Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.

• Название: Книга I. Древнее Пророчество.
• Автор: Катерина Крутоус
• Жанр: Фэнтези

“Конец света”, “Третья Мировая Война” - эти предсказания уже давно “на слуху”. А сами события вскоре появятся на пороге наших дверей. Постучат ли, ворвутся без предупреждения… Обычным смертным сие, к сожалению, а может, и к превеликому счастью, неведомо. Однако существую те, кто знает, чем на самом деле чревато претворение в жизнь Древнего Пророчества. И самое главное: между кем разгорится Последняя, как повествуют Вампирские Хроники, всемирная война, призванная установить иной, отличный от царящего сегодня, порядок в определенной части необъятной Вселенной. Удастся ли вампирам установить тотальное господство на материковой части нашей планеты, или же существует еще что-то, о чем одному из самых древних и сильных народов их глава просто не удосужился сообщить…

---

- Значит, то, что я перерезал тебе вены и лишил тебя пол-литра крови, ты оцениваешь, как благородный поступок с моей стороны? Ну, ты даешь!

- Ты понял, что я имею в виду. Почему ты меня не укусил? - последнюю фразу Генриетта произнесла почти неслышно, и если бы ее собеседник был обычным человеком, то вряд ли бы расслышал эти слова. Но Анри был вампиром. И он услышал тот страшный вопрос, который последние часы навязчивым кошмаром буравил его мозг. Внезапно он отвернулся, пряча глаза то ли от смущения, то ли от яркого света.

- Послушай, девушка, - наконец-то нашелся он, - я не знаю, о чем ты думаешь, не знаю ни твоего имени, ни того, кто ты или откуда. Но если честно, то меня это как-то ну совсем не трогает, даже не интересует. Я тебе скажу лишь одно: убиралась бы ты восвояси, а то сегодня я чувствую намного более сильный голод, чем вчера. А, еще учитывая тот факт, что накануне мне уже довелось испробовать твоей крови и я знаю, какова она на вкус… - Анри продолжал трещать, не смолкая ни на секунду, как бы пытаясь самого себя заговорить и отвлечь от вожделенного запястья своей жертвы, которой он, по странному стечению обстоятельств, от чего-то совсем не желал причинять вред…

- И то, что она показалось мне, как говорится, слаще нектара (ну знаешь, в древности амброзию и нектар считали напитком и пищей богов), так вот…

- Генриетта. Меня зовут Генриетта. И мне восемнадцать лет. - Произнесла она отрешенно, не обращая ровным счетом никакого внимания на его болтовню. - А как тебя зовут? - он опешил.

- Слушай, ты что рехнулась?! - она смотрела на него таким чистым, незамутненным и открытым взором… И он невольно ощутил, что не в силах более оставаться вампиром. Он чувствовал, как похороненные в самых глубоких недрах его сущности проблески человеческого сознания начинают овладевать его вампирским существом.

- Анри. - Коротко бросил он. Она слабо усмехнулась.

- Я приду завтра, если ты не возражаешь. Ну, если ты еще будешь здесь. Чем я могу тебе помочь? - Анри потерял дар речи. Нет, он, конечно, проявил человечность вчера, не пронзив ее шею своими вампирскими клыками, но чтобы… Да, так с ним еще никто не обходился.

- Лучше не приходи. Я могу не сдержаться.

- Сможешь. - И она вновь послала ему свою добрую улыбку. В ее голосе чувствовалась такая непоколебимая уверенность, что вампир уже и сам понемногу начинал верить тому, что она говорила.

- Значит, до завтра. - Генриетта попыталась решительно встать, но у нее ничего не получилось и в изнеможении она начала падать на землю. Анри не успел еще даже подумать, не успел сообразить, что происходит, как его тело с неимоверной скоростью рванулось к девушке. Он успел поймать ее почти у самой земли. Анри держал ее на одной руке, держал так крепко, что ему приходилось думать о том, чтобы не прикасаться слишком сильно к ее телу. Но она была так близко, что его взгляд невольно скользнул по направлению к шее Генриетты. Он жадно сглотнул. Но тут внезапно произошло что-то внутри его сознания, и он перевел взгляд на ее лицо. Девушка без страха смотрела прямо в его вампирские неживые глаза. Смотрела и пыталась отыскать что-то похожее на человеческие эмоции…

И совсем неожиданно с его сознанием произошли какие-то странные изменения, и он…медленно прикоснулся к ее губам. Нежно, мягко, так как и сам от себя не ожидал, он упивался ее прекрасными устами, пил из источника блаженства, пьянел от странного ощущения, сродни страсти, но более легкого и полного…любви? Генриетта поддавалась каждому его движению, как воск, разливаясь меж его рук. Она чувствовала то же, что и он, она была счастлива, они оба сейчас были в стране, в которую не каждому открыт доступ. Там, куда зачастую многим вход заказан… Но им было даровано право познать и насладиться радостью, счастьем, блаженством, которое дарует взаимное пылкое чувство, зовущееся любовью. И они отдавались ей без остатка. Человек и вампир. Странно, как таковое могло даже не всплыть в подсознании. Только не сейчас, только не с ними. Им казалось, что они парят под облаками, над всей суетой обычной и рутинной жизни, поднимаясь все выше в смеющиеся облака, которые любовно принимают их в свои объятья.

Он закрывал глаза и погружался в пучину невысказанных грез и фантазий, нет, даже не эротических, это было что-то совсем другое, оно пробуждало в его теле, сознании, в его разуме… чувство, словно к нему вернулась душа. То, чего навсегда лишается человек, превращенный в вампира. Он зажмурился еще крепче, как бы пытаясь задержать это мгновение, стараясь удержать его подольше, еще чуть-чуть, ну же! Навсегда! “Остановись мгновение! Ты прекрасно!” - в висках звучали слова Фауста, а окружающий мир давил своей реальностью. На самом деле в висках стучала кровь, а во рту клыки начинали занимать свое привычное место. Он резко отстранился, заметив на ее губах кровь. Он случайно, в порыве страсти потеряв контроль над собой, все же причинил ей вред. Но она улыбалась. Какой-то странной блаженной улыбкой. И он не сдержался: улыбнулся в ответ, обнажая белые красивые и что самое главное здоровые вампирские зубы. Больше не было нужды скрывать их, прятать свою сущность, и он впервые в жизни вдохнул свежий теплый воздух полной грудью, впервые в его вампирском существовании расправил плечи навстречу новой, полной иных сюрпризов жизни. Он улыбался жаркому солнцу, которое ненавидел, презирал…

Почему? Да все просто: он был иным, и хоть солнце уже многие века не досаждало вампирам (а, может, и никогда раньше до этого?), оно было символом, талисманом мира живых и смертных. Вампирский народ гнушался теплых и ласковых прикосновений газового монстра, как некоторые упыри величали величайшее благо не только человечества, но и тех же бессмертных. Ну, что они астрономию не изучали? Ну, где бы они жили, если бы солнца не стало? В какой солнечной системе? Вот же неучи…

- Я люблю тебя, - прошептала Генриетта, расплываясь в своей завораживающей улыбке, облизывая кровь с укушенной губы. Анри смутился. А события развивались по своей логической цепочке. И хоть сколько раз Анри задавался вопросом, почему до этого пресловутого дня он ни разу за все свое вампирское, да и человеческое (чего уж тут греха таит!) существование не знал, не понимал, да и попросту не задумывался о том, что же такое эта самая любовь. В те времена все, что требовалось, - это лишь удовлетворить потребность. Он вспоминал, встречались ли ему те рыцари, коих так часто описывали и его современники, и более поздние писатели. Доводилось ли ему хоть раз наблюдать за тем, как разворачиваются бескорыстные, страстные и всепоглощающие романы, так часто заканчивающиеся в книгах то трагично, то наоборот счастливо. Как-то странно получалось. То ли он был таким невнимательным, то ли все это было лишь воображением отдельно взятых личностей. Или, может, все дело заключалось в том, что он свою жизнь прожил в совсем ином мире, где и намека на подобную чувственность не было? Любовь… Любовь с первого взгляда…

Как же мало времени и мыслей он посвятил этим словам. Сколько времени он прожил в странном, бесцветном и однообразном мирке, в который, словно в капсулу, не проникал ни единый лучик солнца, зовущегося так страстно и в то же время так банально и заезжено: любовь. Он порой использовал это слово. Но зачем? Теперь он начинал понимать, что все его существование было каким-то ненастоящим. Словно он просидел в коробке все эти столетия, ограничиваясь лишь раскраской окружающих стенок своей тюрьмы. Ему казалось, что лишь сейчас он вышел из нее, встал во весь свой немаленький рост и впервые в жизни вдохнул полной грудью странное чувство, вскружившее ему голову.

У него было такое ощущение (почему именно это, Анри не взялся бы даже гадать, просто, оно само невольно пришло ему на ум), словно его тело - это мрачная Бастилия, которую штурмом начали брать настоящие чувства, пытаясь ворваться внутрь и освободить пленников, заточенных не по доброй воле в закромах его души. Любовь и радость атаковали, бросаясь свои хрупким телом на нерушимые стены его холодного сознания, как некогда народ бросался на аркебузы, дабы восторжествовала справедливость, и самая древняя мрачная тюрьма наконец-то открыла двери перед светлым и настоящим будущем. Анри стоял тогда невдалеке и наблюдал, как пала та каменная вековая твердыня, угнетающая разум и сердца французского народа. Сейчас, почему-то именно сейчас, ему вспомнилось, как он наблюдал тогда за происходящим во времена Французской революции, и ничего, ничегошеньки не чувствовал, лишь, как всегда, делал то, что должно. А ведь тогда такой поток этих самых чувств бурлил на улицах Парижа XVIII века, такая сила и мощь, словно ураган, проносились по брусчатым дорогам, сметая людей на своем пути, изымая их чувства и ощущения, не оставляя равнодушным ни единого прохожего. Он несся, словно подталкиваемый невидимым порывом ветра и вплетал все новые эмоции в общий венок настроения, сложенный из самых разных цветков: роз, тюльпанов, весенних нарциссов и подснежников, кои к июлю уже отцвели, оставив лишь легкий шлейф из воспоминаний об их ароматах и красоте, одуванчиков, распыляющих несмываемую желтую пыльцу…