Уолтер Йон Уильямс - «Если», 2002 № 07

• Название: «Если», 2002 № 07
• Автор: Уолтер Йон Уильямс
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Уолтер Йон Уильямс. ЧАС ВОЛКА, рассказ

Майкл Берстейн, Шейн Тортлотт. СМАТЫВАЕМ УДОЧКИ! повесть

Дэниел Хэтч. МЕНЕДЖЕР КОМПАНИИ, рассказ

Видеодром

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. ПОСАДИТЬ ДЕРЕВО… (статья)

*Экранизация

--- Вячеслав Яшин. ЧЕЛОВЕК, ПРИДУМАВШИЙ БУДУЩЕЕ (статья)

*Рецензии

*Сиквел

--- Дмитрий Караваев. ГОМОРРА? ЭТО В КАЛИФОРНИИ! (статья)

*Адепты жанра

--- Сергей Кудрявцев. КРАСКИ НА ПОЛОТНЕ (статья)

Юлий Буркин. КАКУКАВКА, рассказ

Владимир Малов. ЗАО «ДОМ КУКУШКИНА», повесть

Кир Булычёв. НОСТАЛЬЖИ, рассказ

Вячеслав Сухнев. ЛЕТОПИСЬ ПИМЕНОВА, рассказ

Игорь Фёдоров. МАЛЕНЬКИЕ ЗЕЛЕНЫЕ НЕЧЕЛОВЕЧКИ, рассказ

Сергей Некрасов. ПОКОЛЕНИЕ МЕЧТЫ (статья)

Рецензии

Сергей Кольцов. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ НТР (статья)

Вл. Гаков. БРЕШЬ В ТВЕРДЫНЕ (статья)

Павел Лауданский. «ВНЕШНЯЯ РАЗВЕДКА» РОССИЙСКОЙ НФ (статья, перевод К. Плешкова)

Фантариум

Курсор

Personalia

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Майкла Берстейна и Шейна Тортлотта «Сматываем удочки» Иллюстрации: А. Филиппов, И. Тарачков, С. Голосов, О. Васильев, С. Шехов, В. Овчинников}

---

А стоило открыться первым засовам на глухих воротах в Историю (потекла тонкая струйка информации о прежде неведомых людях, событиях, книгах) — и ефремовская утопия оказалась насквозь проникнута духом историзма. Ритуалы, учения и даже некоторые предрассудки прошлого восстановлены в полной мере и почитаются утопийцами!

Многое из этого бдительно разглядели уже первые читатели.

Рецензии пошли не сразу — спадала первая волна хрущевской «оттепели», и тем, кто мог бы выстрелить по дерзкой книжке, было в тот момент не до фантастики. Но спустя год после первого книжного издания — началось!

Застрельщиком травли выступил орган неожиданный — «Промышленно-экономическая газета», обвинившая автора первой советской утопии нового времени в… утопизме! И во многом другом, о чем сегодня и вспоминать-то неловко… Но вот что любопытно: среди обычной проработочной демагогии встречаются откровения, свидетельствующие, что загонщики этой облавы кое-что в романе поняли.

А где же в этом будущем место рабочему классу? — грозно вопрошали хранители устоев. Хотя о «стирании граней», помнится, грезили и классики марксизма, но то — теория, абстракция… Будущее «овеществленное», данное в художественных образах, растиражированное для миллионов читателей, произвело неприятное впечатление на читателей единичных. Какой-то неуютной, понимаешь, выглядит утопия, в которой не нашлось места не только гегемону, но и тем, кто столь успешно навострился вещать от его имени…

Тем не менее в то время утопию Ефремова счастливо отстояли. А дальше… Дальше произошло самое неприятное, что только могут учинить еретику: его канонизировали.

Кто-то сообразил поднять роман на щит как безусловный и беспрекословный пример для подражания. Ведь аккурат ко времени громогласно прозвучало торжественное обещание построить коммунизм при жизни «нынешнего поколения советских людей». И роман-утопия неожиданно оказался в струе, а его автор был объявлен прижизненным классиком.

Хотя на «больной вопрос» автор все же не ответил: а как будет совершаться переход от общества, во многом несовершенного, к утопии?

В чем причина этого странного умолчания?

Можно лишь строить версии. Мне кажется, Иван Антонович исходил прежде всего из того, что человечество заслужило счастливое будущее. Ведь писал он именно утопию, а не научно-фантастический, футурологический роман. Его книга — это некий «внекоординатный» философский итог эволюции человечества. Когда это произойдет и как удастся человечеству отряхнуть прах прошлых грехов, вопрос следующий; ставить его тогда, в конце 50-х, было не только преждевременно, но и небезопасно.

Что же касается современности, то над ее проблемами задумывался и писатель. Иначе не появился бы в 1970 году его последний фантастический роман-антиутопия «Час Быка». Анализ его уведет нас слишком далеко, но одно несомненно: подобное произведение, которое быстро раскусили те, против кого оно было направлено, могло быть написано только автором «Туманности Андромеды»!

Ефремов нашел в себе мужество критически отнестись к грезам тринадцатилетней давности. И, не отказавшись от своих идей и взглядов, также честно сообщить читателю о мучивших тревогах и сомнениях.

Сегодня у нас есть все основания подвергнуть оба произведения пристрастному анализу — поводов более чем достаточно. Но в истории литературы невозможно замолчать бесспорное писательское достижение Ивана Антоновича Ефремова, его поразительный «дуплет».

Ведь по сей день он остается автором самой значительной и масштабной утопии и в то же время — самой значительной и масштабной антиутопии в советской фантастике.

Долгие годы писатель сражался с болезнью: строгим режимом, концентрацией умственных усилий только на главном. Он не участвовал в суетных литературных перебранках, и дни жизни были расписаны у него по минутам. Каждую новую книгу создавал как последнюю — боялся не успеть.

4 октября 1972 года торжественно отмечалось 15-летие Космической эры. А на следующий день советская фантастика прощалась с человеком, который открыл — тогда же, 15 лет назад — вероятно, самую звездную из ее страниц.

Прощались с Ефремовым скромно, без помпы — у сильных мира сего уже накопилось глухое раздражение против «фантастической правды» его «Часа Быка» (на книгу к тому времени запрещено было ссылаться даже в официальном некрологе — будто и не существовало ее вовсе). А сразу после похорон разыгрался непристойный фарс, обстоятельства и, самое главное, причина которого теперь уже, видимо, так и останутся тайной: в квартиру покойного нагрянули с обыском сотрудники КГБ. Что искали, по чьему навету — вдове и друзьям писателя не сообщено, насколько мне известно, и по сей день.

После этого само имя вчерашнего классика получило в инстанциях статус «персоны нон грата»…

Что оставалось неизменным все эти трудные годы — до начала девяностых, — так это неувядавшая популярность «Туманности Андромеды». Хотя и с популярностью все обстояло загадочно и совсем не хрестоматийно.

В 60-е годы это была признанная классика советской научной фантастики, путеводный маяк, эталон и камертон для всякого вступавшего в фантастическую литературу. А затем началось нечто странное. В середине 70-х, когда был дан старт фронтальной «зачистки» отечественной фантастики и позже, когда по ней ударили пушки главного калибра, имя покойного Ефремова и его утопии не раз звучало в разгромных рецензиях-приговорах — адресованных, правда, не самому автору. Особенно усердствовали в наклеивании ярлыков типа «антиефремовская струя в советской фантастике» те, кто пришел в издательство «Молодая гвардия».

В той духовной обстановке, которая к середине 80-х создалась в издательстве (с частым поминанием всуе имени классика), его «Туманность Андромеды» хотя и переиздавалась огромными тиражами, но смотрелась, честно говоря, странно.

Ну ладно, Дар Ветер — наш, славянин, родная русская душа. Веда Конг — похоже, тоже из близких по крови ариев. Ну, а всякие там Рены Бозы, Эрги Нооры — они-то каких кровей? Уж не из проклятого ли безродного племени, не дававшего покоя новоявленным «славяно-ариям»… А один из «начальников» в ефремовской утопии — так тот вообще, прости Господи, черен, как квадрат Малевича! И вообще: что это за светлое будущее — без крови и почвы, границ и наций, лаптей и щец, родимых берез и церковных погостов?

Шутки шутками, но во времена медвежьего нашествия на «Молодую гвардию» доносы-приговоры на авторов посылались в соответствующие инстанции и за меньшее. Ефремова же печатали и прославляли, словно не замечая, что и его мир будущего все больше напрашивается на оргвыводы и кадровые решения.

И уж совсем невероятной была реакция на творчество писателя со стороны монолитной группы фанатов, которых тогда называли «ефремистами». Это были молодые и не очень люди, технари и гуманитарии, воспринявшие слова Учителя не как догму, а как руководство к действию. Они деловито начали создавать кружки по углубленному изучению его Книги и творческому претворению ее в жизнь.

В «Молодой гвардии» их сначала всячески привечали и ставили в пример другим фанатам, начитавшимся Стругацких и прочих. Но быстро спохватившись, постарались спровадить. К тому времени на самом верху уже были утверждены планы окончательного разгрома «не нашей» фантастики и ее подрывных центров — КЛФ. В этой ситуации организованные группы чудаков-идеалистов, всерьез и целенаправленно решивших строить светлое будущее по Ефремову — без национальной розни, ксенофобии, несвободы и единомыслия, — откровенно путались под ногами, дискредитируя своим присутствием план намеченной операции.

Мое собственное отношение к этой книге разительно менялось со временем, порой выделывая сложные кульбиты, но уважительное удивление не покидало никогда.

Ведь как ни относись к роману, без него не мыслима советская фантастика. Лучшие ее произведения, правда, родились как раз в спорах с утопией; и при всем колоссальном авторитете Ефремова никто из шедших следом тропы учителя не выбрал, предпочитая торить собственную. Однако значения ефремовского романа это никак не умаляет.

Гете как-то сказал: «Смелые мысли играют роль передовых шашек в игре; они гибнут, но обеспечивают победу». Книга Ефремова пробила стену. А действия тарана никогда, ни в какие времена не отличались изяществом; однако благодаря ему обычно успешно завершался приступ. Главное — проделать брешь в твердыне. В образовавшийся пролом хлынули боевые порядки молодой советской фантастики. Пошел отсчет ее времени.

Вл. ГАКОВ

Павел Лауданский «ВНЕШНЯЯ РАЗВЕДКА» РОССИЙСКОЙ НФ

________________________________________________________________________

Наш журнал неоднократно рассказывал о зарубежной фантастике и ее авторах. А как представлена наша НФ за рубежом? Издают ли ее там и какие из российских фантастов пользуются наибольшим успехом? Ну вот хотя бы в странах бывшего содружества. Польский библиограф специально для «Если» подготовил обзор о российской НФ в Польше.