Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

• Название: Сто тысяч Королевств
• Автор: Н. Джеймисин
• Жанр: Фэнтези

Йин Дарр — изгнанница с варварского Севера, энну своего народа. Когда же при загадочных обстоятельствах умирает её мать, девушку неожиданно призывают в высокий Небесный город. Здесь её ждёт шокирующее известие — теперь она Наследница Престола.

Но трон Ста тысяч Королевств — не столь простой приз, как кажется; Йин против воли втянута в порочный круг противоборства за власть… вместе с парочкой свежеиспечённых родственничков. И чем дальше заводят Йин интриги королевского двора, тем ближе она к убийцам матери — и очередным фамильным скелетам. Теперь, когда судьба мира зависнет на волоске, она познает, каков он, смертоносный узел любви и ненависти, свитых воедино, — богами и смертными.

---

Нет, пришло запоздалое понимание, — их целью было лишь моё сердце. И ни единого острия, обращённого против Ньяхдоха.

Двинувшись вперёд, я загородила собой падшего — облегчить им задачу и продемонстрировать дружелюбие. На мгновение меня посетило странное чувство, словно я забыла, что значит — говорить на родном языке.

— Рада видеть вас вновь, командир Имьян.

— Ты мне не знакома, — сказала она сухо. На моих губах едва не расвела улыбка. Будучи детьми, девочками, мы поклялись противостоять любым злоключениям плечом к плечу, теперь же она куда более привержена своему долгу. Впрочем, как и я сама.

— Ты засмеялась, впервые увидев меня, — сказала я. — Я пыталась тогда отрастить себе волосы, и подлинее, думая, что так стану сильнее походить на матушку. А ты сказала, что я больше смахиваю на дерево, поросшее курчавым мхом.

Глаза Имьян сузились. Ей собственные волосы — длинные, красивые, и по-даррийски абсолютно прямые — были расчётливо уложены на затылке сплетёнными шнурками косами, как и подобает воину.

— Если ты Йин-эн'ну, то что ты делаешь здесь и сейчас?

— Ты же знаешь, я больше не эн'ну, — ответила я. — Уже как неделю итемпанцы голосят о том, изустно и магией. Даже тут, на Крайнем Севере, весть эта не должна была пройти мимо ушей.

Ещй добрую минуту её стрела колебалась, словно в неверии, затем медленно опустилась остриём вниз. Ведомые жестом своего командира, оружие опустили и прочие стражи. Взор Имьян перемещался то на Ньяхдоха, то мне за спину, и в поведении её впервые прорезался намёк на беспокойство.

— А это?

— Ты знаешь меня, — сказал Ньяхдох. Не на койнэ, на родном мне наречии.

Никто даже не вздрогнул при звуке его голоса. Для подобного у даррийских воинов слишком хорошая выучка. Но я видела, как кое-кто (и их было немало) переглянулся с плохо скрываемой тревогой. С опозданием заметила, как лицо падшего снова дрогнуло, размываясь, подобно отражению на воде; и покачнулось в унисон с мечущимися тенями факелов. Много свежих смертных душ для совращения.

Первой пришла в себя Имьян.

— Лорд Ньяхдох, — сказала она наконец, — с возвращением.

Возвращением? Я оторопело глянула сначала на неё, после — на падшего. Но тут знакомый с детства голос поприветствовал меня; и я испустила неловкий вздох, толком не разобравшись в обуявших разом чувствах.

— Мы и в самом деле рады вам, — проговорила бабушка, спускаясь по небольшой лестнице, ведущей к жилым комнатам. Охрана спешно расступалась перед ней, освобождая дорогу: всё та же пожилая женщина, ростом чуть-ниже-чем-подобало-бы, в небрежно наброшенной ночной тунике (хотя она нашла время нацепить на неё ремень с ножом, бросилось мне в глаза). Всей своей невысокой фигурой — к сожалению, рост я унаследовала именно от неё — она излучала почти осязаемую ауру силы и власти.

Подойдя ближе, она приветствовала меня лёгким кивком.

— Йин, мне не хватало тебя, но не настолько, чтобы захотеть встречи так скоро. — Она оглядела меня, потом Ньяхдоха.

— Входи.

Так-то вот. Она было повернула голову к парадному входу, виднеющемуся меж колонн, а я вознамерилась следовать за ней — если б не слова Ньяхдоха, раздавшиеся над ухом.

— Здесь скоро нагрянет рассвет, в этой половине мира, — произнёс он. — У вас всего час.

Я обернулась, поражённая многажды.

— Вы что, не с нами?

— Нет. — И двинулся прочь со двора. Стража столь спешно убиралась в сторону с его пути, что дело казалось бы даже забавным. При иных обстоятельствах.

Мгновение я наблюдала за ним, а после направилась вслед за бабушкой.

* * *

И здесь на ум приходит ещё одна сказка времён моего детства.

Говорят, Владыка Ночи не в силах пролить ни единой слезинки. Отчего — кто знает, но из всех даров, из всех сил, коими облечил Маальстрем темнейшее из дитей своих, этого у него не нашлось.

Иное дело — Пресветлый Итемпас. Легенды гласят, что порой его слёзы изливаются дождём в то время дня, когда солнце ещё не зашло. (Их я никогда не принимала на веру — уж больно обильно и часто приходилось бы Пресветлому исходить плачем, будь сие правдой.)

Иное дело Энэфа, Владыка Земли. Её слёзы — жёлтый, обжигающий дождь, падежом прошедший по всему миру после извержения вулкана. Он по-прежнему сыпет крупой, этот дождь, губя урожаи и отравляя воду. Но ныне то не значит уже ничего.

Владыка Ньяхдох был перворождённым, Первым из Трёх. Явленный прежде других, бессчётную вечность провёл он один на один со всем порождённым бытиём. Может, то и есть причина его бессилия. Ибо бесполезные слёзы не скрасят полное одиночество.

* * *

Некогда Сар-эн'на-нем был святилищем. Главный вход — огромный сводчатый зал, поддерживаемый вытесанными из камня колоннами, врастающими в землю, — мой народ возвёл задолго до того, как нам стали известны амнийские штучки вроде скрипторства или заводных причуд, часов и прочего. Тогда у нас были свои… методы. И места поклонения в честь наших богов потрясали взор великолепием.

После Войны Богов предки сделали то, что должно было сделать. Замурованные Сумеречный Сар-эн'на-нем и Лунные Просветы, некогда славившиеся своей красотой, исчезлись от глаз навеки; остался лишь Сар-эн'на-нем Солнечный. Новый храм, освящённый одному лишь Итемпасу и незапятнанный скверной поклонения его сиблингам, был выстроен немногим дальше на юге; дабы стать сердцем города, местом поклонения Пресветлому. Впрочем, уже много лет Сар-эн'на-нем был не более чем залом заседания правящего воинского совета, издающего указы, кои я, бывшая эн'ну, претворяла в жизнь. Всякие здешние святость и благочестие давно сошли на нет.

Зала была пуста, как и приличествовало в столь поздние часы. Бабушка подвела меня к возвышению, устланному слоем толстых ковров, где и пребывали днём члены Совета, рассаживаясь по кругу. На одно из пустующих мест она и уселась, я устроилась напротив.

— И как, провалилась? — спросила она.

— Пока ещё нет, — пожала я плечами. — Но это лишь вопрос времени.

— Объяснись, — приказала она, впрочем, другого мне и не оставалось. Признаюсь честно, что слегка подретушировала отчёт, опустив некоторые… моменты. Захлёбывание слезами на матушкиной кровати. Опасные грёзы о Владыке Ночи. И, безусловно, тайну моего двоедушья.

По окончанию рассказа бабушка испустила короткий вздох, единственный признак тщательно маскируемого беспокойства.

— Киннет всегда верила, что любовь к ней Декарты послужит гарантией защиты и тебе. Не могу сказать, что когда-либо любила её, но с годами я стала более прислушиваться и доверять её мнению. Как же она могла так чудовищно ошибиться?

— Не уверена, что она, — сказала я мягко, думая о словах Ньяхдоха насчёт Декарты и матушкиного убийства. Думаешь, это его рук дело?

А после был разговор с Декартой. Я видела его глаза, когда он говорил о ней. Способен ли человек вроде него на убийство того, кого так безумно любит?

— Матушка рассказывала об этом, Беба? — спросила я. — Почему оставила Арамери?

Бабушка нахмурилась, озадаченная неожиданной сменой моего тона с формального на личный. Мы никогда не были особенно близки, она и я. Она была слишком стара, чтобы стать эн'ну, когда её собственная мать наконец упокоилась с миром, и ни один из её детей не был девочкой. Хотя мой отец и преуспел, изрядно удивив всех, сам став эн'ну (одним из трёх мужчин, добившихся этого титула за всю нашу историю), меня можно было назвать слабым подобием дочери, единственным, что оставалось у бабушки. Впрочем, я давно уже бросила тщетные попытки заслужить её любовь.

— Вещи подобного рода она предпочитала обходить молчанием, — медленно произнесла Беба. — Ограничиваясь словами, что любила моего сына.

— Полагаю, тебе было этого мало, — сказала я тихо.

В её глазах застыла жёсткая твёрдость.

— Твой отец отчётливо дал понять, чтобы я забыла об этом.

Тогда я и поняла: она никогда не верила матушке.

— Какие ещё могли быть причины?

— Она была полна злости и ярости, твоя мать. Всё хотела кого-то уничтожить, и случившееся с моим сыном вручило ей нужное оружие.

— Кого-то… в Небесах?

— Не знаю. К чему все эти вопросы, Йин? Отчего тебя так тревожат дела двадцатилетней давности?

— Думаю, что дела эти имеют прямое касательство к нынешним событиям, — сказала я к собственному удивлению — но то была чистая правда, обрела я наконец полную уверенность. Полагаю, подсознательно это никогда не было для меня тайной. Ободрённая своим открытием, я бросилась в новое наступление. — Ньяхдох бывал здесь и раньше, как погляжу.

Лицо бабушки тут же вернуло привычную суровость; она нахмурила брови.