Роджер Бэкон - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Роджер Бэкон
• Издательство: Издательство францисканцев
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-89208-056-0

---

Similiter de philosophic Aristoteles enim voluit contradicere prioribus et multa renovare, qui licet sapientissimus habuit tamen repulsam, et occultationes suae sapientiae visus est usque fere ad haec tempora recepisse. Nam primus Avicenna revocavit philosophiam Aristotelis apud Arabes in lucem plenam. Vulgus enim philosophantium ipsum ignoravit Pauci enim et modicum philosophiae Aristotelis attingerunt ante tempus Avicennae, qui diu post tempus Mahometi Imperatoris philosophatus est Avicenna vero praecipuus Aristotelis expositor et maximus imitator multas rebellitates passus est ab aliis. Nam Averroes maior post eos et alii condemnaverunt Avicennam ultra modum; sed his temporibus gratiam sapientum obtinuit quicquid dicit Averroes, qui etiam diu neglectus fuit et repudiatus ac reprobatus a sapientibus famosis in studio, donee paulatim patuit eius sapientia satis digna, licet in aliquibus dixit minus bene. Scimus enim quod temporibus nostris Parisiis diu fuit interdictum naturali philosophiae et metaphysicae Aristotelis per Avicennae et Averrois expositores, et ob densam ignorantiam fuerunt libri eorum excommunicati, et utentes eis per tempora satis longa.

То же касается и философии. Ибо Аристотель хотел вступить в полемику со своими предшественниками и многое обновить. И хотя он был мудрейшим, но и у него были неудачи, и, как очевидно, [многие] темные места его мудрости не прояснены вплоть до настоящего времени. А Авиценна был первым, кто восстановил среди арабов философию Аристотеля во всей ее полноте. Ибо [до того] большинство философствующих его [т. е. Аристотеля] не ведала. Ведь до Авиценны, который философствовал значительно позже эпохи повелителя [сарацин] Магомета, философию Аристотеля затрагивали немногие, да и то незначительно. Но Авиценна, который был главным толкователем и последователем Аристотеля, претерпел множество нападок со стороны других. Ибо Аверроэс, наиболее значительный после него [комментатор Аристотеля], и другие критиковали Авиценну сверх всякой меры; но в сии времена он пользуется авторитетом у мудрых, что бы там ни говорил Аверроэс, которого также знаменитые в ученом мире мудрецы долго не признавали, отвергали и опровергали — до тех пор, пока позже не стало ясно, что его мудрость вполне достойна, хотя кое в чем он и не столь хорош. В самом деле, мы знаем, что в наше время в Париже имел место длительный запрет на естественную философию и метафизику Аристотеля и ее толкователей Авиценны и Аверроэса, и из-за грубого невежества их книги были запрещены, и тем, кто их читал, в течение длительного времени угрожало отлучение от Церкви[93].

Cum igitur haec ita se habent, et nos moderni approbamus viros praedictos tam philosophos quam sanctos; et scimus quod omnis additio et cumulatio sapientiae quas dederunt, sunt dignae omni favore, licet in multis aliis diminuti sint, et in pluribus superflui, et in quibusdam corrigendi, et in aliquibus explanandi, manifestum nobis est quod illi, qui per aetates singulas impediverunt documenta veritatis et utilitatis quae oblata fuerunt eis per viros praedictos, nimis erraverunt, et vitiosi plurimum fuerunt in hac parte; sed hoc fecerunt propter scientiae extollentiam et propter ignorantiam. Ergo in nobis ipsis debemus facere idem argumentum, ut cum nos respuamus et vituperemus quae ignoramus, clamemus hoc esse propter ignorantiae nostrae defensionem, et ut ilia modica, quae scimus, sublimius attollamus. ...

И если дело обстоит таким вот образом и мы, современные люди, пересматриваем [труды] вышеуказанных мужей, как философов, так и святых, и знаем, что любое добавление и умножение мудрости, ими сделанное, достойно всяческого одобрения, хотя во многом другом им [чего-то] недоставало или же, [напротив], имелись излишества, и кое в чем они должны быть подправлены, а в ином — необходимы пояснения, то нам ясно, что те, кто в различные времена противодействовал свидетельствам истины и пользы, которые были предъявлены этими вышеуказанными мужами, чрезвычайно заблуждались и были в этом смысле крайне порочны; но они делали эго из-за выпячивания [собственного] знания и из-за [своего] невежества. Следовательно, мы должны применить тот самый аргумент к самим себе, чтобы тогда, когда мы отвергаем и поносим то, чего не знаем, мы понимали, что это происходит из-за защиты собственного невежества, чтобы выше вознести то малое, что нам известно. ...

Capitulum X

Caeterum duo sunt hie discutienda, videlicet, praesumptae scientiae ostentatio, et excusatio ignorantiae infructuosa. Propter primum debemus advertere diligenter, quod cum infinitate sunt veritates Domini et creaturarum, atque in qualibet sunt gradus innumerabiles, oportet quod pauca sciantur a quolibet, et ideo de multitudine scitorum non oportet quicquam gloriari. Et cum intellectus noster se habet ad maxima, sicut oculus vespertilionis ad lumen solis, ut prius secundum Philosophum allegatum est, oportet quod sint parva quae veraciter sciamus; nam pro certo ubi intellectus noster de facili comprehendit, illud valde modicum est et vile, et quanto cum maiori difficultate intellexerit, tanto est nobilius quod adquiritur. Sed tamen omne id super quod potest intellectus noster, ut intelligat et sciat, oportet quod sit indignum respectu eorum, ad quae in principio credenda sua debilitate obligetur, sicut sunt divinae veritates et multa secreta naturae et artis complentis naturam, de quibus nulla ratio humana dari potest in principio; sed oportet quod per experientiani illuminationis interioris a Deo recipiat intellectum, videlicet in sacris veritatibus gratiae et gloriae, et per experientiam sensibilem in arcanis naturae et artis expergefactus inveniat rationem.

Глава Х

Здесь надо различить две вещи, а именно похвальбу самонадеянным знанием и бесплодное оправдание невежества. Касательно первого мы должны указать, что поскольку истины Бога и творения неисчислимы и в какой угодно из них имеется бессчетное количество степеней, то надлежит, чтобы всякий знал немногое, а потому никто не должен похваляться множественностью познанного. И поскольку наш разум так относится к величайшим [вещам], как глаза летучей мыши — к солнечному свету (как сказано ранее в соответствии со словами Философа), надлежит, чтобы мы знали достоверно лишь немногое; ведь то, что наш разум познает с легкостью, несомненно, весьма скромно и незначительно, а чем с большим трудом он мыслит [нечто], тем более благородным является то, чего он достиг. Но все то, что наш разум может помыслить и познать, должно быть недостойным того, во что ему изначально положено верить в силу собственной немощи (к таковому относятся Божественные истины и многие тайны природы, а также искусства, дополняющего природу, о чем изначально не может быть никакого человеческого разумения). И надлежит, чтобы в святых истинах славы и благодати [человек] достиг разумения с помощью опыта внутреннего просвещения, данного Богом, а к постижению тайн природы и искусства его привел чувственный опыт.

Et adhuc minora sunt longe quae credimus, quam quae ignoramus, sicut sunt secreta Dei, et arcana vitae aeternae, quae utcunque vidit Apostolus, ad tertium coelum raptus, nesciens utrum in corpore vel extra corpus, quae tanta sunt, ut non liceat homini loqui de illis. Et similiter in rebus creatis; nam ob magnam intellectus nostri debilitatem certum est, antequam videatur Deus facie ad faciem nunquam homo sciet aliquid in fine certitudinis. Et si per infinita saeculorum saecula viveret in hac mortalitate, nunquam ad perfectionem sapientiae in multitudine scibilium et certitudine pertingeret. Nam nullus est ita sapiens in rerum naturis, qui sciret certificare de veritatibus omnibus quae sunt circa naturam et proprietates unius muscae, nec sciret dare causas proprias colons eius, et quare tot pedes haberet, et non plures neque pauciores, nec rationem reddere de membris eius. Est igitur homo impossibilis ad perfectam sapientiam in hac vita, et ad perfectionem veritatis nimis est difficilis, et pronus et proclivis ad falsa et vana quaecunque; quapropter non est homini gloriandum de sapientia, nec debet aliquis magnificare et extollere quae scit Pauca enim sunt et vilia respectu eorum quae non intelligit sed credit, et longe pauciora respectu eorum quae ignorat. Et quoniam respectu eorum quae scit homo, restant infinita quae ignorat, et sine omni comparatione maiora et meliora et pulchriora; insanus est qui de sapientia se extollit, et maxime insanit qui ostentat et tanquam portentum suam scientiam nititur divulgare. ...

И куда меньше то, во что мы верим, чем то, чего мы не знаем. Например, тайны Бога и вечной жизни, которые в той или иной степени узрел апостол, когда он был восхищен на третье небо, не зная, в теле или вне тела, и которые таковы, что людям не позволено говорить о них[94]. И, равным образом, в отношении тварных вещей: несомненно, вследствие великой слабости нашего разума человек никогда не познает что-либо с абсолютной достоверностью, пока не узрит Бога лицом к лицу[95]. И даже если бы человек в этом смертном состоянии жил бессчетное число веков, он никогда не достиг бы совершенства мудрости в отношении количества познаваемого и достоверности познания. Ибо нет никого столь искушенного в природе вещей, кто бы достоверно знал все истины о природе и особенностях одной лишь мухи, и знал, каковы особые причины ее цвета, почему она имеет столько-то ног, а не больше и не меньше, и высказал бы познание относительно ее [отдельных] членов. Итак, человеку в этой жизни невозможно достичь совершенной мудрости, и крайне сложно достичь совершенства истины, и он склонен и расположен ко всяким ошибкам и пустым вещам. А потому человеку не следует восхвалять себя из-за своей мудрости и никто не должен возвеличивать и превозносить то, что он знает. Ибо таковое незначительно и малоценно по сравнению с тем, чего он не понимает, но во что верит, И куда меньше по сравнению с тем, чего он не знает. И поскольку сравнительно с тем, что человек знает, сохраняется бесчисленное множество того, что ему неведомо (и оно, без сомнения более значительное, благое и прекрасное), то безумен тот, кто превозносит себя как мудрого, и еще безумнее тот, кто выставляет свое знание напоказ как некое чудо и стремится распространить его ....

Capitulum XI

Secundum vitium, quod hie reperitur, est, quod ignorantia retinet locum persuasionis, sed cum veritas impugnatur, nefas est et puritas malitiae, deinde ignorantiae turpitudo crescit magis et clarius revelatur. Crescit quidem, quia nititur a se et ab aliis excludere sapientiam; apertius quidem revelatur, quoniam coram Deo et hominibus veraciter innotescit hoc secundum iudicium omnis sapientis; ergo cum iudex teneatur habere scientiam causae, non habet homo ignorans auctoritatem iudicandi de his quorum habet ignorantiam. Et ideo si de illis affirmet vel neget, eius iudicio stari non debet, imrao ex hoc vehementius resistendum, quod sententia qualiscunque feratur ex ignorantia ea auctoritatem non habet: unde si verum diceret, verisimile non esset Nam, ut dicit Seneca libro De virtutihus cardinalibus, nullam auctoritatem habet sententia, ubi qui damnandus est damnat. Quapropter sive sapientes apud vulgum, seu secundum veritatem, sive bonus, sive sanctus affirmet vel reprobet quod ignoret, et maxime in excusatione suae ignorantiae, vel ostentatione sapientiae apparentis, approbari non debet ex hac parte, sed negligi et contradici, quamvis ex aliis fuerit magnifice collaudandus.