Самуил Вермель - Москва еврейская

• Название: Москва еврейская
• Автор: Самуил Вермель
• Издательство: Дом еврейской книги
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-98307=004-0

Непросто складывалась история еврейского населения российской столицы. Периоды культурного и экономического роста сменялись новыми притеснениями и вспышками антисемитизма. И все же евреи безусловно внесли ценный вклад в культурно-исторический облик нашего многонационального города. «Москва еврейская» знакомит читателя с малоизвестными материалами о евреях — жителях столицы, обширным исследованием С. Вермеля «Евреи в Москве» (публикуемым по архивной рукописи), современным путеводителем по памятным местам «еврейской» истории города и другими, не менее интересными материалами. Из них становится очевидным, сколь тесно переплетена история Москвы с историей еврейского народа.

---

Старые московские некрополи находились вблизи дороги, по которой постоянно проезжал Сталин, следуя из центра города на дачу в Кунцево, и московские власти приняли решение уничтожить могилы и отстроить парадный проспект. Кладбища — православное, еврейское, караимское — были ликвидированы в конце 30-х годов, и родственникам покойных разрешили перезахоронить останки близких на новой территории вблизи поселка Востряково. Останки И. И. Левитана по просьбе общественности перенесли на Новодевичье кладбище. Молитвенный дом и надгробные памятники были снесены. До сих пор вблизи заросшего кустарником берега реки находят остатки старых надгробий. В 1995 г. была обнаружена мраморная плита с именем Авраама Борисовича Казакевича, похороненного в 1922 г. Известный журналист Александр Разгон, занимавшийся поисками старых надгробий, обнаружил камень с выбитыми словами на иврите. Ему удалось прочитать имя покойного: Абрагам бакоген Зеэв, скончавшийся в 1852 г. Возможно, это был солдат царской армии, служивший в Москве.

В конце 30-х годов правлению Московской еврейской общины предоставили для создания кладбища территорию вблизи поселка Востряково; за 60 лет это кладбище вышло за границы отведенного участка и теперь закрыто для новых захоронений. Востряковское кладбище находится на юго-западной окраине Москвы. У входа стоит скромное одноэтажное здание — «Ритуально-похоронный пункт от московской хоральной синагоги». По обе стороны главной аллеи находятся могилы. На правой стороне — те, что были перенесены с Дорогомиловского кладбища, например могилы Я. И. Мазе и Л. С. Полякова. По почину раввина Ш. Шлифера в середине 50-х годов над ними поставили скромные гранитные плиты. В глубине старой территории стоят традиционные надгробия-дома над могилами раввинов Ш. Шлифера, И.-Л. Левина; большинство надгробий современные, в эпитафиях магендовид соседствует с портретом покойного. Еврейское кладбище стало одним из мемориальных памятников города.

В советские годы большинство захоронений не было связано с религиозной традицией, и еврейские имена можно увидеть на памятниках многих городских кладбищ. Известные писатели, артисты, ученые, о которых мы вспоминали, похоронены на Новодевичьем кладбище, получившем в советские годы статус почетного некрополя Москвы. В 1904 г. по проекту архитектора И. П. Машкова за пределами монастыря были возведены краснокирпичные стены кладбища. 16 мая 1927 г. ВЦИК постановил хоронить на Новодевичьем кладбище «лиц с общественным положением», и с этого времени решение о погребении в этом месте принимало партийное руководство.

На четырех территориях кладбища (Монастырское, Старое, Новое, Новейшее) захоронены люди, чьи имена связаны с отечественной историей, наукой и культурой. На старой территории находятся могилы государственных деятелей и их родных (брата В. И. Ленина, жены и внуков И. В. Сталина); у монастырской стены находится семейное захоронение А. И. Микояна, рядом могилы В. М. Молотова и его жены, Л. М. Кагановича, Н. А. Булганина; здесь же похоронены государственные деятели следующего поколения — Е. А. Фурцева, А. А. Громыко.

Во время посещения кладбища почтим память многих людей и в их числе тех, кто боролся с антисемитизмом. На центральной аллее монастырского некрополя похоронен русский философ-богослов, поэт, историк и общественный деятель Владимир Сергеевич Соловьев. На протяжении всей жизни он страстно боролся против юдофобии в России, отмечая в своих статьях нравственные высоты иудаизма. Его страстные выступления против разгула ксенофобии актуальны и в наши дни: «Теперь настала пора возвратить патриотизму его истинный положительный смысл — понять его не как ненависть к инородцам и иноверцам, а как деятельную любовь к своему страдающему народу». С. Н. Трубецкой вспоминал, что, уже будучи тяжело больным, незадолго до кончины B. C. Соловьев обратился к нему и его жене с просьбой: «„Заставляйте меня молиться за еврейский народ, мне надо за него молиться“, — и стал громко читать псалмы по-еврейски. Те, кто знал Владимира Сергеевича Соловьева и его глубокую любовь к еврейскому народу, поймут, что эти слова не были бредом».

У северной стены Смоленского собора покоится герой Отечественной войны 1812 года, организатор партизанского движения Д. В. Давыдов. В своих мемуарах он, один из первых военачальников, отметил преданность еврейского населения западных губерний России в годы войны. Вспоминая об улане своего полка, поразившем неприятеля, он писал: «Весьма странно то, что сей улан, получивший за этот подвиг Георгиевский знак, не мог носить его. Он был бердичевский еврей, завербованный в уланы». И это не единственный случай. Денис Давыдов продолжает: «Евреи были столь преданны нам, что при всей своей алчности к приобретению не хотели служить неприятелю в качестве лазутчиков и весьма часто сообщали нам важнейшие сведения о них».

У южной стены монастыря, на старой территории кладбища, стоит скромный памятник над могилой первой жены А. М. Горького Екатерины Павловны Пешковой. В России немногие люди высказывали симпатии к сионистам, и среди них были сам писатель и его первая жена Е. П. Пешкова, возглавившая в 1922 г. Политический Красный Крест. В 20-е годы, за десять лет до начала Большого террора, власти разрешали оказывать политзаключенным материальную помощь, обращаться с ходатайствами в ОГПУ, устраивать в тюрьмах концерты, принимать от заключенных и передавать им письма. На Кузнецком Мосту (д. 16, кв. 7) Е. П. Пешковой была выделена скромная комната. В ее удостоверении указывалось:

Е. П. Пешковой разрешается:

а) посещение тюрем и других мест заключения,

б) передача политическим заключенным продуктов, одежды, белья от себя и от родственников,

в) прием заявлений от заключенных.

Она помогала заключенным и ссыльным, среди которых было много сионистов. В 20-е годы некоторые просьбы о выезде в Эрец-Исраэль удовлетворялись, и в архиве Е. П. Пешковой представлена обширная переписка. Вот одно из многих писем, напечатанных на машинке:

04.01.1926

Анне Моисеевне Ромм

В ответ на Ваш запрос сообщаю, что, согласно справке, полученной из ОГПУ, сыну вашему Израилю Марковичу Ромму ссылка в Пермский край заменена выездом в Палестину.

Но не всегда удавалось добиться разрешения властей, и тогда приходилось сообщать:

04.05.1926

Ярославль. Коровники

Пинхасу Моисеевичу Шнеерсону

В ответ на Ваше обращение сообщаю, что, согласно справке, полученной из ОГПУ, в замене заключения выездом в Палестину Вам отказано.

С благодарностью вспоминали люди о подвижнической деятельности Е. П. Пешковой. Один из активных членов «Гехалуца» вспоминал: «Наши товарищи не раз обращались лично к Калинину с просьбой разрешить им уехать в Эрец-Исраэль, но все было напрасно. С большим трудом, благодаря помощи Пешковой (жены Максима Горького) многим из них заменили ссылку — высылкой в Палестину. Но многие остались в России».

От монастырской стены направимся к центральной аллее старой территории. Там находится могила Федора Ивановича Шаляпина, во все времена года усыпанная цветами. При активном содействии общественности и близких великого артиста его останки были в 1984 г. перенесены с Батиньольского кладбища в Париже на Новодевичье, и скульптор А. Елецкий сумел запечатлеть в камне одухотворенный образ артиста.

Отдавая дань памяти великому певцу России, вспомним о его щедрости и доброте. В 1916 г. Ф. И. Шаляпин участвовал в благотворительных концертах в помощь беженцам-евреям, а в апреле 1918 г. петроградские сионисты обратились к нему с просьбой выступить в концертной программе «Палестинская неделя», и в переполненном зале петроградского Народного дома певец исполнил «Ха-тикву» на иврите. Известный музыкант, активный деятель сионистского движения Мордехай Голинкин написал в мемуарах о том памятном концерте: «Шаляпин дал в этом концерте право гражданства еврейской песне и обоим еврейским языкам на русской эстраде».

Находясь в Эрец-Исраэль, М. Голинкин участвовал в создании национальной оперы в Тель-Авиве. Он постоянно поддерживал дружеские отношения с Шаляпиным, готовил его гастроли в Эрец-Исраэль, но болезнь певца сорвала планы. В мемуарах М. Голинкина опубликовано последнее письмо Ф. И. Шаляпина к нему: «Спасибо, друг, за чудное письмо. Мне приятно, что Палестина и все тамошние евреи помнят меня и мои порывы, которые я сделал искренне и от всей души. К сожалению, я довольно серьезно захворал — расширение сердца. Болезнь затянулась, и я не могу сейчас даже приблизительно определить, когда я смогу взяться за работу…».

На старой территории стоит скромное надгробие над могилой академика, одного из создателей отечественной микробиологии, основателя института микробиологии и эпидемиологии Николая Федоровича Гамалеи. Он родился в 1859 г., был современником И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, свидетелем революций, трех страшных войн. После арестов членов Еврейского антифашистского комитета, среди которых была его любимая ученица Л. С. Штерн и несколько сотрудников института, 90-летний ученый обратился лично к Сталину не с просьбой, а с решительным протестом: «Мой долг, моя совесть требует от меня, чтобы я во весь голос заявил Вам то, что наболело у меня на душе. Я считаю, что по отношению к евреям творится что-то неладное в данное время в нашей стране. Судя по совершенно бесспорным и очевидным признакам, вновь появившийся антисемитизм идет не снизу, не от народных масс, среди которых нет никакой вражды к еврейскому народу, а он направляется сверху чьей-то невидимой рукой». Этот протест не изменил ситуацию в стране и никого не спас, но мужество и благородство русского ученого достойны нашей благодарной памяти.