Родион Нахапетов - Влюбленный

• Название: Влюбленный
• Автор: Родион Нахапетов
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7027-0905-5

Взлет кинокарьеры Родиона Нахапетова пришелся на расцвет советского кинематографа — семидесятые годы. В его книге — живые портреты Иннокентия Смоктуновского, Василия Шукшина, Никиты Михалкова, Марка Донского, Марины Нееловой, описания `внутренней кухни` звездного киномира, творческие поиски и душевные метания. Значительная часть воспоминаний — подкупающий безграничной искренностью рассказ русского актера и режиссера, пытающегося найти свое место в Мекке мирового кино — Голливуде.

---

— Я думаю, ев нет… — сказал Дэвид.

— Давайте я позвоню, — предложил я.

— Тут так не принято — спрашивать в лоб, — деликатно заметил Миша.

— А что принято? Посылать вместо одного синопсиса другой?

Миша, вздохнув, пошел к телефону.

Дайана оказалась дома.

Миша задал ей прямой вопрос и получил прямой ответ: да, синопсис ей не понравился. Она приняла решение больше не заниматься этим фильмом.

— Я понимаю… мы понимаем… — начал Миша. — Но, знаете, произошло недоразумение… вы читали не тот синопсис.

— Не тот? — удивилась Дайана. — Как не тот? А где же тот?

— У меня. Я привезу вам его немедленно. Хотите?

— Не понимаю, — недоумевала Дайана. — Но ведь название то же самое?

— Ам — м-м… — Миша взглянул на притихшего брата. — Знаете, когда переводили на английский, переводчик… ам — м- м…

— Странно, — вздохнула она. — Ну ладно, привозите. Только не торопите с ответом.

Теперь мне стало ясно, почему на титульном листе «забыли» написать мою фамилию: если бы Дайане понравился новый сюжет, братья тут же открыли бы и авторство Дэвида.

Меня приютили одни мои хорошие знакомые — религиозные, добрые русские люди. В первый же вечер я позвонил Наташе. Она была удивлена, что я уже на месте.

— Только зачем вы полетели в Сан — Франциско? Лучше бы прямо сюда…

— Я обещал Гамбургам… Ждем ответа от Дайаны.

— Не забывайте, Родион, кино делается в Лос — Анджелесе. Голливуд здесь, а не в Сан — Франциско.

Что я мог на это ответить? Конечно, мне хотелось поехать в Лос — Анджелес. Но что, если Дайана снова воспылает любовью к «Потерянным»? Это значит — работа! Реальная работа! Те самые двадцать пять тысяч!

— А как же встреча с Барри? — спросила Наташа. — «Парамаунт» не Гамбург!

— Я бы хотел сначала получить ответ от Дайаны, и потом… вы ведь еще перевод «Пожара» не сделали.

— Вы думаете, это легко? — В ее голосе прозвучала обида. — Там почти двадцать страниц.

— Как только будет сделан перевод, я тут же приеду.

Наташа вздохнула, понимая, что вопрос обсуждению не подлежит.

— Ну что ж, сидите в вашем Сан — Франциско… Кстати, как вы устроились?

— Нормально. У знакомых…

— Знаете что? — сказала она. — В Сан — Франциско живет мой отец. Переезжайте к нему. Большой дом. Вдвоем вам будет веселее.

Мне не хотелось быть слишком обязанным женщине, и я отказался.

— Почему нет? — настаивала она. — Отец там один, в большом доме.

— Не беспокойтесь, я в порядке.

— Отцу будет не так одиноко, я уве — ре — на!

Это «уверена» очень точно ее характеризовало. Во всем уверена!

Обстоятельства сложились так, что мне таки пришлось воспользоваться предложением Наташи. И я переехал к Алексею Шляпникову — почти на две недели.

— Ваш отец поселил меня в вашей комнате, — позвонил я ей. — Вы не против?

— Она давно уже не моя. Нравится?

— Да. Кстати, ваш портрет прямо перед моими глазами.

— Разве он его еще не убрал?

— Зачем? Хороший портрет… Сколько вам на нем, шестнадцать?

— Не знаю. Скажите отцу, пусть снимет. А то спать вам, наверное, мешает…

— Наоборот.

— О, да?! Значит, я действую на вас как снотворное?

С отцом Наташи мы быстро нашли общий язык. Он мне понравился сразу. Этакий Борис Андреев! Большой и добродушный.

Три года назад Алексей потерял жену — Аллу, мать Наташи. Жуткая история, которую перемалывали в Сан — Франциско долгое время. Старик китаец разворачивал автомобиль и нечаянно вместо тормоза нажал на газ. Автомобиль врезался в дом Шляпниковых, проломил дверь гаража и убил Аллу.

Алеша чуть с ума не сошел, ничто не могло его утешить. Стоило ему увидеть китайца, как начинал задираться. Наташа решила отправить отца в Россию — не только потому, что там мало китайцев, но и для смены впечатлений. Это сработало. Впечатлений было столько, что он мог бы написать целую книгу.

— Зашел в аптеку, — вспоминал он, — спросил, нет ли у них чего‑нибудь от изжоги. Посмотрели как на придурка. Посоветовали выпить соды. Но ни в аптеке ее не было, ни в продовольственном магазине — нигде, хоть тресни. Когда летел в Баку, попросил стюардессу принести молока, принесла в бутылке какую‑то кислую белую жидкость. Это молоко? Нет, это кумыс. А я просил молока. Отвечает: «Это и есть молоко. Из‑под кобылы»(?!).

Алеша вспоминал это, смеясь, и я чувствовал, что рана его затягивается. Алеша коснулся тяжелого характера Наташи.

И тут у него как‑то само собой вырвалось:

— Вы бы могли с ней справиться, вы — сильный!

Это было вполне в его стиле — точно обухом по голове. При чем тут я?

— Наташа — серьезная и толковая женщина, — сказал я, стараясь смягчить его сердце.

Алеша кивнул, вздыхая:

— Да, в работе она зверь. Всего добьется.

Я был удовлетворен. Раз «всего добьется», значит, Наташа именно тот менеджер, который мне нужен. Думать о Наташе как о женщине я не решался: у нее есть муж, у меня — жена.

Мои надежды оправдались. Дайане очень понравился синопсис. Прочитав мой вариант «Потерянных», она тут же позвонила Мише и, воодушевленная, предложила поехать в Йосемити, где предполагались съемки.

— Я заказала отель, — сказала она.

Поехали вчетвером: Дайана, Миша, Дэвид и я.

— Мы сделаем прекрасную картину! — то и дело повторяла она. — Я так рада!

Мы бродили меж скалистых ущелий, любуясь могучими вековыми деревьями, прикидывали, где и что будем снимать, говорили с руководством парка, обсуждали будущие эпизоды…

— Дайана, простите, а сколько, вы думаете, понадобится времени, чтобы достать первые деньги? — осторожно поинтересовался Миша.

— Я буду стараться — улыбаясь, ответила она. — А не найдем инвесторов, я и сама смогу…

Мы знали, что Дайана не бедная, ее муж — хозяин большого мебельного салона. Поэтому в ее словах нам слышалась уверенность.

— Значит, пока суд да дело, — сказал я, — я могу слетать в Лос — Анджелес.

— В Лос — Анджелес? Зачем?

— Надо…

— А — а-а… к Наташе? — подмигнул мне Миша. — Красивая, да?

О том, что у меня есть менеджер, ему было известно. Но он провоцировал меня на более доверительный, мужской разговор.

— Кроме Наташи, там у меня есть еще… знакомые, — соврал я.

Я не собирался откровенничать с Гамбургами, особенно после их предательства. Зачем им знать, что предполагалась встреча с президентом студии «Парамаунт»? И к чему делиться своими мечтами? Тем более что «Последний пожар», страстная и мистическая любовная история, мне нравилась теперь ничуть не меньше, чем «Потерянные».

Мы полетели в Лос — Анджелес вместе с Алешей. Он давно рвался повидать свою внучку — дочь Наташи, кроме того, у него был дом в Лос — Анджелесе, который он сдавал квартирантам, так что ему надо было проверить состояние дел.

Мы остановились в доме у Наташи, на Голливудских холмах, вблизи гигантских белых букв HOLLYWOOD, которые так много для меня значили. Улица называлась Васанта-Уэй.

Наташиного мужа, как и ее отца, звали Алешей. Наташа вышла за него замуж всего три месяца назад, хотя знала с детства (по скаутскому лагерю). По профессии он был электрик.

Познакомился с пятилетней Катей (дочерью Наташи от первого брака), застенчивой и милой. И с рыженьким песиком по имени Лаки, что значит «счастливчик».

С утра мы с Наташей уезжали в офис — заканчивали перевод «Пожара», звонили по делам, разбирали и упорядочивали некоторые материалы обо мне (кое‑что достали в местном киноинституте). Мы готовились к ответственной встрече с президентом крупнейшей голливудской киностудии, и Наташа, как менеджер, хотела представить своего клиента достойным образом.

Алеша — старший весь день отсутствовал (квартиранты — беспокойное хозяйство). Алеша — младший отсутствовал тоже: у него был отпуск по болезни и он между делом учился на каких‑то курсах.

Вечерами я прикрывал дверь в свою комнату, смотрел телевизор или предавался фантазиям.

Иногда все собирались за ужином. Общие разговоры все время соскальзывали на то, что только нам с Наташей и было интересно: сценарий, актеры, бюджет… Алеша — отец без стеснения зевал, затем отправлялся спать. Другой Алеша стойко держался до конца. Как я ни старался перевести разговор на то, что интересует всех, Наташа упрямо возвращалась к кино.

Я открывал для себя нового и интересного человека. Узнал, к примеру, что Наташа состояла в организации, которая помогала бездомным. Она жертвовала свои кровные деньги, отдавала свободное время. Это звучало для меня, советского человека, странно, ведь никто от нее ничего не требовал.

И еще меня занимало ее отношение к религии. После трагической смерти матери Наташа нашла утешение в молитве, а смысл жизни — в христианском учении. Их суперсовременный дом был полон икон, по — деревенски украшенных букетиками сухих цветов.