Павел Вяземский - Письма и записки Оммер де Гелль

• Название: Письма и записки Оммер де Гелль
• Автор: Павел Вяземский
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-01336-6

«Письма и записки Оммер де Гелль», якобы принадлежащие французской писательнице Адель Омер де Гедль (1817–1871), «перевод» которых был впервые опубликован в 1933 году, в действительности являются весьма умелой и не лишённой живого интереса литературной мистификацией сына поэта, критика и мемуариста кн. П.А.Вяземского Павла Петровича Вяземского (1820–1888), известного историка литературы и археографа. В записках наряду с описанием кавказских и крымских впечатлений французской путешественницы упоминается имя М.Ю.Лермонтова, что и придавало им характер скандальной сенсационности, развеянной советскими исследователями в середине 30-х годов нашего века.

(Из аннотации к изданию)

---

№ 32. ДЕВИЦЕ МЮЕЛЬ

Вторник, 14 апреля 1835 года

— Да вы, кажется, беременны, матушка?

— Да, я уже второй месяц как брюхата и не знаю, как быть. Г. К<ерминьян> не простит мне беременность: мы уже пять месяцев как не спим вместе.

— Хотите, я на себя возьму, только с условием, чтобы воспитание детей взяли на себя вы, а не я. Я детей терпеть не могу. Я напишу мужу и наперед говорю вам, что он на это будет согласен.

Мне разом стало жутко на сердце. Мне стало жаль матери и самой себя; мне припомнилось, как она билась, как рыба об лед, заботясь обо мне, как она всю жизнь приносила в жертву из-за моего тщеславия. Я вспомнила, как пять месяцев тому назад я попыталась расторгнуть связь моего опекуна с матушкой, и мне стало гадко самой себя. Она заснула, и кошачья улыбка мелькала на ее устах. Она протянула свои чудные ножки, и я стала их целовать и заливалась слезами, проклинала себя, и снова целовала эти дивные ножки, и гордилась ими. Морэн вошел в комнату. Я тихо встала. Мать зашевелилась и по-кошачьи улыбалась.

— Любите ее, она того стоит.

Я в первый раз сказала Морэну, что знаю о их связи. Я ушла, чтоб тебе написать под свежим впечатлением. Мы обедали втроем, и я скоро занялась моим туалетом. Мать и Морэн присутствовали при моем наряживании.

У Тюфякина я нашла герцога Орлеанского, графа Поццо ди Борго и графиню Легон. Вслед за ними вошел и герцог Немурский. Тюфякин подошел к принцу и тихо сказал ему:

— Вы с герцогом не любите играть, всегда с ним ссоритесь, пойдите с Аделаидой, она вас развлечет; она мастерица этого дела, и, что лучше всего, никто об этом не станет болтать.

Таких людей с его деликатностью и со свечами не найдешь.

Письмо лежит у меня с 17 февраля, а нынче уже вторник, 14 апреля, все что-то хочется договорить. На днях бенефис Тальони. Леопольд Робер умер в Венеции; г. Патюрль заплатил двадцать тысяч франков за его рыбаков. Поццо ди Борго, кажется, отзывают. Тюфякину пишут о том из Петербурга.

№ 33. АДМИРАЛУ МАКО

Воскресенье, 19 апреля 1835 года

Чудная весна. Я вас жду к обеду. Мы будем одни.

№ 34. АДМИРАЛУ МАКО

Вторник, 22 апреля 1835 года

Что за чудные весенние дни. Я вас целый день не видала. Мне нужно с вами переговорить.

№ 35. АДМИРАЛУ МАКО

Суббота, 25 апреля 1835 года

Не могу выразить, что я ощущаю. Я себя вижу на адмиральском корабле. Все люди на стеньгах. Я себя вижу плывущей в Мартинику.

№ 36. АДМИРАЛУ МАКО

Воскресенье, 26 апреля 1835 года

Весна — это просто блаженство. У меня в три часа будет Альфонс Рид, которого я отправляю в Мартинику. Вы бы хорошо сделали, если бы взяли его с собой. Он вам будет полезен.

№ 37. АДМИРАЛУ МАКО

Понедельник, 27 апреля 1835 года

Весна — это рай на земле. Кастеллан устроил светский спектакль. Я всю ночь провела у него. Он затевал дамскую академию, я думаю, что пойдет. Он на днях уезжает. Еду к Тюфякину.

№ 38

Четверг, 30 апреля 1835 года

Граф Жюль де Кастеллан в своем отеле по улице Сент-Оноре давал «Роман на час» и «Недоверчивость и шаловливость». Гер<цог> д'Абрантес, m-lle Мелани Вальдор, г. де Нотлен и Росмален. Я, гуляя в Булонском лесу, была поражена новым открытием: Порт Майо № 1, у самого выхода в лес — Вилла Нова. Я с герцогом провела два часа. Лошади стояли в конюшне. Все это очень хорошо придумано. Тут даже есть собеседницы для разговора. Чудный город Париж: чего ищешь, то и находишь. Это нечто вроде академии Кастеллана.

Келлерман, герцог де Вальми, умер. Я наигрывала на барабане с некоторой меланхолией погребальный марш герцогу. Вошел герцог Н<емурский> и объяснил мне, что это сын герцога. Как я рада, мне все хотелось плакать, и я бросилась ему на шею.

№ 39

Среда, 10 июня 1835 года

Я езжу в Вилла Нова каждый день то с одним, то с другим, а иногда и одна — и всегда там обедаю. Я Крампона и моих людей отправила в Компьен. Завтра моей масленице конец.

№ 40. ГРАФУ САЛЬВАНДИ

Компьен. 13 июля 1835 года

Когда вас нет, я все читаю «Шестнадцать месяцев, или Революция» и перечитываю вашу книгу. Она — мое евангелие. Монархия, хартия, камеры, избирательные коллегии, администрации, народное просвещение, колониальное управление — все поколеблено в своих основаниях. Толпа призывается не к равенству, а к преобладанию. Хотят попрать права собственности, высшей промышленности, высшей науки, службы, знаменитости, все права на высшее влияние только в минуты лихорадочного состояния для торжества террора, а в минуты отдохновения — диктатуры. Свобода может существовать на земле при условии преобладания класса богатого, просвещенного и утонченного. Вы правы, сто раз правы, говоря эти слова про Францию. Но обратите внимание на наши колонии. Мои размышления над вашей книгой привели меня к размышлениям над, нашим насущным хлебом. Колонии гибнут, и наш флот ожидает та же участь, если нам не придут на помощь. Мы денег не просим. Мы просим только уравнения в податях. Обложение туземного сахара прибавит до 60 000 000 дохода. Это дело не шуточное. Право, стоит заняться. Вы не заинтересованы в вопросе, ваш голос потому и даст решительный перевес.

№ 41. ГРАФУ САЛЬВАНДИ

15 июля 1835 года. Бурбонские минеральные воды

Решид Эффенди уехал из Парижа; он везет проект контракта. Посоветовавшись с Тюфякиным и графом Дюшателем, как я тебе, кажется, писала, я отправляю Альфонса Рида в Мартинику. Он, кажется, очень дельный и честный человек. Он не ожидает добра от герцога де Брольи: Брольи — доктринер и предан английским интересам. Талейран по возвращении из Лондона у нас завтракал. Он принимал участие в нашем совещании и сделал несколько очень веских замечаний. Князь Талейран, недовольный своим лечением, едет в Виши и оттуда в Карлсбад. Он заедет в Женеву посетить герцогиню Дино.

Ужасное покушение на жизнь короля. Много людей, убитых на бульваре Темпль. Мортье убит. Я и князь Талейран уезжаем в Париж. Граф Поццо ди Борго не унывает, он отправился путешествовать по Англии. Ему сопутствуют графиня Потоцкая, герцогиня Амброс и маркиза Феррари с их супругами. Каков султан? Мое вам почтение.

№ 42

Компьен. Четверг, 13 августа 1835 года

Нынче совершился приговор палаты пэров над лионскими бунтовщиками. Ссылка в отдаленные места для некоторых, тюремное заключение на двадцать лет для других, — это, конечно, хорошо, но далеко не достаточно. Зачем не отрубили головы первой категории? Это могло бы нас удовлетворить. Там, где между работником и хозяином начнется разлад, только одно может и быть примирение, это-гильотина. В этом смысле писал г. Керминьян. Письмо это я распространила между пэрами. Оно произвело впечатление. Казимир Перье был прав, говоря настойчиво и с замечательной дальновидностью: какие туг уступки, — надобно, чтобы вопрос был решен пулями. Другого разговора быть не может. Я после обеда ездила к князю Талейрану. Граф Порталис скоро приехал вслед, тут был и Монфо. Они трое совершенно одного мнения со мной. Возвысьте плату рабочим — и этим вы убьете роскошь в зародыше. Нам всем придется ходить в сабо. Он взял мою ножку с полу и, поцеловав, сказал с его убедительным красноречием: «Мы лишимся этих хорошеньких ножек, так элегантно обутых. К счастью, моя племянница Антуанетта сумела взять одного из наследников Тамерлана. И хорошо сделала: они там с своими рабами сумеют еще лет сто себе не в ущерб копать руду. А у нас того и гляди что придется носить лапти, я вам в том даю честное слово». Полковник Лазарев говорил о Талейране, называя его «мой дядя Талейран».

— Вы хотите сказать, — отвечал ему князь, — ваш дядя Тамерлан.

№ 43

Компьен. Понедельник, 17 августа 1835 года

Я пригласила герцога Н<емурского> обедать в Вилла Нова.

№ 44

Среда, 19 августа 1835 года

Уже в прошлом году, в феврале месяце, разнесся слух, что князь Василий Долгорукий, обер-шталмейстер царя и директор театров, обвенчался в Казанском соборе с молодой французской актрисой Эжени Форже, которая три года тому назад играла в Лютихе. Эта свадьба очень не понравилась царю, который видит с негодованием, что огромное миллионное состояние перейдет в руки француженки. Князь ей дает в приданое три миллиона франков. Я об этом говорила с Тюфякиным. Он мне очень успокоительно сказал:

— Это вздор, и я ему не наследник, а скорее он или сын его, Сережа, мой настоящий преемник.

Теперь пишут, что действительно князь Сергий наследник и что на имение Тюфякина наложено запрещение по причине его мотовства. С чем же я буду? Хорошо, что у меня не одна струна на моей гитаре.