Николай Шундик - На Севере дальнем

• Название: На Севере дальнем
• Автор: Николай Шундик
• Жанр: Детская проза

---

На душе у него было скверно. Кэмби смотрел на уходящие вдаль дома Нома и нервно курил трубку за трубкой. «Вы один вместе с вашими бациллами гриппа-испанки будете пред­ставлять на вражеском берегу целую армию», — мысленно передразнил он мистера Маккинга. «Тебя послать бы с этой армией!» — подумал Кэмби и злобно сплюнул за борт.

Но вот Кэмби представилось, как он через год или два снова выстроит торговую факторию на Чукотском берегу, и ему стало легче.

Это были радужные мечты, и Кэмби даже замурлыкал се­бе что-то под нос, искоса поглядывая на Мэнгылю, угрюмо попыхивающего медной трубкой.

В советские воды шхуна войти не решилась. Матросы спу­стили на воду вельбот, и Кэмби вместе с Мэнгылю оставили шхуну.

Льды были сравнительно редкими. Кэмби показалось, что ему начинает везти уже с самого начала. По крайней мере, в этом он пытался уверить себя, чтобы как-то заглушить неути­хающий страх перед неизвестностью.

— А как ты думаешь, Экэчо не пройдет мимо? Разве воз­можно встретиться вельботу и байдаре в этих бесконечных льдах, не разминувшись? — спросил Кэмби, Дергая Мэнгылю за рукав кухлянки.

Шаман несколько минут всматривался в даль своим един­ственным глазом, затем равнодушно ответил:

— Встречались раньше, может, и сейчас встретимся...

— А может, и не встретимся? — забеспокоился Кэмби.

— Может, и не встретимся, — все так же равнодушно отозвался Мэнгылю. — Тогда прямо туда поедем. Я уже гово­рил, что там в потайном месте стоит яранга Экэчо... В пеще­ре. Туда увезу тебя. Я не один раз из той пещеры забирал пушнину, приготовленную Экэчо. В прежние времена лег­ко это было. А сейчас трудно, очень трудно — пограничники следят.

Мысль о пограничниках не давала покоя и Кэмби. «Хоро­шо, если я в байдару Экэчо пересяду: охотник возвращается с промысла домой. Кто станет среди убитых нерп искать ме­ня! — подумал было он, но тут же отбросил эту успокоитель­ную мысль. — Да-да, черт побери, могут поискать! Говорят, советские пограничники очень глазастые...»

Настроение у Кэмби ухудшилось. А когда подул ветер, гоня откуда-то с запада, как раз на вельбот, огромную массу плавучих льдов, на Кэмби напал страх.

Льды становились все гуще и гуще. Мотор пришлось вы­ключить.

— Толкай, толкай льды багром! — закричал Мэнгы­лю. — Толкай сильнее, если не хочешь, чтобы вельбот разда­вило!

Обливаясь потом, изнемогая от усталости и страха, Кэмби работал багром.

Выбрав развилок в огромной льдине, Мэнгылю направил в него вельбот. Вход в развилок закрыло другой льдиной. Вельбот оказался в относительной безопасности.

Целые сутки несло куда-то вместе с льдиной вельбот Кэм­би и Мэнгылю.

Но вот ветер постепенно начал утихать. Значительно за­медлился дрейф льда.

Мэнгылю, попыхивая своей трубкой, начал что-то высмат­ривать во льдах.

...Путь Гоомо и Чумкеля, плывших к Счастливому бе­регу, был необычайно труден. У хрупкой кожаной байда­ры, попавшей в полосу плавучих льдов, уже во многих местах были сломаны ребра остова. Гоомо и Чумкель порой выскакивали из байдары, затаскивали ее на плавучую льдину и начинали отталкиваться баграми, упорно двигаясь на льди­не все вперед и вперед.

Целые сутки шла эта неравная схватка между людьми и стихией Ледовитого океана. На вторые сутки льды нако­нец поредели, выбирать разводья стало легче. Все чаще и чаще всматривались беглецы в сторону Чукотского берега: не попадутся ли вельботы или байдары с чукотскими охотни­ками?

— Смотри, вельбот! — резко выбросил руку вперед ГоОмо.

Чумкель вскочил на ноги, всмотрелся в указанном направ­лении и увидел во льдах вельбот.

— О-го! Го! Го!..—закричал Гоомо, складывая ладони рупором.

Сидевший на руле Чумкель направил байдару к вельботу. По лицу его пробежала тень недоумения.

— Всмотрись хорошо. В этом вельботе, как кажется, си­дят Кэмби и шаман Мэнгылю! — вполголоса воскликнул он. — Может, мне чудится это?..

Гоомо мгновение всматривался и вдруг схватил винчестер:

— Да-да, Чумкель, ты правду сказал: это Кэмби! Это тот самый Кэмби, который сажал людей в черную машину.

— Не понимаю, — недоумевал Чумкель, — зачем ему и это­му сумасшедшему Мэнгылю вздумалось отправиться по наше­му пути?

— У них, кажется, мотор не работает: видишь, они там во­зятся,— сказал Гоомо, вытирая рукавом кухлянки ствол вин­честера. Немного помолчав, он добавил: — Они тоже идут к Чукотскому берегу. Разве не ясно, что они не могут прийти туда как друзья? Они идут как враги! Их надо поймать, обя­зательно поймать!..

Расстояние между байдарой и вельботом быстро сокраща­лось. Уже отчетливо была видна коренастая, приземистая фи­гура Кэмби, вставшего во весь рост на носу вельбота с вин­честером в руках.

— Я не хочу, чтобы этот волк кого-нибудь из нас убил! — промолвил Чумкель. — Обидно умирать сейчас, когда уже так близко родная земля!          

Крепко сжимая в руках винчестер, Гоомо промолчал. Он не сводил глаз с Кэмби. Не успел тот вскинуть винчестер, как Гоомо выстрелил. Кэмби взмахнул руками и выронил свой винчестер в воду.                

— Хорошо, Гоомо! Хорошо! — обрадовался Чумкель.

Где-то сзади послышался гул мотора. Гоомо резко обер­нулся и вскрикнул:

— Катер!.. Смотри, там катер!..

Гоомо не ошибся. Это был действительно советский погра­ничный катер. Оставив в стороне байдару, он быстро напра­вился прямо к вельботу, смело лавируя по разводьям между льдинами...

Офицер-пограничник чукча Айванго беседовал с Гоомо и Чумкелем. Взволнованные, они спешили наперебой высказать все, что накопилось у них за долгие годы жизни на чужбине.

А в одном из отсеков кубрика шел предварительный до­прос Кэмби и Мэнгылю.

— Так, значит, вы решили бежать от прелестей американ­ской свободы к нам, в Советский Союз? — спросил высокий, сухощавый офицер, обращаясь к Кэмби.

— Да-да, сэр офицер, я уже больше не мог жить там. Возможно, эти люди, которых вы подобрали вместе с нами, и плохое обо мне скажут, но вы не верьте им. Вы спросите вот у этого, — Кэмби показал на Мэнгылю, — он тоже чукча, сэр офицер; он скажет, что я неплохой человек, сэр офицер...

Офицер поморщился и, прямо глядя в глаза Кэмби, суро­во сказал:

— Вот что, мистер Кэмби, а по новой кличке Семен Гара­нин...— Заметив, что брови Кэмби изумленно поползли на лоб, офицер подчеркнул: — Да-да, по новой кличке Семен Сер­геевич Гаранин. Укажите, в каком именно из ваших отделений саквояжа находятся ампулы с бациллами гриппа-испанки. Нам нужно особенно осторожно обращаться с этим пакетом.

Кэмби молчал.

— Как видите, нам уже все известно, — спокойно продол­жал офицер. — Вы думали, что вас на советском берегу встре­тит Экэчо, а вышло, что встретили вас мы.

— Но как, как все это вам стало известно?! — Кэмби при­поднялся было и тут же безвольно опустился снова.

— Как стало известно, это вас не касается, — сухо отрезал офицер. — А вот что нам неизвестно, поторопитесь сообщить сами. Сейчас это в ваших интересах.

Шаман Мэнгылю, сгорбившись, смотрел своим единствен­ным глазом на растерянное, потное лицо Кэмби и чувствовал, как у него самого все сильнее и сильнее дрожали колени.

— А скажите, — почему-то повеселев, спросил офицер, — когда в вас выстрелили, винчестер вы обронили в воду с пере­пугу? Так, что ли?

— И с перепугу и оттого, что пуля этого Гоомо раздроби­ла приклад, — неохотно ответил Кэмби, стараясь не смотреть в лицо офицеру.

— Да, меткость поразительная, — с довольной улыбкой протянул офицер. — Ну, ну, так я вас слушаю...

НА СЧАСТЛИВОМ БЕРЕГУ

Кэргыль сидел в своей комнате. Вдоль ее стен тянулись верстаки, на которых лежали инструменты, моржовые клыки, куски дерева для моделей. Целая система точил с шестере­ночной передачей была укреплена на верстаках, стены были увешаны связками расписанных клыков, полки заставлены готовыми изделиями. Там были фигурки оленей, полярных медведей, собачьи и оленьи упряжки, курительные трубки, чернильные приборы, замысловатые шкатулки...

Перед Кэргылем была разложена шахматная доска с рас­ставленными на ней фигурами — это выточил Кэукай из мор­жового клыка. По лицу старика бродила добрая улыбка. По­рой он брал какую-нибудь из фигур, тщательно рассматривал ее, одобрительно причмокивая губами. «Ай, какой косторез будет, хороший косторез будет! — думал он о Кэукае. — Луч­ше меня научится кость резать. Он же совсем еще мальчик, а уже такое сделал...»

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел его внук Тынэт. Кэргыль хотел было взять посох и огреть как следует внука за то, что тот помешал ему думать, но Тынэт схватил старика на руки и поднял.

— Ты... ты чего это, полоумный? — возмутился Кэргыль.

Тынэт бережно усадил деда, схватился рукой за сердце: