Владимир Мальцев - Пещера мечты. Пещера судьбы

• Название: Пещера мечты. Пещера судьбы
• Автор: Владимир Мальцев
• Издательство: Астрель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1997
• ISBN: 5-7947-0046-7

Уважаемые читатели! Предлагаемая вашему вниманию книга посвящена Кап-Кутану — одной из самых знаменитых пещер, входящих в десятку красивейших в мире. Она написана спелеологом, прошедшим под землей свыше тысячи километров и опубликовавшим около сорока научных робот, посвященных пещерам. В данном произведении, пожалуй впервые в отечественной литературе, предпринята попытка в художественной манере рассказать об исследовании пещер на примере Кап-Кутана и на примере одной из команд спелеологов. Автор не скрывает своей, во многом субъективной, позиции по отношению к описываемым событиям, людям. Это позиция нашла отражение и в выборе стиля изложения, лексики, даже в отношении к некоторым общепринятым грамматическим нормам. Однако мы надеемся, что книга будет интересна и тем, кто увлекался и увлекается спелеологией, и тем, кто просто любит литературу о путешествиях, и тем, кто еще только пытается найти себе дело по душе.

---

б) Ходить во всей новой части можно во весь рост, но — в горизонтальном положении. Причем извиваясь именно на манер змеи между всеми этими геликтитами.

в) Растет там такое, что и в страшном сне не привидится, а разве что в состоянии белой горячки, вызванной неумеренным поглощением того самого зеленого змия.

г) И, наконец, последнее: физиономии и эмоции у вернувшихся оттуда нас, равно как и у изучившего образцы Мартина, вполне вызывали ассоциации с той же самой белой горячкой.

* * *

И — праздновали победу. А ради праздника в первый раз попытались обороть Ленин кекс. Вообще-то эпопея с кексом была одним из самых замечательных событий в экспедиции и вполне достойна отдельной главы, но книга все-таки о пещерах, а потому — попробую историю кекса слегка ужать.

Началось с эффекта испорченного телефона. Леня появился в составе экспедиции буквально за пару дней до отъезда, и стандарты на закладку модулей ему пришлось диктовать по телефону. И вместо гексы послышалось — кекс. А так как Леня — человек дисциплинированный, то, даже не выразив удивления, он побежал в магазин и напихначил во все модули по полтора кило сухого полуфабриката кексов. А для себя оправдал это соображением, что спелеологи — они все странные и разные, и хрен нас знает, вдруг мы из этого кекса лепешки научились печь. На примусе и вместо хлеба.

Хорошо, что хоть без гексы не остались — была у нас заначка всяких плюшек от прошлого года, и гексы там было навалом. Но как оприходовать кекс в условиях подземного лагеря — было серьезной проблемой. А выбрасывать — жалко.

Гекса горит слабенько, в пещере не жарко и достаточно влажно, а единственная посуда, пригодная для выпечки — алюминиевая миска — еще и обладает большей теплопроводностью, чем кекс. Так что крышка всегда холодная, и все тепло имеет место быть только в нижнем слое. Пожалуй, выпечка кекса на такой технике — единственная в истории инженерная задача, с которой мы не справились.

Ни замешивание в кекс стратегических количеств какао и сухофруктов для компенсации его малосъедобности, ни организация теплопроводности внутри (утопленными ложками), ни теплоизоляции сверху (сложенный комбез на крышке), ни периодическое перемешивание — ничто не помогало. При любом раскладе внизу оказывалось пара сантиметров угля, сверху — пара сантиметров жижи, в середине — дай Бог, если на сантиметр чего-нибудь пропеченного.

Боролись с кексом даже не одну, а три экспедиции подряд, и немалое его количество так до сих пор и забазировано. И, по всей вероятности, даже мыши с этих упражнений словили кайф и принципиально кекс не трогают. Борьба с кексом в некотором роде вошла в традицию. Раз мы даже попробовали вытащить часть запасов кекса на поверхность, дабы испечь на костре, но что из этого вышло — уже совсем другой рассказ.

* * *

На следующий день Зеленых Змиев штурмовали вчетвером. А еще точнее — втроем, так как у Мартина появилось индивидуальное, совершенно особое занятие. Как-то вследствие вчерашней эйфории совершенно потерялось ощущение пропускной способности входного очка. И если мне, Володе и Лене оно было вполне по формату, то уж никак не Мартину, превосходившему нас габаритами чуть ли не вдвое.

Так что проблема возникла немедленно. По очку было совершенно однозначно видно, что мы сделали все, что можно было сделать без взрывчатки, но Мартин туда не пролезал ни под каким соусом. Вообще-то мужественный человек. Я бы в такой ситуации сдался, да и практически любой другой тоже. Вариант, предложенный Мартином и заключавшийся в том, чтобы мы его вдвоем с той стороны со всей дурацкой мочи дергали за руки, а третий сзади оправлял на нем зацепляющуюся одежду, был слегка самоубийственным. Равно как из соображений непосредственных травм — сам видел, как такие попытки могут заканчиваться серьезными повреждениями грудной клетки — так и из такой маленькой, но пикантной подробности, что нечто от ниппеля было и в этой дыре. Она устроена чрезвычайно физиологически и восприемлет вставленное в нее человеческое тело ровно в единственной ориентации, в той самой, когда проходить дыру в обратном направлении приходится лежа на спине, ногами вперед и несколько вверх. То есть — чуть ли не в самой неудобной из возможных. У Володи и Лени «запас тонкости» для возвращения был очевидно достаточен, у меня — под вопросом, у Мартина — очевидно отсутствовал.

После получасового дерганья, пожалуй, отличающегося от соответствующей операции над Винни-Пухом только звуковым фоном, включающим в себя сочные выражения на нескольких языках сразу (мы из чувства солидарности тоже подключили свои неприкосновенные запасы), Мартина протащили. Причем в чистом виде предложенная технология не сработала — пришлось в качестве дополнительного стимула[33] выложить на полу перед Мартином пяток набранных поблизости интересностей. И вот только теперь Мартин, наконец, испугался. И заявил, что пока мы будем делать систему дальше, он немного поковыряется с минералогией в ближней части, после чего возьмет кувалду и займется раздолбайством в надежде учинить этому очку (далее совсем непечатно). Потому что еще один такой сеанс извращенного секса он вряд ли выдержит.

И все дальнейшее прохождение сопровождал раздававшийся сзади мерный стук кувалды. К сожалению, прямой ход, как и интуичилось вчера, метров через сорок заткнулся завалом, опять же переходящим в уменьшенное подобие Свинячьего Сыра, однако на этот раз уменьшенным не только в длину, но и по всем направлениям. Так что в дыры лабиринта еле проходила рука.

Зато боковые варианты предоставили большое количество возможностей и устроили изрядно сюрпризов. Были здесь и вертикальные участки со щелями того же типа, что в ОСХИ, и лабиринты совершенно круглых труб по полметра диаметром, равномерно обмазанных глиной, и самые разнообразные хитросплетения всевозможных красивостей. Но — свободно проползаемые места быстро кончались, и дальше нужно было опять рубиться. Лопаты не хватало, а кувалда — у Мартина. Пора было сворачиваться.

Возможно, у болгар слегка другая анатомия. Во всяком случае, никакой йогой Мартин не занимался, равно как и тренировками по методу ниндзя. Тем не менее попробовал вставиться в очко не ногами вперед, а головой, и — пролез. Не без труда, но безо всякой посторонней помощи. Никому из более тощих нас повторить этот трюк не удалось, хотя очко и расширилось местами аж на пару миллиметров. А позже выяснилось, что на минералогию у Мартина тоже хватило времени, и с хорошим запасом — мало того, что он обнаружил на геликтитах пропущенные нами кристаллы барита, так ведь еще и отобрал пробы всех подозрительных глин и высыпок. С того времени прошло пять лет. Мартин примерно через полгода после этой экспедиции ушел из минералогии в политику — ситуация в Болгарии становилась весьма напряженной — но догадался раздать привезенный материал по другим исследователям, и результаты до сих пор продолжают поступать. И это — еще одно из достоинств любительщины в спелеологии — вместо конкуренции имеет место быть сотрудничество.

* * *

А Зеленые Змии шли дальше, открывая новые небольшие участки и добавляя все больше вопросов и загадок. На район был потрачен практически весь остаток этой экспедиции и половина следующей, причем в следующей был предпринят беспрецедентный эксперимент с заброской штурмового лагеря из одного человека. Больше было нельзя — и сепулять лагерь на двоих по всяким красивостям не хотелось, и единственное возможное место для штурмового лагеря было не сказать, чтобы с хорошей вентиляцией.

Забавно, но ветер, дувший во входном очке, мы в итоге так и потеряли — он расползся по лабиринту, перестал на этом ощущаться, и больше не появился ни в одном из тупиков. Более того — это произошло не только с ветром из входного очка, но и с еще одним, даже более сильным — дувшим через непроходимое второе соединение Зеленых Змиев со Сказкой-Дальней (в той точке, где «копать было можно»).

Поиски потерянного ветра дошли до логического конца — до попыток копать там, где хода нет и в помине, но есть косвенные указания на его существование в прошлом. Так, в последней камере перед завершающим «микросыром» на полу был большой сугроб гипсовых корок, не примыкающий ни к одной стене. И полусумасшедшая идея, что под этим сугробом может скрываться забитый ими вертикальный колодец, была взята в разработку. Впрочем, колодец там действительно оказался, и за ним было даже продолжение длиной целых пятнадцать метров, но — утыкающееся в очередной завал.

Скорее всего, именно в этой точке и расположен один из основных проходов в сторону Хашм-Ойика — уж больно то, чем заросла последняя галерейка, напоминает Ход Бешеных Собак, через который идет чуть ли не половина протяжек воздуха между Промежуточной и Кап-Кутаном Главным. Тем более — все это существенно ближе к Хашм-Ойику, чем даже ОСХИ, и ровно в такой же близости от несущего разлома, с которым связаны основные надежды на соединение. Прискорбно только, что постановки таких горных работ, как в Б-подвале, Зеленые Змии не выдержат — слишком узко, хрупко и красиво. В общем — не вариант.