Олег Вишлёв - Сталин и Гитлер. Кто кого обманул

• Название: Сталин и Гитлер. Кто кого обманул
• Автор: Олег Вишлёв
• Издательство: Издательство Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44168-6

Олег Викторович Вишлёв - один из самых известных российских историков, занимающийся проблемами отношений между СССР и Германией накануне войны. В его книге рассмотрены все аспекты советско-германского Пакта о ненападении 23 августа 1939 г., освещаются деятельность советских и германских спецслужб, проводившиеся ими операции в 1939-1941 гг.

Вопреки мнению официозных историков автор утверждает, что в это время СССР под руководством Сталина не сдал свои позиции под давлением гитлеровской Германии, но, напротив, усилил их, создав мощную военную, дипломатическую и разведывательную базу, которая помогла Советскому Союзу выстоять в 1941 году, а в дальнейшем одержать победу над Германией.

Работа основывается на германских политических, военных, дипломатических и разведывательных документах, большинство из которых впервые публикуется на русском языке.

---

Точка зрения, высказывавшаяся Шуленбургом относительно «дружелюбия» и «прогерманской ориентации» Сталина, противоречила оценке, которая давалась руководством министерства иностранных дел Германии. 9 мая 1941 г. статс- секретарь этого министерства Э. фон Вайцзеккер направил германским послам циркуляр следующего содержания: «Объединение всех полномочий в руках Сталина означает укрепление власти правительства и дальнейшее усиление позиций Сталина, который, очевидно, счел, что в современной сложной международной обстановке он обязан взять на себя личную ответственность за судьбу Советского Союза. Так как Сталин и ранее во всем определял внутреннюю и внешнюю политику Советского Союза, то вряд ли можно ожидать существенного изменения прежнего курса»[224].

Что же касается судьбы сообщений Шуленбурга, то их Вайцзеккер, учитывая тенденциозный характер содержавшейся в них оценки, попросту положил под сукно. Они не попали в руки Риббентропа[225], ни тем более в руки Гитлера, о чем можно судить из журнала регистрации представлявшихся ему для ознакомления дипломатических и агентурных донесений, в котором записи о посланиях Шуленбурга, равно как и о донесениях «Информационсштелле III» отсутствуют[226].

Еще менее убедительным источником, свидетельствовавшим о готовности Сталина к далеко идущим уступкам Германии, являлось сообщение турецкого посла в Москве Актая[227]. Достоверность информации, которой он располагал, и его способность объективно анализировать обстановку у самих немцев вызывали большие сомнения. Шуленбург в одном из своих писем в министерство иностранных дел Германии с издевкой заметил в отношении персоны Актая: «Известно, какие буйные фантазии одолевают моего турецкого коллегу, когда он садится сочинять свои донесения»[228]. В Берлине оценки Актая всерьез не принимали, и остается только гадать, с какой целью донесение турецкого посла впоследствии было включено в публикацию германских дипломатических документов.

На какие уступки была готова пойти Москва?

И все же, какие уступки была готова Москва сделать Берлину весной — в начале лета 1941 г. для предотвращения войны?

В фондах германских архивов нет документов, исходивших от советских правительственных инстанций, в которых немцам накануне 22 июня 1941 г. предлагались бы уступки политического, военного, территориального характера либо делался намек на готовность СССР к таковым. Нет в них и до- кументов с предложениями экономических уступок. Однако анализ советско-германских экономических отношений позволяет предположить, что в этой области советское правительство все же могло в чем-то пойти навстречу пожеланиям Германии, если бы такие были высказаны.

Такой вывод позволяет сделать прежде всего безусловное выполнение советской стороной весной — в начале лета 1941 г. всех ранее взятых ею на себя обязательств по товарным поставкам в Германию, несмотря на откровенный саботаж ответных поставок германскими фирмами. Показательно и то, что в условиях явно обострявшегося кризиса двусторонних отношений Кремль пошел на подписание в апреле—мае 1941 г. соглашений о товарообороте и платежах с оккупированными Германией Бельгией, Данией и Норвегией, т.е. фактически на расширение поставок на территорию рейха зерна, металла и нефтепродуктов[229]. Позиция СССР в отношении Германии в сфере экономических отношений была настолько благожелательна, что руководство торгово-политического отдела германского министерства иностранных дел в аналитической записке от 15 мая 1941 г. отметило: создается «впечатление, что мы могли бы предъявить Москве дополнительные экономические требования, выходящие за рамки договора от 10 января 1941 г.»[230]

Возможность определенных экономических уступок Германии со стороны СССР подтверждается и рядом дипломатических донесений, поступивших в Берлин из источников, которые не вызывали у него сомнений. В этих донесениях обращает на себя внимание один немаловажный факт: в них даже не упоминается о наличии в Москве каких-то «прогерманских настроений», а подчеркивается, что за возможными советскими экономическими уступками рейху кроется единственная цель — выиграть время, необходимое СССР для завершения подготовки к войне.

31 мая 1941 г. из Берлина в германское посольство в Москве было переправлено для ознакомления следующее сообщение германского консула в Женеве, датированное 23 мая того же года:

«Секретно.

Содержание: сообщения из России.

По сведениям из достоверного источника, французский посол в Москве некоторое время назад был проездом здесь (в Женеве. — O.S.) и высказывал, в частности, следующие мысли, которые затем также повторял здешний генеральный консул (Франции.— O.S.):... 2. Вся политика Сталина направлена в настоящий момент на то, чтобы при любых обстоятельствах выиграть время и, выполняя все пожелания Германии относительно поставок из России и всеми прочими способами, не дать ей повода для занятия враждебной позиции либо для военной акции Германии против СССР (в том же направлении высказывается и другой в целом хорошо информированный о русской политике агент, который на вопрос о значении имеющих якобы место русских продовольственных поставок рабочим Бельгии ответил, что Россия ... в данный момент вынуждена выполнять все пожелания Германии относительно товарных поставок, чтобы не дать Германии повода для выступления против России).

Крауэль»[231]

26 мая 1941 г. от германского посланника в Бухаресте в Берлин поступила следующая шифртелеграмма:

«№ 1507 от 26.5.

Очень срочно!

Совершенно секретно, государственной важности Имперскому министру иностранных дел

Согласно сообщению, полученному генералом Антонеску из достоверного источника, в ближайшем окружении Сталина высказывается мысль, что советское правительство должно пойти на очень серьезные жертвы для того, чтобы выиграть время. Тем не менее там не намерены делать никаких уступок военного характера и откажутся отвести советскую армию от границы, в том числе нашей, если этого от них потребуют. Сталин твердо убежден, что войну можно оттянуть, но ее нельзя предотвратить. Мерой, способной оттянуть войну, считают снабжение Германии продукцией из Советского Союза, в то время как всю промышленность Советского Союза переключают на военное производство. Советскому правительству ясно, что подготовка его армии оставляет желать много лучшего...

Киллингер»[232].

11 июня 1941 г. в «бюро Риббентропа» («личный штаб» германского министра иностранных дел) поступило следующее сообщение:

«Русские вновь и вновь дают понять, что они хотят во что бы то ни стало избежать конфликта... Один финский дипломат рассказал, что он слышал в Москве, будто бы Сталин сказал: «Не следует делать ничего, что могло бы вызвать раздражение Гитлера». Эту мысль он выразил русской поговоркой, которая звучит очень выразительно. В настоящий момент русские пытаются устранить все, что может стать причиной конфликта. Поставки зерна очень большие. Они в 8 раз превышают поставки 1939 г. Русские надеются, что с помощью нынешних поставок, которые могут быть даже увеличены, они смогут обеспечить мир с Германией»[233].

О готовности СССР к экономическим уступкам Германии с целью добиться выигрыша времени говорилось и в нескольких более ранних агентурных донесениях, поступивших в Берлин в марте 1941 г.[234].

Что же касается возможности территориальных уступок СССР Германии, то Москва, как можно заключить из документов, полностью исключала возможность таковых. В частности, через советскую резидентуру в Берлине в начале июня 1941 г. немцам было дано понять, причем в очень резкой форме, что о таких уступках не может быть и речи[235]. Как свидетельствуют дневниковые записи У. фон Хасселя, бывшего германского посла в Италии, находившегося в оппозиции Гитлеру, в мае 1941 г в определенных кругах в Берлине, высказывавших опасения относительно способности Германии вести войну на два фронта, взвешивалась возможность предъявления СССР ультимативного требования передачи рейху Украины и обеспечения участия Германии в эксплуатации советских нефтяных месторождений[236]. Однако на уровне высшего политического руководства Германии возможность предъявления такого рода ультиматума Москве даже не рассматривалась. Гитлер сознательно и целенаправленно готовил внезапный удар по СССР, и втягивание в переговоры с Москвой по какому бы то ни было вопросу в его планы не входило. И Хассель, и Вайцзеккер в своих дневниковых записях от июня 1941 г. единодушно подчеркивали: ни о каких зондажах и контактах, официальных либо неофициальных, между советскими и германскими представителями им не известно[237]. Записи бесед Вайцзеккера с советским послом в Германии В.Г. Деканозовым за апрель—июнь 1941 г.[238], а также донесения Шуленбурга в Берлин тогда же о встречах и беседах с советскими должностными лицами[239] подтверждают, что вплоть до позднего вечера 21 июня 1941 г. принципиальные вопросы советско-германских отношений ни советской, ни немецкой стороной не поднимались. Но и в ходе встреч вечером 21 июня 1941 г. Молотова с Шуленбургом в Москве[240], а Деканозова с Вайцзеккером в Берлине[241] германская сторона не предъявляла никаких требований уступок, а советская сторона, в свою очередь, их не предлагала.