Сюзан Айзекс - После всех этих лет

• Название: После всех этих лет
• Автор: Сюзан Айзекс
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-138-3

В своем шестом романе американская писательница Сюзан Айзекс ярко и психологически убедительно раскрывает духовную деградацию человека, вкусившего власть и богатство. Осознав трагедию многолетнего союза «не с тем человеком», героиня находит в себе силы откинуть прошлое, возродиться к новой жизни.

---

— Спасибо, Гуннар, — поблагодарила она и предложила мне войти.

Дворецкий мгновенно исчез.

— Кошмар, — пробормотала она, подразумевая, конечно, убийство, а не свои проблемы с прислугой. — Пройдем в музыкальную комнату. У меня в духовке бриоши; Я их приготовила специально для тебя. Ужасно! Кошмар! Ингер сейчас нам подаст. Чай? Кофе? Каппучино?

Дизайн музыкальной комнаты соответствовал тому времени, когда музыка предполагала присутствие человек пятидесяти, приглашенных послушать фортепианный квинтет Шуберта. Последним приобретением Тиллотсонов стал чересчур громоздкий рояль, купленный по случаю в доме, где он занимал целую комнату. В отличие от Ричи, который превратился в достаточно состоятельного человека, доктор Картер Тиллотсон, пластический хирург в Манхэттене стал ошеломляюще богат. Он родился в семье, обосновавшейся на Лонг-Айленде еще в 1697 году. К несчастью, Тиллотсоны стали одной из первых семей в Шорхэвене, кто пострадал от кризиса 1893 года — они потеряли магазин, а последние, остатки своего благополучия — уже через тридцать шесть лет, во время Великой депрессии. Картер родился в такой бедной семье, как сообщила однажды Стефани по секрету, что родители не могли отправить его в школу-интернат. К счастью, он не был отвергнут обществом, а Стефани нашла в себе достаточно мужества, чтобы выйти замуж за человека, которому требовалась финансовая поддержка даже для поступления на медицинский факультет. К огорчению семьи Стефани и радости Тиллотсонов — они поженились. Картер самостоятельно добился огромного успеха и до сих пор все еще заботится о приумножении своего состояния. Чтобы сделать менее заметным недостаток мебели, она заполнила музыкальную комнату и все остальные деревьями в кадках. Она знала, так не обставляют то, что ее мать называла «достойным домом», но она рассчитывала на Картера: после следующей пары сотен операций по липосекции он позволит ей наведаться в магазины, имея в распоряжении шестизначную сумму. Тогда она купит шифоньеры, горки, кушетки, люстры, кресла. И все это будет поглощено гигантскими размерами Эмеральд-Пойнта. Однако, несмотря на огромность дома, благодаря усердию Стефани там все же было уютно. Мы уселись в одинаковые, обитые шелком кресла, окруженные влажным лесом пальм — веерных, комнатных, саговых. Бледно-зеленый ковер под ногами был таким толстым, что казалось, будто он вырос прямо из пола.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спросила Стефани.

По школьным стандартам, Стефани могла считаться близким другом: не только потому, что вместе готовили, любили антиквариат, посещали «блошиные рынки» и ездили в Манхэттен встречать мужей. Однако я не хотела говорить с ней о Ричи, главным образом потому, что она никогда не говорила ничего существенного. Я просто хотела побыть с ней. Как в лекарстве, я нуждалась в ее осанке, наклоне головы, мягкой шутке, легкой болтовне.

— Правда, Рози, что ты нашла его?

Я кивнула. Говорить я не могла — у меня пересохло в горле. Стефани тоже не была в хорошей форме.

— Я так… так обескуражена, — сказала она. И чтобы доказать это, заплакала. Слезы полились по ее выступавшим скулам и щекам.

— Извини меня.

— Все в порядке, Стефани.

— Я не знаю, что повлияло на Ричи, — заявила она, — но в течение долгого времени… он в самом деле был каким-то странным.

— Да, — признала я.

Она порылась в своих бесчисленных карманах и, в конце концов, вытащила грязную тряпку. Только она собралась вытереть ей глаза, как я выхватила ее из рук.

— Такая грязная тряпка. Ты получишь воспаление.

Она уставилась на тряпку так, как будто увидела ее впервые, и засунула обратно в карман. Рукой она вытерла слезы и, всхлипывая, потянулась к керамической вазе с какими-то растениями, чтобы отщипнуть потемневшие по краям листочки, выделявшиеся на темном фоне зелени.

— Извини, я так расплакалась…

— Я бы тоже хотела заплакать, но не могу. У меня — шок.

— А следовало бы. Ты представляешь, как это произошло?

— Я всегда думала, что Ричи может умереть от сердечного приступа, — пробормотала я, опережая ее вопрос. Я не могла сказать ей, что я горячо желала ему этого. Чтобы он умер от сердечного приступа во время любовных утех с Джессикой, или во время регулярной пробежки по прогулочной аллее Ист-Ривера, или во время игры в теннис в Гемптоне, или во время зимних катаний на горных лыжах, когда он, как рыба, хватал воздух, чтобы получить как можно больше кислорода.

— Конечно, ты в шоке, — сказала Стефани. — А кто бы не был? Однако ты прекрасно держишься, поверь мне.

Меня это немного утешило, хотя я стремилась в Эмеральд-Пойнт отнюдь не за тем, чтобы самоутвердиться в своей стопроцентной американской сущности. Один Бог знает, как я нуждалась в любой поддержке, особенно в хорошем совете.

До того, как Стефани начала вести жизнь хозяйки большого дома, посвятив себя поискам подходящей прислуги, поездкам с двухлетней Астор в гости к ее сверстникам, выращиванию пальм и лимонных деревьев в оранжерее, она занималась юридической практикой в одной из гигантских нью-йоркских корпораций, с гордостью и достоинством защищавшей интересы нефтехимических монополий.

— По-моему, мне необходим юридический совет, — сказала я и перешла к рассказу о сержанте Гевински. «Так!», — произнесла Стефани два раза и «невероятно!» — один раз. Когда я закончила, она сказала:

— Я бы остерегалась его.

Я почувствовала облегчение: я не была параноиком. Я предположила верно.

— Ты действительно так считаешь?

Она потерла указательным пальцем верхнюю, слишком полную, чтобы считаться идеальной, губу. Посторонний мог подумать, что Картер сделал ей пару уколов коллагена, чтобы ее лицо выглядело безукоризненно, но посторонний был бы неправ. Весь дом был увешан фотографиями в рамках, где Картер и Стефани были запечатлены во все периоды их жизни. Картер был симпатичным блондином с короткой стрижкой, как на рекламах «кадиллака».

Стефании — не просто симпатичной. От ее школьных фотографий в Гринвейле, от фото мисс Портер в команде хоккея на траве, до моментальных снимков в вечернем платье на вечеринках в колледже, до ее портрета, сделанного по случаю помолвки — она была несравненно хороша. Хороша, соглашался Ричи, но не сексуальна. Я не возражала. Мужчины глазели на нее на расстоянии, но очень редко осмеливались подойти, предпочитая менее роскошных, но — доступных.

Стефани совершенно не уделяла внимания своей внешности. Она была слишком спортивна, чтобы тратить время на изобретение стиля прически. По утрам она играла с нами в теннис, днем каталась верхом, вечерами занималась расчетами для мастера, который выкладывал ступеньки. Когда же ей надоедало все это, она надевала спортивный костюм и вместе со своей приятельницей, работавшей в городе, адвокатом Мэнди, бегала по вечерам.

Одевалась Стефани очень просто. У нее не было роскошного вечернего туалета, только черное, украшенное бабушкиным жемчугом платье и очень простые и очень большие бриллиантовые серьги. Она никогда не употребляла косметику, и это делало ее еще более привлекательной.

Черты ее лица были почти идеальны. Мы с Касс предполагали, что Картер женился на ней только для того, чтобы каждое утро, сидя напротив за завтраком, рассматривать каждую черточку ее лица и говорить себе: вот таким подбородок должен быть. А может, он женился на ней, чтобы привлекать состоятельных клиентов. Черт возьми, подумают они: может, он сделает такими же и нас.

Кроме того, Стефани была необыкновенно обаятельной.

— Да, — задумчиво произнесла она. — Думаю, что этот полицейский спятил, если он подозревает тебя в чем-либо подобном. Я-то тебя знаю.

— Может, мне взять адвоката?

— Не знаю, что и сказать тебе, Рози. Я специалист по гражданским делам. Мы никогда не занимались уголовными.

— Стефани, мне необходима помощь!

Она снова начала потирать свою верхнюю губу, на этот раз более интенсивно.

— Да, но это может навести этого Гевински на мысль, что ты хочешь что-то скрыть… Успокойся. Дай мне докончить. Ты женщина со средствами и со связями в обществе. Ты не привыкла иметь дело с полицией. Раз он начал вести себя так некорректно, позволив себе без всяких причин подозревать тебя, ты могла бы найти кого-то для защиты своих прав, противостоять ему, потребовать разговора с лейтенантом или капитаном, или каким-нибудь начальником, — она нервно вытирала руки о брюки своего комбинезона. — То, что ты пыталась вытащить нож, может затруднить дело.

— Может, мне поискать детектива?

— Зачем?

— Чтобы найти того, кто совершил это.

— Рози, ты прекрасно знаешь, что делают детективы в реальной жизни. Они фотографируют неверных жен в пикантных ситуациях или следят за сбежавшими мужьями, — она, должно быть, заметила, как я приуныла, потому что добавила — Возможно, я ошибаюсь. Может, и найдется для тебя Шерлок Холмс.