Владислав Костюченко - Класическая веданта и неоведантизм

• Название: Класическая веданта и неоведантизм
• Автор: Владислав Костюченко
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1983

В книге анализируется история веданты — одной из древнейших философских школ Индии Автор показывает, как формировались идеи веданты в знаменитых памятниках древнеиндийской мысли («Упанишады», «Гита». «Брахма-сутра»), как происходило выделение трех главных направлений в рамках веданты и, наконец, как трансформировались эти направления в период Нового времени. Особое внимание уделяется видоизменению ведантистских идей в трудах таких выдаюшихся мыслителей Индии XIX–XX вв., как Вивекананда, Тагор, Гхош, Ганди, Радхакришнан.

Книга предназначена для преподавателей, аспирантов, студентов, а также для тех, кто интересуется историей индийской философии и в более широком плане — историей индийской культуры.

---

Ведийский комплекс уникален и по длительности существования устной традиции. Если учесть, что такая традиция сохранилась и ныне и что она безраздельно господствовала вплоть до позднего средневековья[39], то время ее существования исчисляется тысячелетиями. Правда, верхнюю границу ее существования установить не так-то просто. Еще в конце прошлого столетия Б. Г. Тилак относил время создания «Ригведы» к периоду 6000–4000 гг. до н. э., используя ряд астрономических выкладок, базирующихся на ведийском календаре[40]. Но хотя подобного рода (и даже более ранние) датировки все еще нередки в современных индийских изданиях[41], большинство ученых склоняются ныне к гораздо более скромной дате зарождения этой традиции. Это примерно середина 2-го тысячелетия до н. э. Но и при такой «скромной» датировке устная ведийская традиция насчитывает более трех тысяч лет. К тому же в гимнах несомненно присутствует материал, восходящий к гораздо более раннему времени — еще до начала миграции арьев[42]. Сохранение огромных ведийских текстов в течение столь длительного времени было, конечно, весьма непростым делом. Оно вызвало к жизни множество специфических явлений, таких, как специализация брахманских семей на передаче различных редакций вед, возникновение целой иерархии учителей вед, различающихся по титулам в зависимости от количества запомненного материала, культивирование пиетета по отношению к деталям воспроизводимого текста (забвение какой-либо детали приравнивалось к убийству), развитие утонченнейшей мнемонической техники, создание специальных вспомогательных текстов (падапатх) и т. д.[43] Все это обусловило высокую точность передачи текстов. Кроме того, налицо были и определенные социально-психологические последствия: длительное заучивание и запоминание текста и простое знакомство с ним по книге — вещи различные, в первом случае происходит весьма глубокое и разностороннее (не только на уровне сознания) укоренение содержащихся в тексте установок.

Конечно, прочность идеологических традиций в древней и средневековой Индии была обусловлена прежде всего особенностями ее социальной и экономической структуры. Это отмеченная К. Марксом живучесть индийских сельскохозяйственных общин, на протяжении веков сохранявшихся как «маленькие стереотипные формы социального организма»[44]. Это могущественная иерархическая система сословий (варн), а затем и каст (джати). Но нельзя не отметить и то обстоятельство, что сложившаяся на протяжении веков и потребовавшая поистине титанических усилий миллионов индийцев система запоминания и воспроизведения вед, несомненно, была в высшей степени подходящим механизмом для сохранения этих традиций. И видимо, не случайно общее признание авторитета вед, полезности и необходимости обращения к ним нередко оказывалось в условиях древней и средневековой Индии более важным, чем та или иная их конкретная интерпретация[45].

Уходящая в неопределенную даль устная традиция передачи вед была переосмыслена в ортодоксальном индуизме как способ воспроизведения вечного текста-образца. С этой точки зрения создатели текстов, знаменитые мудрецы (риши) и поэты (кави), о которых идет речь в ведийских гимнах, предстают лишь как те, кто впервые «узрел» гимны (с помощью особого рода интуиции), т. е. опять-таки как участники (хотя и необычные) процесса их воспроизведения!

Ведийский комплекс сыграл совершенно уникальную роль в самых различных областях индийской культуры. Это был неиссякаемый источник, к которому обращались тем охотнее, что печать старины придавала тому или иному произведению или идее некоторую дополнительную ценность. «Принцип древности» (санатва) оказывался в течение многих веков в Индии столь же популярным и способствующим успеху, как «принцип новизны» в условиях современной Европы[46].

При всем многообразии содержания ведийского комплекса его религиозно-мифологическая сторона доминирует. Но религиозные представления в нем отнюдь не однородны. При всей трудности четко обозначить границы происходящих изменений мы все же можем выделить три главные стадии в развитии указанных представлений. Это ведийская религия, брахманизм и индуизм[47]. Комплекс представлений и идей, характерных для первой из указанных стадий, мы находим в самхитах вед и прежде всего в самой ранней из них — самхите «Ригведы». Этот же источник (в сочетании с данными археологии) позволяет нам восстановить и главные черты жизненного уклада создателей ведийских гимнов — арьев. Арийские племена, пришедшие в Северную Индию в середине 2-го тысячелетия до н. э., живут, трудятся и творят — преимущественно в небольших укрепленных поселках (пур) — в течение ближайших пяти веков. Это исторический интервал между двумя городскими цивилизациями — старой (доарийской), возникшей в долине Инда и распавшейся в первой половине 2-го тысячелетия до н. э., и новой, оформившейся в долине Ганга в начале 1-го тысячелетия до н. э. Вместе с тем это время весьма интенсивной подготовки новой городской цивилизации. Но пока перед нами племена, занимающиеся к началу периода преимущественно скотоводством, а к концу — земледелием, организующие свою хозяйственную деятельность в рамках общин (гана), а управление общественными делами строящие на основах родоплеменной «военной демократии». Черты преобладающего в этот период первобытнообщинного уклада жизни весьма рельефно прослеживаются в гимнах «Ригведы»[48]. Правда, в них же можно проследить и начинающееся расслоение общины. Есть здесь упоминания и об имущественном неравенстве, и о зарождающейся системе сословий (вари)[49].

Ведийская религия соответствует особенностям указанного периода индийской истории. Она фиксирует характерную для него слитность человеческой жизни и общего цикла природных явлений, абсолютизируя и обожествляя различные стороны этого цикла. Данное обстоятельство отмечал еще Ф. Энгельс, усматривавший в индийских ведах проявление «первоначального процесса» фантастического отражения и олицетворения сил природы[50].

Но, будучи архаичной, ведийская религия отнюдь не примитивна. Несколько столетий непрерывной устной традиции, отделяющих время зарождения ведийских гимнов от времени их сведения в единый сборник и окончательной редакции, не прошли даром. Каждого, кто знакомится с этими гимнами, поражает не только яркость и свежесть восприятия мира у их авторов, но и их умение передать свое видение с помощью тонко разработанной системы изобразительных средств. Точно так же и первозданно простые представления о божествах ведийского пантеона передаются с помощью богатейшей системы символических средств и в рамках ее приобретают многоплановость, становятся объектом сложных процессов зашифровки и расшифровки, ведущих в конце концов к поискам единого «ключа» для всех шифров[51].

Конечно, все это своего рода «вторичный» продукт отмеченного выше «первоначального процесса». В общем же характер ведийской религии достаточно отчетливо выявляется в связи с главными целями гимнов вед — это чаще всего поиски покровительства божеств. Авторы гимнов просят у богов долголетия, здоровья, богатства и многочисленного потомства. Их отношение к земной жизни оптимистическое. Этот оптимизм резко контрастирует с той мрачной картиной скитания всего живого в «океане бедствий», которая была нарисована особенно ярко буддизмом и стала типичной для индуизма.

В самхитах вед еще нет представления о «переселении душ», их воплощении в различных обликах и соответственно нет и такой цели, как освобождение от цепи перевоплощений. Вообще эсхатологическая проблематика занимает умы авторов ведийских гимнов значительно меньше, чем проблематика, связанная с обеспечением земного благополучия. Когда же она все-таки выдвигается на первый план[52], то речь идет об обеспечении себе места в блаженном обиталище предков. В этой связи в «Ригведе» появляется упоминание о «сварге» (рае). Характерно, что учение об аде (нарака) как противоположности рая, по-видимому, возникает несколько позже (соответствующий термин мы находим в «Атхарваведе»).

При переходе от ведизма к брахманизму характер религии во многом меняется. Это происходит и в ритуальной практике, и в пантеоне, и в эсхатологии. Общий исток всех перемен — изменившиеся социальные отношения. В период от возникновения брахман до создания ранних упанишад (первая половина 1-го тысячелетия до н. э.) на смену первобытнообщинному строю в Индии приходит раннеклассовое общество. Утверждение передовой технологии (включая железные орудия труда) приводит к тому, что центрами цивилизации становятся города (в долине Ганга), а сельская община коренным образом модифицируется. Окончательно складывается система четырех сословий (варн). Первые две из них — варны брахманов и кшатриев возникают на основе наследственного закрепления функций исполнения ритуала и управления за жреческой верхушкой и военной знатью. Третью варну (вайшьев)[53] образуют все остальные полноправные общинники. Их занятия — скотоводство, земледелие, торговля. И наконец, четвертую варну — шудр (слуг) составляют члены покоренных племен, резко противопоставляемые членам трех остальных варн (члены последних в отличие от шудр именуются «дваждырожденными»[54]). Их лишают права изучать веды, занимать ответственные должности в государстве, приобщаться к «престижным» профессиям[55]. Наряду с процессом окончательного становления варн и оформления варновых привилегий имеют место переплетающиеся с ним процессы имущественной дифференциации (в том числе и в рамках одной и той же варны), а также становления рабовладельческих отношений. В результате всего этого возникает весьма сложная социальная система, включающая эксплуатацию трех типов: членов низших варн — членами высших, неимущих — имущими, рабов (дасью) — свободными. Все это нашло свое отражение в религии. Небывалое значение приобретает ее ритуальная сторона: громоздкие и дорогостоящие обряды становятся источником монопольных доходов и средством подкрепления высокого социального статуса варны брахманов. Происходят разнообразные изменения и в пантеоне. Самое важное из них — выделение в качестве главных божеств знаменитой триады богов (тримурти): Брахмы, Вишну и Шивы (олицетворяющих соответственно функции созидания, сохранения и разрушения мира). Брахма, первенствующий в этой триаде, — своего рода теологическая проекция возросшей социальной значимости варны жрецов-брахманов.