Ллойд Биггл - «Если», 2002 № 02

• Название: «Если», 2002 № 02
• Автор: Ллойд Биггл
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Ллойд Биггл. КТО В ЗАМКЕ КОРОЛЬ? повесть

Питер Гамильтон, Грэм Джойс. БЕЛОЕ ВЕЩЕСТВО, рассказ

Видеодром

*Адепты жанра

--- Евгений Харитонов. КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА (статья)

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ХРАНИТЕЛИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ДОРОГУ (статья)

*Рецензии

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. НЕГР ИЗ КАЛИФОРНИИ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ЛЕО (статья)

Пол Ди Филиппо. ПОЖИЗНЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ, рассказ

Чарлз Стросс. АНТИТЕЛА, рассказ

Дэвид Лэнгфорд. COMP.BASILISK.FAQ (отрывок из статьи в журнале «Нейчур»)

Джо Холдеман. СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ, рассказ

Кристофер Маккитрик. ПОТЕРЯВШИЕСЯ СОБАКИ, рассказ

Альберт Каудри. «КРУКС», повесть

Владимир Березин. КТО ИДЁТ ЗА «КЛИНСКИМ»? (статья)

Крупный план

*Александр Громов. ГУД БАЙ, АМЕРИКА! (статья)

Рецензии

Крупный план

*Глеб Елисеев. ТРИ ДАРА ЛЕСТЕРА ДЕЛЬ РЕЯ (статья)

Альтернативная реальность

Максим Форост. РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА, рассказ

Эдуард Геворкян. МЕДАЛЬ ЗА ВЗЯТИЕ КАНОССЫ (статья)

Евгений Харитонов. ЖУРНАЛЬНАЯ ЛИХОРАДКА (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка И. Тарачкова к повести Альберта Каудри «Крукс».Иллюстрации: А. Балдин, А. Юрьева, С. Шехов, В. Овчинников, А. Филиппов, И. Тарачков}

---

— А дальше — квартал Облаков и Дождя, — вставил мужской голос, и урожденные земляне засмеялись.

Второй пилот вежливо помолчал, пока нарушенная тишина не восстановилась, а затем продолжал свои объяснения. Дьева смущенно порозовела. Квартал борделей (названный по изящному китайскому стихотворению, описавшему половой акт, как «игру облаков и дождя») проклинался в храмах староверов с тех пор, как она себя помнила. И хотя верующей она больше не была, ее продолжали возмущать унижения, которым подвергались в злачных местах женщины и мужчины.

Стеф все еще хмурился, посасывая мундштук, когда зазвонила мас-шина внутри квартиры. Злясь, что кто-то нарушает его покой, он прошлепал в комнату, лавируя между колченогой мебелью, перешагивая кучки нестираного белья. Он отдал масшине команду «говори», и она замерцала, оживая. Внутри экрана повисла светящаяся голова полковника Ямаситы из Службы безопасности.

— Хай, Корул Яма.

— Мне требуются кое-какие конфиденциальные услуги. Приходи ко мне немедленно. Ворота сорок три.

Ни единого лишнего слова. Изображение схлопнулось в светящуюся точку. Со вздохом Стеф сбросил халат на другие обноски, захламлявшие пол, и втиснулся в душный стенной шкаф в поисках чего-нибудь чистого.

Едва Стеф нажал кнопку вызова, на крышу старого здания опустился плавнолет-такси с обычным компьютером на месте водителя. Стеф забрался внутрь и назвал адрес: Львиный Дом, ворота сорок три.

— Гратизор, — сказал компьютер. — Благодарю вас, господин!

Ну почему эти железки всегда вежливее людей?

Когда они понеслись над аллеей Чингисхана, Стеф без особого интереса оглядел освещенные фасады на площади Вселенского Правительства. Он давно уже понял: они не более чем декорации, а вся деятельность кроется за кулисами. Бронзовые статуи воздавали честь Желтому Императору, Августу Цезарю, Иисусу, Будде и, разумеется, вездесущему Чингисхану. Все — великие Объединители Человечества. Предвестники Мирграда и его жителей.

Чингис был даже удостоен пышной гробницы в скрещении прожекторных лучей. Не то чтобы в ней покоились его кости: их никому не удалось найти. Но простаки из других миров специально посещали Уланор, чтобы поглазеть на могилу величайшего (и кровавейшего) Объединителя всех времен.

Вблизи гробницы торговцы продавали жареные орехи, завернутую в бумагу лапшу, крохотные связки кифа, водоросли, плошки с мисо и кишми, а также цыплят-бабабку под техасоусом. Все выглядело очень чинно: люди прогуливались и угощались в любое время суток, не опасаясь стать жертвой преступления. Нарушение закона вело прямехонько во Дворец Правосудия за площадью Вселенского Правительства, а лабиринт выложенных кафелем камер под ним носил собирательное название Белая Палата. Грозный Катманн, глава Земной Безопасности, лично занимался Белой Палатой, и одной его репутации было достаточно, чтобы в Уланоре законы соблюдались неукоснительно.

Такси свернуло с главной магистрали, пронеслось над переулками, держа высоту в двадцать метров над мостовой, и замерло у глубокой ниши в глухой белой стене здания. Стеф предъявил компьютеру удостоверение личности, и вспышка света подтвердила уплату. Он вошел в вестибюль, и скучающий стражник в будке повернул к нему голову.

— Хай?

— Хай. Йа Стеффене Александр. Корул Ямасита ха'калла.

Звук его голоса включил монитор. Стражник посмотрел на возникшую картинку, затем придирчиво вгляделся в лицо, словно оно могло скрывать под собой другое, незавизированное. Наконец он что-то сказал, обращаясь к системе безопасности, после чего бесшумно отодвинулась стальная дверь, отделанная бронзой.

В открытых для публики частях Львиного Дома глаз радовали многоцветный мрамор и малиновые резные шиши, но здесь, в деловой части, коридоры, облицованные пластиком и устланные серыми циновками, были безлики. На дверях отсутствовали номера и таблички, чтобы сбить с толку незваного гостя. Стеф, хорошо знавший этот коридор, отсчитал девятнадцатую дверь, постучался. И охнул: ему в лицо ударила вонь, которая сделала бы честь настоящему львятнику. Дверь открыл темнооборотник, и с мохнатой морды мандрилла на Стефа уставились черные кошачьи зрачки, рассекающие огромные глазные яблоки цвета перезрелой малины. У этой твари имелись две пары рук — большие и маленькие. Одна большая рука придерживала дверь, другая лежала на кобуре, а две маленькие скребли густую шерсть на мохнатой груди.

— Корул Ямасита ми ждать, — умудрился выговорить Стеф, ни разу не сбившись.

Темнооборотник посторонился, и посетитель прошел через кордегардию, сопровождаемый немигающим красно-черным взглядом. Потом постучал еще в одну дверь и наконец вошел в кабинет Ямы.

— Хай, — приветствовал Стеф, но Яма не стал тратить времени понапрасну.

— Стеф, у меня проблема, — начал он.

Все в кабинете было сделано либо из черного, либо из белого дюрапласта, словно в предвидении социальных битв. Стеф опустился в черное кресло, которое, казалось, было сознательно сконструировано так, чтобы причинить побольше неудобств.

— К чему там эта зверюга? Разве вы не можете позволить себе обзавестись стражником? — спросил Стеф, шаря глазами в поисках трубки для кифа, но так ее и не обнаружил.

— У всех, кто что-то значит, есть темнооборотники. Более надежны, хотя и воняют… А теперь слушай. Информация эта — не сносить головы, так что, надеюсь, у тебя зачешется шея, если вдруг захочешь ею поделиться. Уже несколько месяцев ко мне поступают из Львиного сектора неясные сообщения о террористах, которые заинтересованы в путешествии во времени. А теперь кое-что произошло и здесь, на Земле. Кто-то похитил из Университета червобур.

— О-го-го! — Поскольку Стеф и не предполагал, что червобуры вообще существуют, его изумление было искренним.

— Те, кто отвечал за аппарат, сейчас у Катманна в Белой Палате. Могу тебя заверить: если повинны свои, то силы безопасности это скоро узнают.

— Еще бы!

— Тебе не требуется растолковывать, что произойдет, если какой-нибудь глупетс заберется в прошлое. С тех пор как появилась эта технология, всякие идиоты стали рваться назад — подправить то, подправить это. До них не доходит, какой хаос вызовут такие изменения. Они даже не представляют себе, что все может просто вырваться из-под контроля.

Ямасита угрюмо нахмурился — человек, призванный держать все под контролем.

— Воображают, будто сумеют управлять временными процессами. И не ведают: какая-нибудь мелочь может повернуть историю в направлении, которого они не предвидели и никто не предвидел.

Стеф кивнул. Ему представилось: кто-то, балуясь с прошлым, заставляет его, или Джун, или гения, синтезировавшего киф, перестать существовать. Перед такой перспективой сохранить Святое Равнодушие было очень, очень нелегко.

— Но что могу сделать я?

Однако Яма еще не завершил свою обличительную речь.

— Почему эти свинни не займутся чем-нибудь полезным? — с негодованием спросил он. — Почему не пытаются изменить будущее? Не пытаются его улучшить?

— Возможно, потому, что вы бы их за это казнили…

Неожиданно Яма улыбнулся. Они со Стефом были давними знакомыми — академия, служба на Ио, на Луне. Одно время они соперничали, но та пора давно миновала. Яма возглавлял Службу безопасности в Львином Доме. Львиный сектор под его управлением представлял собой огромную часть космоса с сотнями обитаемых миров, рассыпанных по спирали галактики в направлении к плотному скоплению звезд в ее центре.

А Стеф тем временем вылетел со службы и перебивался мелкими заданиями, которые Яма предпочитал не делать достоянием гласности. Вроде сегодняшнего. Власть Ямы на Землю не распространялась, но он подозревал некую связь между двумя происшествиями — здесь и в Глубоком Космосе.

Стеф слегка ухмыльнулся:

— И как же я смогу найти похитителя червобура?

Яма мгновенно стал деловитым.

— Я расскажу все, о чем тебе следует знать, — сказал он.

— И ни словечка больше.

— Вот именно, — отрезал Яма, который все-таки обладал чувством камора, хотя и был полковником Службы безопасности. Начал он с того, что перевел сотню ханов на тощий банковский счет Стефа, прекрасно зная, что Стеф немедленно их потратит и будет снова нуждаться, а нужда заставит его работать.

Пока Яма говорил, на другом конце города в большом заложенном и перезаложенном доме профессор Ян Ли-Куцай сидел в кабинете и читал лекцию своей масшине.

Его прославленный курс «Орига Наш Мир» («Происхождение нашего мира»), который он читал во Вселенском Университете, каждый раз собирал по тысяче студентов. И причина заключалась не в его глубокой учености — почти все выкладки принадлежали не ему, — но в блеске изложения. Порой он производил впечатление талантливого актера, а не преуспевающего профессора. Его имидж включал длинную седую бороду, куполообразный сияющий череп, пугающий набор ногтей и звучный бас, придававший особую важность каждому его слову, имело оно хоть какой-нибудь смысл или нет. Запоминающий кубик фиксировал лекцию для продажи в иномиры, где убогие университетики под чуждыми солнцами будут завороженно внимать эху его мудрости.