Вадим Старк - Наталья Гончарова

• Название: Наталья Гончарова
• Автор: Вадим Старк
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03325-2

Все, кто знал Наталью Гончарову, сходились в одном: она была изумительной красавицей. Свет ревниво следил за ее успехами, пристально всматривался в ее поступки. Сплетники злословили по поводу ее отношений с Дантесом, приписывали ей равнодушие и прозвали «кружевной душой». Даже влюбленный в нее Дантес отказывал ей в уме. Многие считали ее виновницей гибели Пушкина. Сам же он называл Натали не только своей Мадонной, но также «женкой» и «бой-бабой». Она воспитала семерых собственных и троих приемных детей.

Жизнь Натальи Николаевны, в 18 лет ставшей женой первого поэта России, а в 24 года оставшейся вдовой, по сей день вызывает споры, рождает мифы и разноречивые толки. Книга доктора филологических наук Вадима Старка рассказывает о женщине, ставшей источником вдохновения для Пушкина, о ее истинной роли в истории роковой дуэли, о дальнейшей судьбе той, которой Пушкин писал: «С твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете — а душу твою люблю я еще более твоего лица».

---

Между тем 22 октября 1785 года родилась будущая мать Натальи Николаевны, нареченная Натальей. Она лишилась матери в неполных пять лет. Ранняя смерть матери сняла многие щекотливые проблемы, которые могли возникнуть со временем. Александра Степановна добилась того, чтобы узаконить рождение Натальи, уравняв ее в наследственных правах с единокровными сестрами.

Так Наталья Ивановна оказалась вполне обеспеченной и материально не зависимой от сестер. В 1813 году после смерти холостого брата Александра трем сестрам Загряжским досталась его часть имения Кариан, где родилась Наталья Николаевна. Наталья Ивановна отказалась от своей доли имения с условием, что сестры обязуются выплатить ей с 1814 по 1826 год 300 тысяч рублей. Еще не вышел срок выплаты этой компенсации, когда в 1821 году умер их дядя Николай Александрович Загряжский, наследницами которого также оказались три его племянницы. При вступлении в наследство был аннулирован прежний договор и заключен новый, по которому Наталья Ивановна стала владелицей Яропольца и 1396 душ, к нему приписанных.

В результате подобного зачета Наталья Ивановна, по всей вероятности, недополучила значительную сумму, что привело к охлаждению отношений между сестрами. Так считала сама Наталья Ивановна, но ее родственницы считали иначе. Вероятно, если в детстве любовь Ивана Александровича и Александры Степановны, не делавших никакого различия между ними, питала их взаимные чувства, то после смерти родителей старшие сестры могли дать понять младшей, что она незаконная Загряжская. Впрочем, зная тяжелый и капризный характер Натальи Ивановны, можно предположить, что ее собственные претензии к сестрам стали причиной возникшего между ними охлаждения. В любом случае оно не было перенесено на племянниц, забота о которых в Петербурге во многом легла на плечи Екатерины Ивановны Загряжской, сущего ангела, по отзыву Пушкина.

Поскольку старшие сестры не делили между собой Кариан, то после смерти незамужней Екатерины он перешел к Софье. С семьей Софьи Ивановны, в замужестве графиней де Местр, Пушкин познакомился задолго до того, как ее племянница стала его женой. С графом Ксавье де Местром родители Пушкина были дружны еще во времена его московского детства. Он гостил в их доме, по словам Ольги Сергеевны, «почти ежедневно»; они, в свою очередь, бывали у него. Граф де Местр — французский эмигрант, живший в России с 1800 года и участвовавший в войне 1812 года на стороне России, ученый, художник-миниатюрист и писатель. В детстве Пушкин слышал, как он читал свои стихотворения, а в лицейские годы познакомился с вышедшими в 1815 году его книгами «Пленник Кавказа» и «Молодая сибирячка», а позднее и с другими его сочинениями. Софья Ивановна вышла за де Местра в 1813 году, а в 1816-м они переехали в Петербург, где знакомство с Пушкиным было продолжено. Ксавье де Местр выполнил миниатюрные портреты матери Пушкина Надежды Осиповны и его брата Льва в ту пору, когда сам Александр Сергеевич еще учился в Лицее. В годы петербургской юности Пушкин мог не однажды встречаться с четой де Местров, а Наталья Николаевна, уже вдова, одно время жила с ними под одной крышей.

Ярополец

Село Ярополец Волоколамского уезда Московской губернии — одно из имений Загряжских, любимое местопребывание Натальи Ивановны Гончаровой, где с детства бывала и Наталья Николаевна. Пушкин никогда не бывал в Кариане, где родилась его жена, но не однажды приезжал в Ярополец.

Тамбовский Кариан и волоколамский Ярополец были главными имениями, оставшимися после смерти в 1821 году Николая Александровича Загряжского. По полюбовному разделу с сестрами Наталья Ивановна Гончарова получила Ярополец, а родовой Кариан оказался в совместном владении Софьи Ивановны и Екатерины Ивановны. Хотя окончательный раздел был закреплен в 1823 году, с лета 1821-го Наталья Ивановна с детьми могла бывать в Яропольце, так что с ним уже на десятом году жизни познакомилась Наталья Николаевна.

Ярополец впервые упоминается в 1136 году как укрепленный пункт князя Ярополка Владимировича, сына Владимира Мономаха. Владея в ту пору Ростовом и Суздалем, Яро-полк использовал Волок Ламский в борьбе с Новгородом. От его имени и произошло название Яропольца. Долгое время село принадлежало Иосифо-Волоколамскому монастырю, пока его не выкупил Иван Грозный и Ярополец не стал на время государевым селом, местом царской охоты. В 1684 году Ярополец с ближайшими деревнями с тысячей дворов и землями, к ним приписанными, был пожалован царевной Софьей, правительницей при малолетних царях Иване и Петре, украинскому гетману Петру Дорофеевичу Дорошенко после того, как он отрекся от гетманства и принял сторону Москвы. Здесь бывший гетман прожил последние 14 лет своей жизни, здесь умер и был похоронен.

Двадцать четвертого августа 1833 года Пушкин, заехав в Ярополец, посетил могилу П. Д. Дорошенко и на другой день написал из Москвы Наталье Николаевне о теще: «Она живет очень уединенно и тихо в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому я ходил на поклонение».

Дорошенко был женат на Агафье Борисовне Еропкиной, которая родила ему троих сыновей. После его смерти село было поделено между двумя наследниками — старшим Александром и младшим Петром. Средний сын Алексей, учившийся в то время за границей, участия в разделе не принял. Александру досталась юго-западная часть вотчины, отошедшая впоследствии Загряжским, а от них Гончаровым. Петр же получил северо-восточную часть отцовских владений, которую он продал в 1717 году графу Григорию Петровичу Чернышеву. Так сложилось существующее и поныне разделение Яропольца на две части — гончаровскую и Чернышевскую.

Бывший в молодости денщиком Петра Великого, Григорий Чернышев всей своей жизнью и карьерой служил наглядной иллюстрацией принципов, провозглашенных царем-преобразователем, среди которых — продвижение по службе людей не по знатности рода, а в соответствии с личными заслугами. Настоящая фамилия Чернышева — Чернецкий, и был он из мелкой шляхты, родом с Украины. Его сын Захар Григорьевич приумножил славу отца, отличившись в царствование императрицы Елизаветы Петровны взятием Берлина в 1760 году во время Семилетней войны (1756–1763) и дослужившись до генерал-фельдмаршала. Назначенный вскоре генерал-губернатором Москвы, он привлек к строительству своего имения замечательного зодчего М. Ф. Казакова, бывшего тогда главным архитектором Москвы, возглавлявшим комиссию по ее застройке. В создании архитектурного комплекса ярополецкой усадьбы участвовал и архитектор В. И. Баженов с учениками.

При Пушкине этой частью Яропольца владел внук фельдмаршала Григорий Иванович. С родственниками и соседями Гончаровых по Яропольцу Пушкины также состояли в родстве. Григорий Иванович Чернышев доводился троюродным братом матери Пушкина Надежде Осиповне.

По семейным преданиям, для проектирования господского дома Александра Петровича Дорошенко якобы был приглашен Карло Бартоломео Растрелли, строивший тогда придел в соборе расположенного поблизости Новоиерусалимского монастыря, а тот прислал для осмотра местности своего сына, будто бы снявшего план и отвезшего его отцу. Однако это, скорее всего, одна из легенд, рождавшихся тогда, когда имя действительного архитектора оставалось неизвестным. Стиль постройки в Яропольце далек от тех барочных сооружений, которые связываются с именем строителя Воскресенского Смольного монастыря и Зимнего дворца в Петербурге. Скорее, по всем внешним признакам, его проектировал кто-то из зодчих школы Баженова и Казакова, строивших и Чернышевскую усадьбу.

Старший сын гетмана Александр Петрович Дорошенко женился на Прасковье Федоровне Пушкиной, дочери Федора Матвеевича Пушкина, а их дочь Екатерина вышла за Александра Артемьевича Загряжского, деда Натальи Ивановны Гончаровой. Именно по этой длинной цепочке Ярополец, пожалованный некогда гетману Дорошенко, достался в конце концов Наталье Ивановне, а после ее смерти перешел в род Гончаровых. Вследствие брака между А. П. Дорошенко и П. Ф. Пушкиной в жилах Натальи Николаевны текла и кровь Пушкиных, а значит, она состояла в родстве с Александром Сергеевичем не только по линии Гончаровых, но и по линии Загряжских. Насколько оно было далеким?

Пушкины и Загряжские, представители древних фамилий, могли, как говорится, счесться родством. Имя Федора Матвеевича Пушкина вошло в историю России петровского времени и не однажды в стихах и прозе было помянуто Пушкиным. Он писал в статье «Опровержение на критики» о представителях своего рода конца XVII века: «При Петре они были в оппозиции, и один из них, стольник Федор Алексеевич, был замешан в заговоре Циклера и казнен вместе с ним и Соковниным». Давно уже замечено, что здесь Пушкин описался, назвав Федором Алексеевичем Федора Матвеевича. Позднее, в «Начале автобиографии», он называет правильно его и его отца: «…окольничий Матвей Степанович (подписался. — В. С.) под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Циклером и Соковниным». В стихотворении «Моя родословная» поэт имел в виду именно его: