Владимир Буданин - Кому вершить суд

• Название: Кому вершить суд
• Автор: Владимир Буданин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

Владимир Буданин — юрист по образованию, на протяжении ряда лет занимавшийся практической работой. Поэтому закономерно, что герои двух его романов — «Путь без привала» и «От весны до весны», нескольких рассказов и очерков — советские судьи, прокуроры, следователи, адвокаты, занятые трудным делом осуществления правосудия. Недавно вышедшая повесть В. Буданина «Море кипит» воспроизводит события Великой Отечественной войны и во многом автобиографична.

«Кому вершить суд» — первое историческое произведение автора. Это повесть о Петре Красикове, пламенном революционере, непоколебимом ленинце. Читатель встретится в книге также с ближайшими друзьями Красикова — Е. Д. Стасовой, П. И. Стучкой, П. Н. Лепешинским. Многие страницы повести посвящены В. И. Ленину, общение с которым определило направление всей жизни Петра Красикова.

Повесть выходит вторым изданием.

---

— Сегодня, быть может, примет. А завтра? Ему бы только удержаться у власти, и он опять станет бросать большевиков за решетку и расстреливать солдат.

— Не понимаю, — горестно произнес Николай Дмитриевич. — Как вы, адвокат, интеллигентный человек, можете быть столь непримиримы, столь ослеплены ненавистью? Петр Ананьевич…

— Прощайте.

Отойдя на несколько шагов, Петр Ананьевич обернулся. Соколов стоял на том же месте. «Полгода вели дело к генеральскому мятежу, все делали для торжества военной диктатуры, — негодующе подумал Красиков. — А теперь заметались между Корниловым и большевиками. Поздно, господа! Посеяли ветер — пожнете бурю…»

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Право на справедливость

I

Петр Ананьевич и Наталья Федоровна сутками не бывали дома. Красиков потерял в эти дни ощущение времени: он участвовал в заседаниях Совета и Исполкома, где большевики стали единственной реальной силой, выезжал в Кронштадт на губернскую конференцию Советов, принявшую резолюцию о крахе соглашательской коалиционной политики. Еще в августе на выборах в Петроградскую городскую думу он прошел гласным по большевистскому списку. Поэтому он присутствовал и на первом заседании изобретенного кабинетом на манер прежней Думы Предпарламента и покинул его вместе с остальными большевиками. Он был делегатом Северного областного съезда Советов, почти единодушно призвавшего к свержению Временного правительства и передаче всей власти Советам…

Наталья Федоровна — она уже больше двух месяцев была членом большевистской партии — работала в канцелярии Совета, выполняя одновременно всевозможные поручения только что созданного Военно-революционного комитета. Она словно бы сделалась намного старше своих двадцати восьми лет. Похудела, избавилась от былой робости, хотя и не стала более разговорчивой. На лице ее со впалыми теперь щеками появилось и как бы приросло к нему выражение сосредоточенности и деловитости. Встречаясь изредка с женой во все более наводняющихся людьми коридорах Смольного, Петр Ананьевич не без удовлетворения отмечал про себя, как просто и естественно вошла Наташа в жизнь партии.

Пятнадцатого октября на закрытом заседании Петербургского комитета все высказались за немедленное вооруженное восстание. А на следующий день, уже в присутствии Ленина, в тесноватом помещении Лесновско-Удельнинской районной думы проходило расширенное заседание ЦК совместно с исполнительной комиссией Петербургского комитета и большевистской фракцией Петросовета. План восстания обсуждался конкретно. Выступали представители воинских частей и заводов. Яков Михайлович Свердлов довел до сведения присутствующих, что численность партии достигла четырехсот тысяч и что влияние ее в массах, особенно в Советах, армии и флоте, значительно возросло.

Выступил Владимир Ильич:

— Положение ясное: либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства. Из всего этого ясен вывод, что на очереди то вооруженное восстание, о котором говорится в резолюции ЦК. Если политически восстание неизбежно, то нужно относиться к восстанию, как к искусству. А политически оно уже назрело.

Двадцать четвертого октября Смольный походил на военный лагерь.

На третьем этаже, где уже недели три размещались Центральный Комитет большевиков и Военно-революционный комитет, было многолюдно, шумно и накурено. Сюда снизу приходили командиры революционных отрядов, получали инструкции и убегали по мраморной лестнице вниз. В коридоре в ожидании распоряжений обсуждались последние события.

В ВРК стекались все сведения о положении в городе. На рассвете юнкера Второй Ораниенбаумской школы прапорщиков совершили налет на типографию большевистской газеты «Рабочий путь», разбили стереотипные отливы, увезли готовые номера, опечатали помещение и оставили охрану. Но в десять часов к типографии подошли отряды солдат Литовского полка и Саперного батальона, направленные ВРК. К одиннадцати часам вышел очередной номер газеты «Рабочий путь» со статьей Ленина «Новый обман крестьян партией эсеров». На случай разгрома Смольного было намечено организовать запасной штаб восстания в Петропавловской крепости. Принимали меры к установлению постоянного контакта с Москвой. Из Кронштадта в Петроград вызвали боевые суда и моряков. ВРК предписал комиссару и полковому комитету Гренадерского полка привести часть в боевую готовность и направить пулеметную команду для охраны Смольного и мостов.

К населению Петрограда ВРК обратился с особой листовкой:

«…Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов берет на себя охрану революционного порядка от контрреволюционных и погромных покушений.

Гарнизон Петрограда не допустит никаких насилий и бесчинств. Население призывается задерживать хулиганов и черносотенных агитаторов и доставлять их комиссарам Советов в близлежащую войсковую часть. При первой попытке темных элементов вызвать на улицах Петрограда смуту, грабежи, поножовщину и стрельбу — преступники будут стерты с лица земли. Граждане! Мы призываем вас к полному спокойствию и самообладанию. Дело порядка и революции в твердых руках».

Обо всем этом Петр Ананьевич узнал, возвратившись в Смольный к полудню. С утра он побывал у Нарвских ворот на заседании Петербургского комитета, где была принята резолюция о немедленном свержении, правительства и передаче власти Советам, указывающая на необходимость «перейти в наступление всей организованной силой революции, без малейшего промедления, не дожидаясь, пока активность контрреволюции уменьшит шансы нашей победы…»

В два часа дня началось заседание фракции большевиков Второго съезда Советов.

И в докладе о политическом положении и в выступлениях делегатов о взятии власти говорилось в, совершенно конкретной плоскости: назывались вставшие на сторону большевиков полки, подсчитывалось количество пулеметов, броневиков и винтовок, разрабатывалась тактика агитационной работы в городе и деревне, в войсках и среди студенчества. Потом наметили кандидатуры ораторов по различным вопросам на заседаниях съезда.

После заседания фракции. Петр Ананьевич натолкнулся в смольнинском коридоре на Костю Федулова. Солдат был красен от возбуждения, проталкиваясь сквозь неумолчную людскую толчею. Увидев Красикова, он обрадовался:

— Петр Ананьевич! Вы, тут, выходит. — Протиснулся поближе и сообщил; — Меня, к гренадерам, комиссаром поставили. Только вот привел в Смольный ребят из пулеметной команды. Целый день с юнкерами воевали. Мосты разводить надумали. Мы попросили их по-хорошему, пулеметы показали. Словом, договорились. Вы из Смольного никуда? Значит, повидаемся еще. А то мне совсем некогда. К товарищу Урицкому надо спешно попасть, о мостах доложить.

И он тотчас растворился в беспокойной толпе.

Ночью события нарастали. Отряды Красной гвардии, моряки и солдаты Кексгольмского полка заняли Главный почтамт, овладели редакцией «Биржевых ведомостей». Войска ВРК захватили Балтийский и Николаевский вокзалы. Отряд матросов занял Государственный банк. На рассвете кексгольмцы и красногвардейцы овладели Центральной телефонной станцией…

К утру двадцать пятого октября столица была в руках восставших.

На половину третьего назначили открытие экстренного заседания Петросовета. Протолкаться в актовый зал к сроку оказалось делом весьма нелегким. Предвидя нечто чрезвычайное, сюда собрался весь народ из Смольного, люди стояли в проходах, у стен, сидели на подоконниках. Красиков едва успел пройти к сцене и занять место в президиуме, как председательствующий огласил сообщение о том, что Временное правительство низложено, Предпарламент распущен, что революционные войска контролируют положение в столице.

И вдруг актовый зал и коридор за распахнутой дверью взорвались аплодисментами и громовым «ура!»: из боковой двери вышел Ленин. К потолку полетели ушанки, бескозырки, кепки. Председатель поднял руку, но овация не утихала. Едва удалось объявить, что слово предоставляется товарищу Ленину.

Петр Ананьевич повернул голову и увидел Владимира Ильича. Ленин совершенно не изменился. Он кивнул товарищам в президиуме, лицо его было торжественным и сосредоточенным. Владимир Ильич вышел на авансцену, повернулся к залу:

— Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась. — Притихший было народ вновь зааплодировал, вновь полетели к люстре шапки и бескозырки. Ленин поднял руку. Овация медленно и неохотно угасала. Дождавшись тишины, Владимир Ильич продолжал:

— …Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма. — И вновь гремели под сводами актового зала Смольного рукоплескания — победители ликовали.