Ллойд Биггл - «Если», 2002 № 02

• Название: «Если», 2002 № 02
• Автор: Ллойд Биггл
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Ллойд Биггл. КТО В ЗАМКЕ КОРОЛЬ? повесть

Питер Гамильтон, Грэм Джойс. БЕЛОЕ ВЕЩЕСТВО, рассказ

Видеодром

*Адепты жанра

--- Евгений Харитонов. КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА (статья)

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ХРАНИТЕЛИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ДОРОГУ (статья)

*Рецензии

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. НЕГР ИЗ КАЛИФОРНИИ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ЛЕО (статья)

Пол Ди Филиппо. ПОЖИЗНЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ, рассказ

Чарлз Стросс. АНТИТЕЛА, рассказ

Дэвид Лэнгфорд. COMP.BASILISK.FAQ (отрывок из статьи в журнале «Нейчур»)

Джо Холдеман. СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ, рассказ

Кристофер Маккитрик. ПОТЕРЯВШИЕСЯ СОБАКИ, рассказ

Альберт Каудри. «КРУКС», повесть

Владимир Березин. КТО ИДЁТ ЗА «КЛИНСКИМ»? (статья)

Крупный план

*Александр Громов. ГУД БАЙ, АМЕРИКА! (статья)

Рецензии

Крупный план

*Глеб Елисеев. ТРИ ДАРА ЛЕСТЕРА ДЕЛЬ РЕЯ (статья)

Альтернативная реальность

Максим Форост. РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА, рассказ

Эдуард Геворкян. МЕДАЛЬ ЗА ВЗЯТИЕ КАНОССЫ (статья)

Евгений Харитонов. ЖУРНАЛЬНАЯ ЛИХОРАДКА (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка И. Тарачкова к повести Альберта Каудри «Крукс».Иллюстрации: А. Балдин, А. Юрьева, С. Шехов, В. Овчинников, А. Филиппов, И. Тарачков}

---

Шорох з зарослях неподалеку заставил Барри сесть и прислушаться. Тихое знакомое поскуливание.

— Санди? — Не получив ответа, Барри сглотнул и причмокнул губами — звук, которым еще сотни тысяч лет назад человек подзывал собаку. Сработал он и сейчас.

Пес подошел достаточно близко, чтобы Барри мог разглядеть его в полутьме.

— Санди! — воскликнул он. Слезы обожгли, а потом охладили его щеки: это его собака, что бы там ни говорили родители! Он не бросит Санди, даже если придется уехать в товарном вагоне далеко-далеко от Ортонвилля.

«И в добрый путь!» — подумал мальчик, опускаясь на колени и протягивая руки к своей собаке. Санди устремился к нему, опустив голову и виляя хвостом.

Сначала Барри прижал теплого зверя к себе, потом ощупал его в поисках ран. Несколько царапин на плечах, но ничего серьезного.

Ротвейлеры после тренировок выглядели гораздо хуже. Внезапно порыв горячего ветра коснулся мальчика и тут же пропал.

Пес насторожился и зарычал — то же самое рычание, рождающееся в глубине груди, как перед схваткой с ротвейлером.

— Что там такое, Санди?

Человек? — спросил кто-то. Барри вздрогнул и вскочил на ноги. Он не мог определить источник голоса, потому что тот, казалось, звучал у него в голове.

— Здесь есть кто-нибудь? — Мальчик никого не видел среди залитой лунным светом травы.

Я… — и дальше слова, лишенные смысла.

Барри не мог бы сказать, принадлежит голос мужчине или женщине; кроме того, у него был очень странный акцент. Больше, пожалуй, похоже на женщину, решил мальчик. И чем-то опечаленную, хотя Барри и сам не понимал, откуда ему это стало известно. От этого грустного голоса ему снова захотелось плакать, и он непременно разревелся, если бы не был так испуган и утомлен.

Я закончил свою миссию по изучению… — и голос заговорил о недоступных пониманию мальчика вещах, называемых «квазары», «черные дыры», «эпифиз» и «субпространственная нервная система». Барри во все глаза вглядывался в темноту, но мог различить только Санди, который глухо рычал, прижавшись к его ногам и задрав голову. Барри проследил за его взглядом и увидел мяч, застрявший в ветвях. Неужели там, на дереве, человек?

— Я не понимаю, — признался Барри.

Вы отправили меня в долгий путь… — сказал голос.

А потом словно небо обрушилось на Барри, и он упал на колени, раздавленный небосводом.

За несколько секунд он узнал все, что каждый человек на Земле когда-либо знал о физике, химии, биологии, обо всех технологиях и прочих науках, а потом все, что каждому человеку в галактике было когда-то известно и, наконец, все, что маленький зонд узнал за свое путешествие мимо нейтронных звезд, сквозь черные дыры и через подпространство.

Он ощущал бушующий ветер сверхновой. Он видел, как рождаются и умирают звезды. Он чувствовал вращение галактики. Он встретил того, кто живет в ядре галактики, и пожал ему руку, подобную спектру всех звезд, которые зонд изучил, с дифракцией Фраунгофера вместо отпечатков пальцев и покалыванием в нервных окончаниях вместо голоса.

Ужас объял Барри. Это была такая лавина информации и ощущений, что ему пришлось напрячь всю свою волю и силы, чтобы вспомнить, кто он такой: мальчик, родившийся в маленьком городке на Земле в эпоху галактического средневековья… нет, раньше он этого не знал… До того, как этот древний космический зонд открыл канал, соединивший свою субпространственную память с разумом Барри.

«Я — Барри. Я — человек».

Но зонд не остановился, когда Барри едва не утратил личность, он даже не заметил этого. Он сам учился именно так, и другого способа отчитаться перед людьми ему не преподали. Ничего лучшего он придумать не мог. Барри лежал, скорчившись, прижав колени к груди, а кулаки — к ушам. Санди облизывал его волосы.

После наук Барри узнал историю, но не ту, что описывала хилый прогресс человечества в тюрьме под названием Земля, а давнюю историю галактической цивилизации. Он видел, как крошечные розовые комки выбираются из грязи, становятся человечеством, строят кристаллические башни, возносящиеся к звездам; он видел птиц, меняющих гнезда на плавучие города, которые люди помогают им строить; он видел, как сотни невероятных, удивительных существ обретают разум под руководством людей, создают цивилизации, а потом достигают звезд. Он видел, как космические расы сходятся, и был свидетелем неизбежной вражды и первых войн, а также Галактического Соглашения и долгого мира.

Для Барри все это было так же необычно и увлекательно, как фантастические романы. Но теперь, познав науки, он не мог не улыбнуться глупым теориям авторов относительно инопланетян и космических путешествий. На самом деле все было гораздо проще.

Но улыбка сменилась печалью, когда он вспомнил книгу Брэдбери «Вино из одуванчиков», потому что Барри понял, что за минуты учебы он утратил все, что определяло его как личность. Ему стоило огромных усилий припомнить, кем он был еще час назад. И он подумал о своей собаке, почувствовал, что пес тревожно лижет его, и ему стало спокойнее. Собака охраняла хозяина.

Барри узнал о разногласиях, терзавших человечество — они зародились в период слишком долгого мира. Он постиг могущество и славу, которую древние самодовольные существа извлекли из яркой, великолепной новой расы, почти столь же чудесной по своему технологическому развитию и силе воли, как все Галактическое Сообщество вместе взятое; он наблюдал, как образовывались многочисленные союзы, когда каждая раса стремилась привлечь на свою сторону эту могущественную силу, и какие войны охватили галактику вслед за этим.

Барри испытал боль, сильнее которой не мог вообразить, смертельную рану в душе, узнав, что эти войны привели не к досадному поражению, а к великому злу: стерилизация целых планет, достаточно древних, чтобы дать начало сотне таких рас, как человечество. Он стал свидетелем злодеяний, от которых содрогнулся бы самый жестокий палач — и эти преступления творили его собственные предки или равнодушно наблюдали за их свершением. Все было зафиксировано в те давние времена и сейчас воспроизведено без всяких искажений верным маленьким зондом.

Потом — тишина и тьма. Барри закрыл глаза. Ему потребовалось несколько минут, чтобы обрести душевное равновесие в новом состоянии.

Санди лизнул мальчика в лицо. Барри узнал теплый мокрый язык, настойчивый в своем беспокойстве. Сверх того, он мог представить генетическую структуру, которая привела к развитию клеток, образующих вкусовые луковицы в пасти собаки. Он видел генетический приказ ДНК, повинуясь которому, химические элементы выстраиваются в собаку — или человека. Он боялся открыть глаза, потому что и с закрытыми глазами увидел так много, что не мог удержаться от слез.

Но он был обязан сделать это, потому что маленький зонд, сам того не сознавая, возложил на него особую миссию.

Открыв глаза, Барри рассмотрел не следы рельсов, дерево и собаку; но Вселенную, которая раскрывалась перед ним в любой проекции — по его желанию. Только сейчас ему было трудно управлять своими желаниями. Сосредоточившись, он сумел сесть и погладить Санди; потом он наконец увидел пса: просто собака с грязной шерстью, виляющая хвостом. Он встал, пошатываясь, сжал кулаки и зажмурился, ожидая, пока пройдет дурнота, вызванная вращением галактики.

Усилием мысли Барри привел в действие станцию телепатической связи, спрятанную в Луне. Та, в свою очередь, активировала несколько других станций, известных союзникам. Только человеческий разум мог использовать станции связи в качестве ментальных усилителей. Впервые в истории все станции были настроены на один-единствен-ный человеческий разум. Барри знал, что в течение предыдущей Великой Эпохи нестройный хор человеческих «голосов» разносился по всей галактике. Любая благородная, любовная, алчная, порочная человеческая мысль, чувство или приказ оставляли след в разуме всех инопланетян.

— Мы разожгли войну, — сказал он маленькому роботу. Тот выразил согласие, полный испуга и смятения: зонд не был предназначен для столь глубоких переживаний.

— Мы заставили всех полюбить нас, — сказал Барри псу, почесывая его за ушами. Но Санди любил маленького хозяина и без утонченных ментальных приказов. Барри пришлось сделать над собой усилие, чтобы почувствовать под рукой шерсть Санди, ведь его разум был рассеян по всей галактике до самого ядра.

— Вы оба можете успокоиться. Я обо всем позабочусь.

Санди улегся рядом и принялся зализывать раны. Зонду расслабиться было труднее.

Вооруженный новыми знаниями Барри видел, что инопланетяне одолели людей по одной лишь причине: человечество было слишком занято войной с самим собой, чтобы послать единый приказ всем разумным расам галактики. Но теперь у человечества был только один голос. Знания, которые маленький зонд передал Барри, изменили весь мир.