Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

• Название: Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков
• Автор: Георгий Андреевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая научная литература
• ISBN: 978-5-235-03179-1

Разнообразна и противоречива жизнь Москвы на рубеже XIX–XX веков. Уютная патриархальность московского быта взрывается здесь сапогами нового времени, неотвратимой тяжёлой поступью века электричества и металла, мировых войн и революционных потрясений.

Автор книги, привлекая обширнейший документальный материал, погружает читателя как в мирный неспешный ритм купеческой и мещанской Москвы конца XIX века, так и в предгрозовую атмосферу, которая ощущалась в Первопрестольной в начале века двадцатого. Со свойственной ему любовью к подробностям, которые и составляют суть повседневной жизни, Г. В. Андреевский, словно опытный гид, путешествует по лабиринту московских улочек, встречая на своём пути разных «типов и типчиков» — от обитателей московского дна до сильных мира сего, — время от времени обращаясь к более ранним событиям либо к годам своей молодости.

---

Кроме играющей публики в трактирах и бильярдных постоянно околачивались и те, кто не имел пристанища. Они проводили здесь дни и ночи, перекочёвывая из одной бильярдной в другую. Их там кормили, поили и не мешали выспаться, сидя или стоя. В бильярдной Саврасенкова на Тверском бульваре или Павловского около Цветного бульвара, где прежде находился вертеп под названием «Крым», они занимали лавки и стулья вокруг бильярдов. Судили, критиковали игроков, спорили, заключали пари. В трактирах и ресторанах низшего сорта устраивали «пирамидку» мастеровые. Они играли на водку, на чай и на наличные — пятачок, гривенник. Кто желает увидеть такой трактир с бильярдом, тот может посмотреть фильм «Возвращение Максима» из знаменитой трилогии о Максиме Козинцева и Трауберга с Б. Чирковым и М. Жаровым в главных ролях. Сцена игры на бильярде в нём — истинный шедевр советского киноискусства.

Фильм, конечно, не мог передать ни спёртого воздуха, ни вони. Не мог опуститься до передачи брани, похабных песен, грубых хриплых голосов. И слава богу! Не дело это искусства. В гостинице «Мир» около Смоленского (Белорусского) вокзала бильярдная находилась в подземелье, где разило чадом с кухни. В бильярдной этой на пиво играли немцы, разыгрывая карамболи[72], а также кучера и наездники с ипподрома. Те, загоняя шары в лузы, пользовались своими терминами: «гандикап»[73], «галопом к столбу пришла» и пр.

Чтобы хорошо играть на бильярде и выигрывать, одной удачи мало. Нужны ещё умение, острый глаз, твёрдая рука. Так что азартной игрой, в смысле главного участия в ней судьбы и удачи, бильярд, или, как писали тогда, «биллиард», не назовёшь. Однако желание играющих как-то материализовать свой выигрыш присутствовало и здесь. Играли на чай, на пиво, на водку. Играли на деньги и на вещи, так что более слабым игрокам приходилось даже из дома вещи тащить для того, чтобы расплатиться за проигрыш. А ведь встречались в Москве довольно сильные игроки. По трактирам Ямских переулков в конце 90-х годов XIX века ходил один такой игрок по кличке «Курносый». Он играл на деньги и всех обыгрывал. Городские власти не могли пройти мимо подобных фактов. В своей борьбе они даже доходили до суда. Однажды, узнав о том, что в трактире купца Егорова, находившемся в доме страхового общества «Россия» на Лубянке, идёт игра на деньги, полиция послала в него своих людей. Те просидели целый день у бильярдов и подтвердили, что такая игра имеет место и что игроки в их присутствии, проиграв маркёру, клали в лузу по рублю. Однако, когда пристав пришёл в трактир для составления протокола, никто, кроме его людей, факта игры на деньги не подтвердил. Мировой судья, выслушав свидетелей, постановил: купца Егорова считать по суду оправданным. Была бы в то время видеосъёмка, может быть, суд и признал бы игру на деньги доказанной, а впрочем, совсем не обязательно: сказали бы свидетели, что отдали долг маркёру, и судья, не задумываясь, оправдал бы Егорова, сделав вид, что поверил свидетелям. Идти по пути наименьшего сопротивления, в то же время выставляя себя строгим блюстителем закона, куда легче, чем брать на себя ответственность и создавать тем самым для себя проблемы.

Бега и скачки

Азарт, доводящий людей до разорения, одичания, а то и до преступления, царил, конечно, не только в мире карт. Он прекрасно расцвёл в условиях тотализатора на московском ипподроме. Сам ипподром появился в начале XIX века. Газеты в рубрике «Спорт» рассказывали о заездах, жокеях, лошадях, джентльменских, офицерских и барьерных гандикапах[74] и прочих, волновавших публику, вещах.

Москвичи помнили ещё проводимую на поле за Брестским вокзалом соколиную охоту, помнили, как собирались в тех местах и собачники. Какой-нибудь кобель «Хватай», мурго-пегая сука «Разлука» или половопегая «Обрыва» носились наперегонки, размахивая ушами и оглашая окрестные поля и огороды звонким лаем. Но разве могло всё это сравниться с красотой конных соревнований?! Одни имена благородных животных чего стоили! Хронометр, Меттерних, Агасфер, Гретхен, Гяур, Арлекин, Козырь-Девка от Гонеста и Козырной Двойки, Лорд-Фаворит, Роза Бонер, Жизель, Мадам-де-Коссе, Мис-Тритон, Граф-Канский, Мариула, Дробэк, Доктор-Ру, Лола, Минотавр и пр. и пр. О каждом подвиге этих красавцев узнавала вся Москва. Когда в 1885 году Красавчик от Бычка и Куницы прошёл без сбоя 3 версты за 5 минут 34 и ¼ секунды, восторгам публики не было конца.

А сколько споров возникало между людьми по поводу наездников и лошадей! У конного спорта были свои проблемы. Взять, к примеру, иноходь. Когда жеребёнок ещё не умеет бегать чёткой рысью, наездник учит его переставлять ноги, как надо, то есть бежать «чистым ходом». Если жеребёнок начинает немножечко одной ногой торопиться, а другой опаздывать, получается иноходь. Исправить такого «иноходца» и заставить бежать так, как принято на бегах и скачках, практически невозможно, и такого жеребца обычно выбраковывали. Кто-то соглашался с этим, кто-то нет. А бывало, что жеребец, хоть и не полностью, но исправлял свой бег и мог показать неплохой результат. Таким выбракованным жеребцом, случалось, подменяли другого, более слабого. Так в 1912 году на московском ипподроме выяснилось, что под именем Грозящий выступал Кремень. Этот Кремень был некоторое время тому назад приобретён купцом Артыновым у графини Васильчиковой, жившей за границей, за 850 рублей. Сначала, как отметил один из наездников, «ход его был неправильным, а потом вложился и пошёл хорошо». Грозящий, то есть Кремень, бежал (участвовал в бегах) всего восемь раз и выиграл два вторых и два третьих приза, сделавшись фаворитом. До того как обман с подменой лошади был замечен, на Башиловке, где тогда жили наездники московского ипподрома, ходили слухи о том, что лошадь эта подозрительная, а наездник Дунаев не советовал наезднику Белаго на ней ездить. Однако резвость Кремня приносила доход, отказываться от которого ни у наездника, ни у хозяина жеребца желания не было.

Однако главные страсти на бегах разгорались по поводу ставок и выигрышей. Тотализатор появился в 1877 году, но особенно сильно азарт расцвёл в конце 1880-х годов. Собиралась здесь самая разношёрстная публика. Немало было людей бедных и неопрятных. Участвовали в игре не только те, кто имел платные места на трибунах, но и те, кто находился за забором. Они делали ставки через своих доверенных лиц. Первое время билеты, которые приобретали в кассах ипподрома посетители, делая ставки, стоили рубль, и это делало игру на тотализаторе более-менее доступной для самой затрапезной части населения столицы. В связи с тем, что публики на ипподроме с каждым годом становилось всё больше и больше, и отнюдь не за счёт её «приличной» части, а скорее наоборот, решено было поднять цены на билеты. В 1886 году билеты стали стоить 3 рубля, а в 1912 году — вообще 10, так что для многих посещение ипподрома стало роскошью. Народ, правда, нашёл выход. Люди стали приобретать билеты вскладчину, а выигрыши делить поровну. Но что делать, если бега и скачки происходят в рабочее время? Выход нашёлся. Складывались по рублику, посылали своего человечка делать ставки, а сами на следующий день смотрели по газетам, какая кобыла пришла первой и какой выигрыш принесла.

Не обходилось, конечно, без жульничества. Однажды летом 1906 года запасный рядовой Сергеев взял у отставного унтер-офицера Павлова 1 рубль 50 копеек, а у крестьянина Лактюшина 50 копеек на покупку билета и с этими деньгами скрылся. Крестьянин Иван Королёв присвоил себе весь выигрыш в размере 37 рублей 70 копеек, который он получил по билету, купленному вскладчину. А в 1904 году один тип, собравший деньги на билет, который выиграл, с нескольких человек, заявил, что оставляет себе проценты с выигрыша. Это, конечно, возмутило тех, кто дал деньги, и они его чуть не побили.

В 1890-х годах появились на ипподроме барышники, державшие так называемый «карманный тотализатор», которые брали себе по 10 копеек с рубля. Одним из них был мужик, которого все звали Мишкой. Он являлся такой же неотъемлемой частью ипподрома, как столб на финише. Знакомым он вместо «Здрасьте» говорил: «Дай папироску!» — и торговал «верными билетиками». Тот, кто выигрывал, платил ему по ресторанной норме чаевых. Этим и жил Мишка. Способствовала его материальному благополучию уверенность посетителей ипподрома в том, что администрация ипподрома и наездники, в особенности последние, — жулики и заранее знают, какая лошадь придёт первой. Мишка всем своим видом и поведением поддерживал эту уверенность, недвусмысленно давая понять, что был в конюшнях, угостил кого следует и теперь знает, какая лошадь придёт первой.

И хотя советы и намёки его далеко не всегда приводили к успеху, посетители ипподрома с такими, как Мишка, мирились, ведь плата за участие в игре у них была гораздо ниже той, что официально существовала на бегах, то есть 3 рубля 50 копеек, а потом и 10 рублей. Существовали простой и двойной тотализаторы. При простом тотализаторе выигрыш падал только на лошадь, пришедшую первой, при двойном — выигрыш составлялся из ставок на тех лошадей, которые пришли после первой и второй лошади.