Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

• Название: Магия в стиле экстрим
• Автор: Ирина Веретенникова
• Жанр: Фэнтези

На пороге смерти Паулине Назаровой предоставляется выбор: умереть или стать ученицей странного незнакомца. Выбирая жизнь, девушка пока и не представляет, насколько экзотическим и экстремальным окажется обучение у холодного мага Хегельга. С этой минуты существование Паулины превращается в бесконечное выживание, где нет места слабости, жалости, а любая поблажка может стоить слишком дорого. Её новая жизнь − это урок "Умри или познай!", и вместе с главной героиней его проходят целые народы, миры и само мироздание. Хладнокровный учитель не собирается жалеть ученицу и его уроки кажутся Паулине невыносимой жестокостью, пока она не осознаёт, что это единственный способ разбить тесную скорлупу человеческого сознания и стать кем-то иным. Но потерять человечность, значит лишиться прошлого, забыть себя прежнюю и оттолкнуть любимого человека. К борьбе за выживание прибавляется мучительная борьба с самой собой. В решающий момент Паулина осознает, что выиграть можно только забыв всё, чему так тяжело учили, нарушить правила, доверять лишь интуиции, приняв себя такую, как есть. Каждая прожитая минута и преодолённый барьер приближают к ответу на главный вопрос: какова должна быть цель, чтобы оправдать столь экстремальные средства? В сражениях и испытаниях героиня неоднократно подходит к грани своих физических и духовных возможностей, каждый раз переступая через себя. На рубеже жизни и смерти ей открывается чудо рождения вселенной и, наконец, становится очевидным, ради чего пройдены все испытания.

---

Я закричала и закрыла лицо руками, словно рядом вспыхнуло высокое пламя и опалило кожу. Так могла бы выглядеть ревность, если бы обрела воплощение, беспощадная и слепая, она вспыхивала и сжигала дотла. Напряжение последних дней навалилось с новой силой, обострив борьбу двух сущностей в душе. Внутренняя пружина со стоном затянула новую петлю, сжалась перед броском. Сейчас совсем не подходящее место и время для срыва, последствия и глубину которого трудно предугадать. Я пыталась взять себя в руки, дышать ровно и медленно, унять дрожь и сердцебиение. Старалась изо всех сил и чувствовала, что проваливаюсь в темноту. Она наполнена безумными образами, рвущими сознание на части. Тысячи пустых глаз, сотканных из страха, впились в отчаявшееся найти выход сознание. Так жутко, что глохнет даже крик.

— Не смей! — меня сильно встряхнули, шапка слетела с головы, и колючий ветер разметал волосы.

— Простите, — шептали дрожащие губы, а солёные капельки замерзали на ресницах.

Мужские голоса переплелись в один, он настойчиво звал и не отпускал. Ватные ноги уже не держали, и я мешком завалилась на бок. Не важно, что лицо онемело от холода, в ухо набился снег, тело не слушалось и почти не почувствовало, как подхватили сильные мужские руки. Не важно, не важно! Только голос удерживал у черты и сегодня я останусь по эту сторону. Но что-то должно произойти, не в этот раз, ещё нет, но очень близко от обрыва в бездну. А пока я покачивалась в крепких объятьях по очереди несущих меня мужчин и погружалась в новый сон-видение.

По стенам лёгкого шатра вился изящный цветочный узор. Тонкая ткань кое-где пропускала пучки солнечного света. Лучи играли в белых локонах молодой женщины, делали их ослепительными. Свет дрожал на кончиках изогнутых ресниц, блестел в капельках, стекающих по мраморно-бледным щекам эльфийки. Мать склонилась над новорожденным дитя и улыбалась сквозь слёзы.

— Доченька, какая же ты крохотная, — ласково шептали бескровные губы.

Блестящие глазёнки младенца неотрывно смотрели на самое главное существо во всем мире — маму. Розовое личико с пухлыми складочками, белые кудряшки, маленькие ручки и ножки — мамино главное сокровище, но и самая большая тревога. Сердце Тисы не отпускало предчувствие новой беды. Входной полог осторожно откинулся и вместе с ворвавшимся ярким светом в шатер вошёл высокий мужчина. Серебристые волосы собраны в высокий хвост, лучи вспыхнули в многочисленных серебряных колечках, вдетых в острые уши эльфа. Стройный торс затянут в доспехи, а руки нервно стискивают рукояти висящих на бёдрах клинков. И при взгляде на ребёнка его глаза наполнились отнюдь не умилением и радостью отцовства.

— Подойди, Вейдэ, — попросила Тиса.

Она протянула тонкую, прозрачную ладошку. Тело женщины истощилось и почти истаяло во время тяжёлых родов, но опасения за её жизнь были напрасны. Она безумно хочет жить, и будет держаться изо всех сил. Вейдэ медленно приблизился к ложу и внимательней присмотрелся к дочери.

— Произнеси её имя первым.

— Алният.

— Алният, — повторила женщина и зажмурила покрасневшие от тревоги глаза, — "Рождённая болью". Вейдэ, как мы можем оставить дочери такое страшное имя?

— Мы оба знаем, что именно так должны назвать дитя. Имя родилось вместе с девочкой и останется с ней до самой смерти, — отрезал мужчина. Полутень шатра смягчала ожесточившиеся черты, но даже так Тис страшилась глубоко заглядывать в глаза мужу.

— Но ведь она наша кровь! — сделала последнюю попытку смягчить мужчину Тис.

— Я вижу в ней наши черты, но не только их. В ребёнке поселилось нечто, безвозвратно меняющее сущность и тело. Ни один эльф не возьмёт Алният в жены, никто не полюбит.

— Почему, скажи Вейдэ? Она вырастет красавицей. Что в ней не так?

Эльф отвернулся от жены, прижимающей новорожденную дочь. Тиса вцепилась в рукав мужа, он должен ответить ей, обязан.

— Вейдэ, я знаю, ты видишь недоступное многим. Скажи, что с малышкой?!

— Нет! — он выдернул ткань из пальцев жены и шагнул из шатра, но в след ему неслись полные боли крики.

— Кто она? Скажи, умоляю!

Вейдэ покинул семейный шатёр и устремился прочь, в самую чащу леса, чтобы не слышать голос, разрывающий душу на части. За что боги снова наказывают его народ? Они послали им дитя, которое ждёт лишь презрение и ненависть сородичей. С колотящимся сердцем эльф обхватил ствол огромного дерева, тщетно пытаясь успокоиться. Такое тихое утро, спокойное и солнечное, но душу Вейдэ оплела паутина запретного знания. Как сказать Тис кем станет дочь? Где найти слова и не дрогнуть, произнося их? Он вскинул лицо к пронзительно голубому небу и устремил горячую молитву божеству. Но в сердце уже знал, что не получит ответа и они с Тис останутся наедине с грядущей трагедией.

— Алният, почему именно ты? Алният…

Голос Вейдэ удалялся и стихал, я покидала последний приют эльфов. Сознание уносилось в другой мир, где тело мерно покачивалась на руках Аиреля. Видение рассеивалось, оставляя горькое послевкусие и тревогу.

— Кто такая Алният? — спросил маг, наблюдая за пробуждением.

— Новорожденная девочка в эльфийской семье. Помнишь мой рассказ о родах беловолосой эльфийки, Тисы? — некромант кивнул, и я продолжила, — только что они с мужем дали имя ребенку.

— Странное имя для эльфов, — раздалось из-за плеча Аиреля.

Человек нагнал нас и заботливо заправил под шапку мои выбившиеся волосы. Я поймала его руку и прижала к губам.

— "Рождённая болью". Не думаю, что эльфы когда-либо давали подобное имя детям, — ответила я и робко улыбнулась, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Сейчас они не выглядели агрессивными или обозлёнными, скорей очень уставшими.

— Не переживай, Паулина. Сцены ревности и выяснение злободневных вопросов решено немного отложить. Ведь так, некромант? — с нажимом уточнил Аморан. Маг некоторое время молчал, но потом согласно кивнул.

— Поставь меня на ноги. Дальше пойду сама.

— Конечно, пойдёшь, особенно если учесть, что почти всю дорогу мы протащили спящее в беспокойном сне тело на себе.

— Чего ж не бросили?

— А надо было? — шапка и высокий меховой воротник почти полностью скрывали лицо некроманта, но чтобы представить насмешливо изогнутую бровь не нужно особо напрягаться.

— Не ной, Аирель. Тебе не идёт, — подмигнула я магу и осмотрелась вокруг. — Что у нас тут?

Пока я витала во сне, мужчины преодолели снежную равнину и ступили под сень старого хвойного леса. Ветер играл кроной высоченных деревьев, и они скрипели и стонали под его напором далеко вверху. Серое небо давило мрачностью и обещанием скорого снегопада. Оно просвечивалось сквозь ветви сосен, однотонное и низкое. Есть ли за облаками солнце?

— С самого детства я считала, что единороги — это милые белые лошадки с острым рожком на лбу. У них большие голубые глаза и длинная волнистая грива. Они живут среди цветущего волшебного леса и помогают хорошим девочкам.

— Ты почти точно описала светлую сторону этого мира. Там действительно весна и цветущий лес.

Маг взял за руку и потащил за собой. Следом брёл Аморан, тяжело передвигая ноги. Похоже, я спала слишком долго и мужчины действительно вымотались долгим переходом через занесенную снегом равнину. Но с другой стороны, может у них не останется сил ругаться?

— А почему не пошли туда, а замерзаем в неприветливом лесу?

— Ты правильно сказала ключевую фразу: " Помогают хорошим девочкам". А ты, прелесть моя, недостойна появиться на светлой стороне.

— Это ещё почему? — тут же возмутилась я. — Неужели лицом не вышла?

— С лицом у тебя всё в порядке, — остановился маг и развернулся. Аморан подошёл вплотную, и мужчины впились друг в друга глазами поверх моей головы.

— Тогда что не так? — спросил человек и положил руку на мое плечо.

— Паулина не девственница, и поэтому дорога к светлой стороне закрыта. Хочешь выяснять дальше и объявить, кто же лишил Паулину лёгкой дороги к единорогам? — ответом было угрюмое сопение человека.

— Значит, обойдусь без белой лошадки, и цветочки лучше понюхаю у себя в парке. Подумаешь! — пожала плечами. — Не очень-то и хотелось.

Я нашла ладонь Аморана и потащила обоих мужчин по сугробам, рассекая снег, как танк. За спиной хмыкнули, но пошли следом. Каким-то образом им удалось найти дорогу в лесу, пусть заваленную снегом, но всё же свободную от упавших деревьев, сучьев и больших валунов. Острые чёрные камни местами выглядывали над сугробами. Они походили на спящих под белым одеялом драконов, чьи костяные гребни торчали из-под снежного покрова. Но в свете последних событий я не решалась судить о драконах, не увидев их лично. Может на самом деле это безобидные ящерки, мирно живущие на склонах гор, а может и нет. На повестке дня у нас совсем другие существа.