Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу

• Название: Путешествие парижанки в Лхасу
• Автор: Александра Давид-Неэль
• Издательство: «Армада-пресс»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00018-6

Удивительное путешествие выпало на долю француженки Александры Давид-Неэль (1869–1969) — пешком из Китая в Индию через Тибет.

«Медленное восхождение к высокогорным перевалам было исполнено очарования; затем внезапно передо мной предстала великолепная необозримая панорама тибетских плоскогорий, окутанных вдали неким туманным видением, которое являло взору беспорядочное скопление сиреневых, оранжевых вершин, увенчанных снежными шапками.

Что за незабываемое зрелище!»

---

Луна, скрытая горой, слабо освещает долину; дует сильный ветер, и мороз пробирает нас до костей. Мои пальцы, которые я прячу в длинных рукавах тибетского одеяния, заледенели, и я с трудом удерживаю посох.

Мы с Йонгденом отказываемся от предложения докпа ехать верхом; сейчас слишком холодно, так что предпочтительнее идти пешком до восхода солнца.

Спустя несколько часов, в то время как мы проходим через высокогорные пастбища с пожелтевшей за зиму травой, занимается бледно-серая заря; из-за облаков робко выглядывает солнце.

Снег, скопившийся в ущельях, лежавших на нашем пути, уплотняется и становится все более глубоким. Наш проводник говорит, что гигантский белый холм, который мы видим слева от себя, возвышается там, где дорога раздваивается, и одно из ее ответвлений ведет к перевалу, полностью засыпанному снегом.

Теперь у меня не остается сомнений в том, что нас правильно информировали, и я понимаю, что не сумею взойти на гору, как бы мне ни хотелось.

Однако из-за устойчивой засухи, которая волнует этой зимой пастухов, можно без труда преодолеть перевал Айгни. Еще до полудня мы добираемся до латза, возведенного на его вершине.

Наш проводник передает нам вещи, которые он вез на лошади, и собирается с нами проститься.

Несмотря на то что нищенский наряд и забота о своей безопасности не позволяют нам проявить большую щедрость, я решила вознаградить доброго пастуха за его труды. Наставления Йонгдена о том, что человек, бесплатно прислуживающий ламам, приобретает особые заслуги, должны были убедить докпа в нашей бедности. Ночью, когда все спали, я шепотом сообщила Йонгдену о своем намерении, и он выполнил мой наказ.

И вот лама не спеша достает из своего кошелька две серебряные монеты и несколько щепоток сушеных листьев кипариса, хранящихся в бумажном пакетике.

— Эти деньги, — заявляет он торжественным тоном, — все мое богатство. Их пожертвовал мне пёнпо из Таши-цзе, которому я читал в дзонге Священное писание. Вы помогли нам обоим, моей матери и мне. Поэтому я дарю вам эти деньги, а также санг[115] из очень далекого святого места под названием Ха-Карпо.

Хотя плата за лошадь была незначительной, наш проводник должен быть доволен: докпа, совершающие торговые сделки путем обмена, редко видят деньги. Мы также были уверены, что он умолчит о полученных подарках из опасения, что кто-нибудь из соседей попытается украсть у него монеты. Таким образом, мы сможем одновременно проявить порядочность и соблюсти необходимую осторожность.

Йонгден добавляет также, что в тех краях, куда мы направляемся, нас ждут могущественные покровители. Наш проводник не преминет передать эти слова хозяину дома, где мы ночевали, и его соседям, и это, возможно, заставит призадуматься тех, кто собирается нас догнать и ограбить.

— Возьмите деньги, старший брат, — повторяет мой сын, — без всяких колебаний. Мы уже вступили во владения По жьялпо[116] и его амчё[117] — один из моих лучших друзей. Мы оба — из лхасского монастыря Сера. Если я буду в чем-то нуждаться, он попросит короля мне помочь.

— Конечно, он вам поможет, кушо[118], — почтительно соглашается докпа, показывая, насколько лама вырос в его глазах после упоминания о столь высоких покровителях, — но все же я возьму только санг. Это необычайно ценная вещь, раз вы принесли ее из святого места. Что касается денег, если я их приму, то не смогу совершить богоугодный поступок, оказав услугу ламе… Нет, благодарю вас, я предпочитаю приобрести заслуги. Они пригодятся мне и в будущих жизнях, и в этой тоже… Будьте добры, кушо, дайте мне ваше благословение. А теперь я должен поторопиться. Кале пеб, лама! Кале пеб, матушка!..

Он ушел очень довольный, унося с собой щепотку душистого порошка из высокогорных растений и веря в то, что посеял несколько зерен грядущего блаженства, которые взойдут и расцветут в этом или ином мире. Добрая и чистая душа! Я от всего сердца мысленно пожелала ему счастья.

Мы молча стояли возле латза — не крича Лха жьяло! как велит здешний обычай, не ощущая радостного возбуждения, которое неизменно заставляет путников после изнурительного подъема с воодушевлением приветствовать покоренную вершину. Мы уже привыкли к долгим походам, и недолгий путь показался нам сущей забавой. Впервые за время наших странствий мы не испытывали усталости, поднявшись на перевал, и, видимо, именно поэтому не ликовали.

— Лха жьяло! — наконец почти одновременно воскликнули мы, машинально повинуясь давней привычке. Наши крики прозвучали странно глухо и отрывисто, как шум падения птицы с перебитыми крыльями, и не вызвали никакого отклика на окрестных склонах.

— Скоро пойдет снег, — сказал Йонгден, впавший в необычную для него задумчивость.

— Да, пожалуй, — согласилась я, — солнце сегодня подернуто какой-то грустной дымкой. Но разве это произойдет сегодня? Неужели непо нечаянно разбросал зерна, которые мы ему дали, до назначенного срока?

Моя шутка нисколько не развеселила ламу.

— Надо спешить, — коротко бросил он.

Мне не нравилось его мрачное настроение.

— Вы помните, — сказала я, — нгагспа из Кукунора, который, по словам докпа, мог усилием воли вызывать дождь, снег и град либо предотвращать их? Он научил меня некоторым волшебным словам. Давайте заключим пари: вы вызвали снегопад, а я постараюсь не допустить его. Посмотрим, чья возьмет.

Юноша даже не улыбнулся.

— Эти бедные люди нуждаются в снеге для своих пастбищ, — произнес он, — позвольте им получить его.

И, ничего больше не сказав, начал спускаться по заснеженному склону.

Меня удивило странное поведение Йонгдена. Почему его так заботил снег? За время наших странствий было столько снегопадов, но они нисколько не пугали нас, особенно вблизи селений.

Как обычно покидая вершину, я сосредоточилась и пожелала счастья всем людям, а затем поспешила вслед за ламой, который шел размашистым шагом и был уже далеко.

Несмотря на мои усилия, Йонгден отдалялся все больше и больше. Чтобы его догнать, я решила двигаться не зигзагами, которые смягчали крутизну склона, но замедляли мой ход, а по прямой линии. И тут, как мне кажется, некая очаровательная незримая фея посочувствовала моему положению и, любезно решив оказать мне услугу, потянула меня за ногу. Я упала и покатилась вниз, как по санной трассе, с той лишь разницей, что я играла роль саней и спортсмена одновременно. К счастью, мне удалось ухватить свой посох за железный наконечник и кое-как с его помощью направить свое движение. Таким образом, я промчалась мимо своего изумленного спутника, как скорый поезд, и остановилась, оставив его далеко позади.

Йонгден понесся ко мне со всех ног, пока я отряхивалась и счищала снег со своей сумки. Убедившись, что я не ушиблась, он шутливо поздравил меня с мастерски, хотя и не по своей воле проделанным спуском. Во всяком случае, благодаря этому происшествию мой путь значительно сократился и, самое главное, к моему юному спутнику вернулось хорошее настроение. Что за смутное предчувствие омрачило на миг его всегда жизнерадостную и беспечную душу? Я умолчу об этом и скажу лишь, что вскоре нам предстояло пережить довольно драматические события.

Облик местности, представшей перед нами за перевалом Айгни, свидетельствовал, что мы вступаем в край, резко отличающийся от только что покинутого. Воздух стал влажным, почва — топкой и местами заболоченной. Повсюду лежал снег: большие пятна белели на жухлой траве, а в оврагах скопились целые сугробы. У докпа, пасших скот на здешних пастбищах, не было причин жаловаться на засуху, в отличие от их собратьев с другой стороны горы.

Вскоре мы вошли в лес; река, зарождавшаяся ниже перевала, продолжала спокойно струиться по узкой долине, переходившей в обширные высокогорные пастбища. За ними мы увидели вход в другую долину и без труда поняли, что она поднимается к перевалу, засыпанному снегом, о котором нам говорили докпа. Отсюда брал начало более крупный водный поток, чем тот, вдоль которого мы следовали, и две реки, слившись воедино, спускались по третьей долине к По-мед. Оттуда, вобрав в себя множество притоков, они устремляются в сторону Йесру-Цангпо, а затем понесут в Индийский океан растаявшие снега могучих горных хребтов, по которым мы шли.

Таким образом, мы добрались до истоков Полунг-Цангпо, верховья которой до сих пор не исследованы. Я только что видела, как рождалась эта река, и обнаружила место, где в нее вливается другой поток. Приходилось довольствоваться этим, так как необычные условия моего путешествия позволяли мне лишь поверхностно обследовать неизведанные края. Однако я испытывала большое желание продолжать двигаться в сторону открывшейся перед нами долины.