольствия больше. Вечером мы получим опять студня. Он застывает быстро, через два часа. Вот сколько удовольствий меня ждет сегодня, а пока я должна мерзнуть и караулить время.

А позавчера я не ошиблась, когда предполагала, что мама не идет потому, что стоит за чем-нибудь вкусным в очереди. Тогда мама принесла 100 грамм изюма, это на мою карточку вместо конфет за 1-ую декаду. 100 грамм кондитерских изделий, это прямо ужасно, а служащим 150, а рабочим 300.

Мама нарочно взяла только на мою карточку, так как она надеется в скором времени получить другую или служащую, или даже рабочую карточку, и тогда в конце 2-ой декады получит сразу на свою карточку за две декады. Если, например, мама получит рабочую карточку, то в конце 2-ой декады мы всего получим: 100+300+300=700 грамм кондитерских изделий. Мы уже с мамой решили, если не будет конфет, мы возьмем банку с вареньем за 600 грамм и 100 грамм изюму. Из варенья мы сделаем мармелад.

17/I-42 г.

У нас еще все каникулы. Дни тянутся за днями, удивительно похожие друг на друга. Вот уже три дня, как мы с мамой живем так: встаем примерно часов в 10 утра, часов у нас точных теперь нет, потому что радио не говорит, а наши часы часто останавливаются. Первая встает мама, потом я. Мы съедаем по тарелке студня и пьем горячую воду, а если маме посчастливилось — то кофе. Потом мама уходит. Наступает самая неприятная часть дня. Я остаюсь одна и делаю кое-какие делишки по хозяйству: если нужно, приношу воды, готовлю дрова, мою посуду и пр. Незаметно, глядишь, пора идти в школу. Снаряжаюсь, иду в школу к 1 часу 40 минутам, но там всегда обедают еще восьмые классы. Приходится ждать, пока поговоришь с одним, с другим, приходит время садиться за стол. Жду, когда мне подадут тарелку с супом. Последнее время нам дают только один суп, причем суп абсолютно без соли, пустой, заправлен мукой. Суп довольно вкусный. После того как я вылила свою порцию себе в баночку, я иду домой. Уже приблизительно четверть 3-его. Приближается самое приятное время дня. Здесь лучше не ждать маму, а чем-нибудь заняться. Тогда время проходит совсем незаметно. Наконец приходит мама, приносит хлеб и обед и иногда еще кофе. Мы все распределяем, и начинается кормежка, часов до 6-ти. Мы наслаждаемся, чем Бог послал, жарим свои заветные кусочки и, если есть кофе, пьем кофе. Потом, когда догорят последние угольки, идем спать, приготовив себе тарелку студня.

Ночью, часов в 5–6, мы с удовольствием съедаем его и спим до следующего дня.

Сегодня, может быть, мама принесет 300 грамм джема. Это за вторую декаду на обе и за первую на одну карточку. Мама сговорилась с одним дядей взять пополам банку джема в 600 грамм. Вчера мама ушла из театра, а этот дядя остался стоять в очереди, и, если он вчера получил джем, мама сегодня принесет.

Интересно знать, какое «меню» у нас с мамой будет сегодня. Вчера мы имели (как я, так и мама) 200 грамм хлеба. Две тарелки борща. 6 грамм каши из отрубей (3 столовых ложки). 2 тарелки мучного супа, 2 чашки кофе и одну тарелку студня. Как видно, «меню» хорошее. Добавлю, что я легла вчера спать совершенно сытая, мама тоже. Маме обещают на третью декаду дать рабочую карточку.

I
Я один, один, один всей квартиры господин.
Мама вышла на базар, я поставлю самовар,
Я лучины настругаю, заварю их вместо чаю.
Хоть еще продуктов нет, приготовлю я обед.
Суп сварить не так уж длинно,
Будет суп из гуталина.
Пять мочалок на жаркое, вот так вкусное второе.
«Мяу, мяу, мяу, мяу, — засмеялся кот в углу, —
Я охотно ем свинину, мажу лапкой по усам,
Но бульон из гуталина кушай сам, кушай сам».

II
По театрам и кафе ходят люди в галифе.
Чтоб совсем как взрослым быть,
Галифе мне надо сшить.
Живо Дим штанишки снял,
Ножницами искромсал.
Интересная игра, ой как колется игла.
Кот прищурил глаз лукаво:
«Мяу, новая забава».
А часы, разинув рот, хохотали, как он шьет.
Тики-так, тики-так, вот смешно-то как.

III
Я измазался как чушка,
Надо сделать постирушку.
Куклу Таню в тазике, а в ведерке Кутьку
Выкупал проказник с мылом не на шутку.
Котик по полу катался и от смеха задыхался.
Дима крана не закрыл, а пока белье он мыл,
Затопила все вода, лужа по полу, беда!
Замочил котенок лапки, надо вытереть их тряпкой.
Киска, надо удирать, вместе лезут на кровать.
Испугались тараканы этакой нежданной ванны.
С бедным Кутькой, точно плот, стол по комнате плывет.
Надвигается потоп.
Ищет место Дим посуше,
Эй, в окно и в лужу шлеп. Испугал ужасно чушек.

IV
Бежит бабушка с ведром, дворник Петр с помелом,
А кухарка с кочергой сшибла мальчика ногой.
Он лежит и воет: «Что ж это такое и за что же
в кутерьме
Лоб и нос разбили мне?»

V
Я уеду на трамвае, меня мама не поймает,
На подножке покачу, за билет не заплачу.
На площадке ой как тесно, но зато как интересно.
Ай, какая-то дворняжка в клочья рвет мою рубашку!
Песик, песик, не кусай,
Без меня уйдет трамвай.
Песик, песик, ой, ой, ой,
Дим лежит на мостовой.

VI
Мимо дядя ехал шибко, вез в бочонке деготь.
Деготь черный, деготь липкий,
Даже страшно трогать.
Дядя злющий, бородатый,
Конь большущий и косматый.
Сделав дяде длинный нос,
Дим коня схватил за хвост.
Дядя не проехал мимо,
Рассердился он на Диму.
Диму за ворот схватил,
Прямо в бочку посадил.

VII
Все мальчишки Димку дразнят:
Димка черный, Димка грязный.
Не хотим с тобой играть,
Чтобы рук не замарать.
Бедный Дима горько плакал.
Вместо слезок деготь капал.
Мыли Диму две недели
И отмыли еле-еле!!![24]

Сейчас я была в школе. Один только пустой суп за 11 коп. Девятнадцатого в школу приходить учиться не надо. Нет дров.

20/I-1942 года

Все, что ни стану делать, все валится из рук. Ночью под одеялом строишь столько разных планов, как провести день, но ничего не выходит, повторяю, все валится из рук. Это объясняется действием холода. Днем у нас светло только у окна, а у окна так холодно, что невозможно ничем заняться, руки мерзнут. Хочешь опять так думать, как ночью, ничего не думается. Холод действует ужасно, не только что скрюченными от мороза пальцами ничего в руках не держится, но и все мысли куда-то улетают. Зато ночью мысли в голове с такой лихорадочной поспешностью сменяют одна другую, что я полночи обыкновенно не сплю и ворочаюсь с боку на бок, и нет никакой возможности от них отвязаться. Хочешь не думать и не можешь. А вот сейчас, днем, в голове пусто и ни о чем не думается, хоть плачь. Ничего не хочется делать, лечь? — не хочется. Стоять так и глядеть в одну точку, больше ничего не остается.

Я никогда раньше не подразумевала, что холод может оказывать на человека такое убийственное действие. Вот сейчас я стою и пишу замерзшими пальцами, медленно вывожу букву за буквой, я могла бы сесть, но мне лень сделать лишнее движение. Ноги мои уже, наверно, месяц как не отмерзают. А на улице стоит лютая зима. Зимнее солнце освещает крыши домов.