Златослава Каменкович - Его уже не ждали

• Название: Его уже не ждали
• Автор: Златослава Каменкович
• Издательство: Книжно-журнальное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1963

Роман о борьбе трудящихся за свои права в конце XIX века. А еще он о любви и верности, подлости и предательстве, о тяжелых испытаниях, которые выпали на долю героев книги.

За революционную деятельность Ярослав Руденко был осужден к сибирской каторге. Через годы он возвращается во Львов, чтобы посетить могилу любимой жены Анны. Однако оказалось, что Анна жива, вышла замуж и исчезла из города.

В данной версии отсутствует часть текста — с. 215–216, в этом месте сделана отметка: ОТСУТСТВУЕТ ТЕКСТ.

---

— Значит, вы армяне?

— Да.

— Кавказ… Я читал Пушкина, Лермонтова, Толстого, — в голосе молодого человека слышалось восхищение. — Особенно мне близок Лермонтов. Я много раз перечитывал его поэмы и повести.

— Я тоже люблю Лермонтова, — призналась Каринэ. — Помните, как он чудесно описал утро на Кавказе:

Светает — вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина;
Молчит табун, река журчит одна.
Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск, и светит там и там…

И вдруг Каринэ смущенно смолкла. Решив, что она дальше забыла, он подсказал:

Так девушки, купаяся в тени,
Когда увидят юношу, они
Краснеют все, к земле склоняют взор:
Но как бежать, коль близок милый вор!..

И оба они рассмеялись. И оба, не зная притворства и хитрости, улыбаясь, глядели друг другу в глаза, глядели и молчали.

— Однако, что ж мы стоим здесь? — опомнился Ярослав. — Пойдемте прогуляемся по набережной Дуная.

— С удовольствием, — согласилась девушка.

И тоненькая, высокая, черноглазая Каринэ, не касаясь перил, быстро сбежала вниз по лестнице. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как встретила в вестибюле брата. Она познакомила его с Ярославом.

— Вахтанг, — галантно щелкнул каблуками гимназист.

— Вахтанг-джан, — ласково обратилась Каринэ к брату, — скажи маме, что я прогуливаюсь по набережной с миллионером. Вот газета, здесь о нем написано. Мама не будет беспокоиться. Ну, иди.

Подросток вспыхнул, переменился в лице.

— Нет, я не пойду наверх, я тоже хочу прогуляться, — решительно возразил он, исподлобья взглянув на незнакомца.

— Прошу, прошу, — тотчас же дружелюбно отозвался Ярослав, понимая, что даже намек на улыбку в данный момент может задеть «мужское самолюбие». Ведь Вахтанг был в том возрасте, когда не всегда угадывают шутку, зато остро чувствуют иронию. И в глазах подростка — это уже покушение на оскорбление личности. В подобном случае легко вызвать и озлобленную неприязнь.

Они вышли втроем из отеля.

После короткого дождя, прошумевшего в полдень, воздух был чист и мягок. Сбитые дождем и ветром листья устало прилегли у гранитных парапетов.

— Вы бывали в Женеве? — спросила Каринэ.

— К сожалению, не приходилось, — признался Ярослав.

— Вообще-то не сожалейте, — кисло усмехнулся гимназист. — Даже конец августа там был такой удушливо жаркий, точно мы вдруг очутились где-то в Африке. Настоящий ад! Не понимаю, почему туда устремляются толпы туристов?

— Но в Женеве родился Жан-Жак Руссо — великий французский мыслитель и писатель, — горячо возразила брату Каринэ. — И ты сам так восторгался озером, очертаниями Альп.

— Озеро живописное, — согласился Вахтанг, — но в горы ты отправилась без меня.

— Если бы не ангина, ты путешествовал бы с нами.

— Эх, — вздохнул подросток, задумчиво глядя на водную рябь Дуная, — если бы не надо было спешить к началу осенней учебы в Тифлис, сел бы я на парусную лодку и — вниз по Дунаю.

— Вот о чем он мечтает, — укоризненно покачала головой сестра. — Мы из-за его болезни на три недели опоздали в гимназию, а он еще путешествовать! Да я секунды считаю, когда, наконец, буду дома.

— Но друзья твои остались там, в Женеве, — съязвил гимназист. — С кем же ты будешь гулять?

Бестактность брата смутила девушку.

— Надеюсь, в Женеве вы посетили остров Руссо? — спросил Ярослав, делая вид, что ничего не понял.

— Да, конечно, мы побывали и там, — и он подметил нотки благодарности, прозвеневшие в голосе Каринэ.

С каждой минутой она все больше нравилась Ярославу. Ее душа, щедро наделенная наивностью, доверчивостью, вместе с тем заставляла его тревожиться. Он догадывался, кто друзья этой девушки, инстинктивно чувствовал, что ей поручено что-то, связанное с опасностью.

— Сколько дней вы пробудете в Вене? — спросил он.

— Завтра ночью уезжаем, — ответила Каринэ. — А вы?

— Должен уехать сегодня вечером.

— Так скоро? — в голосе девушки прозвучало искреннее сожаление.

— Если позволите, я останусь и провожу вас, — улыбнулся Ярослав.

— Я позволяю, — покраснев, опустила глаза Каринэ.

— Собственно, едем только я с сестрой, — внес ясность гимназист. — А маменька с папенькой останутся на несколько дней. Маменька собирается накупить здесь разных тряпок… Пять сундуков везут, а теперь еще прибавится. Знаете, жаль на носильщиков глядеть, когда они, надрываясь, тянут наши сундуки в вагон.

— Ах, несешь какую-то чепуху, — отмахнулась от брата Каринэ. — Надеюсь, ты не думаешь, что господину Калиновскому интересно слушать?

— Почему же, отныне я ваш друг, и мне интересно все знать о вас, — откровенно признался Ярослав.

Вахтанг не унимался:

— А знаете ли вы одну индийскую мудрость, которая гласит: «Храбрые познаются в битве, семья и дети — в беде, друзья — в несчастье»?

— Что ты хочешь сказать? — Каринэ недоуменно посмотрела на брата.

— Хочу сказать, что большой коричневый чемодан, который ты мне навязала на вокзале в Женеве…

— А я думала, мой братец хочет изречь еще и арабскую мудрость, что чаще всего человека подводит язык, — серьезным тоном промолвила сестра. — И я прошу тебя умерить свое красноречие.

Ярослав успел подметить, что наивность, простодушие и доверчивость Каринэ иногда сменялись поразительной рассудительностью.

— Я не все выложил, — казалось, подтрунивал над сестрой гимназист. — Маменька просила меня сегодня вечером, до ее возвращения из оперы, высвободить именно этот чемодан. Она хочет упаковать туда новое боа и…

— И ты до сих пор об этом молчал, глупый! — внезапно побледнев, выдала себя сестра.

— Гнев — начало безумия! Это сказал Цицерон, — с ноткой обиды в голосе пробурчал Вахтанг, уязвленный до глубины души эпитетом «глупый». О, пусть сестра радуется, что маменька сама в чемодан не заглянула. А он-то хорошо знает, чем он начинен.

— Что-то похолодало, — поежилась Каринэ, хотя на ней было белое шерстяное пальто-накидка. — Вернемся в отель.

На любезное приглашение Калиновского поужинать вместе Каринэ ответила, что они с братом поздно обедали и не голодны; они подождут возвращения родителей.

Чтобы не показаться «мальчишкой», Вахтанг не перечил сестре, хотя не отказался бы поужинать в обществе нового знакомого.

— Даю голову на отсечение, когда мы вас представим нашим родителям, маменька пригласит вас на шашлык. Правда, Каринэ?

— Наверно. Мы сегодня собирались поехать в лес, но дождик помешал.

— Завтра, сразу же после утреннего кофе, — в путь! У нас есть шомпола, превосходная баранина, вино!

— Если не секрет, в ознаменование чего этот пикник? — полюбопытствовал Ярослав.

— Традиция. Будем гулять и веселиться в лесу, будем кутить! — с характерным жестом пояснил Вахтанг. — А вы когда-нибудь ели настоящий кавказский шашлык?

— Не случалось.

Огонек удивления вспыхнул в глазах Вахтанга.

— Помилуйте! — воскликнул он. — Да я ушам своим отказываюсь верить. Вы никогда не пробовали шашлыка?

— Да нет же, — улыбнулся Ярослав.

— Так вот, один из моих многочисленных дядюшек, его зовут Бено, ну, как вам его описать? Ростом он маленький. Жажда крови во взоре! Хотя, вообще-то, он жуткий трус. Зато первый в городе обжора и кутила. Фигура? Во, фигура! — подросток комично выпятил живот, а для большей масштабности вытянул вперед обе руки.

— Ты бы просто сказал: Джон Фальстаф, — подсказала сестра.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Вахтанг. — Да, обжора Фальстаф из комедии Шекспира. Так вот, дядюшка Бено, узнав, что вы не пробовали шашлыка, онемел бы от удивления или трагическим голосом возопил: «Эй, вах, вах, вах! Ни разу не отведать настоящего кавказского шашлыка! Как тебе не повезло, дорогой! Теперь твоя душа не отлетит в рай, нет, не отлетит!..»

— Не кривляйся, Вахтанг, — укоризненно посмотрела на брата Каринэ.

— Напротив, пусть он шутит, — улыбаясь возразил Ярослав.

Вахтанг, экспансивно жестикулируя, метко, с сочным юмором охарактеризовал не менее дюжины дядюшек по материнской линии, фабрикантов и коммерсантов, наживавших огромные капиталы. О, подросток нисколько не скупился на едкие эпитеты в их адрес.

— Вахтанг, как ты говоришь о своих родственниках? — краснея, укоряла сестра.

— А что? Я говорю правду. Разве наш дядюшка Левон за деньги не продаст и свое и чужое? И даже Куру и Эльбрус, а заодно с ними долину горячих нарзанов?