Олег Суворов - Ловушка для холостяка

• Название: Ловушка для холостяка
• Автор: Олег Суворов
• Издательство: Новости
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7020-1176-7

Частный детектив Александр купил пачку сигарет и выиграл туристическую путевку в Аргентину. Поездка оказалась захватывающей: попав в лапы бандитов, отважный путешественник не только вырвался на свободу, но и спас из заточения восхитительную девушку. Предаваясь любви со знойной красавицей, Александр чуть было не упустил свое истинное счастье.

---

— Кстати, — вдруг вспомнил Александр, — а как твои прежние поклонники? Я имею в виду Гурского и Архангельского. Надеюсь, пока я был в Париже, ты ни с кем из них не встречалась?

— Нет, — покачала головой Ирина, и вдруг буквально вспыхнула от злости. — Не хватало мне еще встречаться с этим сопливым пошляком, который вздумал разыгрывать из себя черт знает кого!

— А что случилось? — заинтересовался Александр, сразу поняв, что речь идет о том самом юноше, которого он когда-то разыскивал, а затем, приковав наручниками, волок за собой через всю Москву.

— Ничего, просто ненавижу этих лицемерных стоиков, которые смиренно отказываются ото всех удовольствий, проповедуя при этом моральное совершенство! — Ирина презрительно фыркнула. — Тоже мне, отец Сергий! Как будто в той же постели нельзя усовершенствовать и себя и будущие поколения гораздо успешнее, чем где-либо в другом месте! Конечно, гораздо легче быть добродетельным и одиноким идиотом, чем грешить легко и весело, как это когда-то делал мой любимый поэт Гейне, сказавший по этому поводу прекрасную фразу: «Добродетельным можно быть одному, но, чтобы согрешить, нужны как минимум двое».

— Ого, какая у меня начитанная будет женушка! — хмыкнул было Александр, однако Ирина не обратила на это внимания, продолжая говорить быстро и запальчиво, словно кого-то и в чем-то убеждая.

— А как противен этот водопад пошлых нравоучений, каким сдавленным лицемерием веет ото всех уверений в безмерном трагизме мира и жалкой бренности всего земного! Да и что еще остается делать всем этим убогим стоикам, как не прикладывать к своим раскаленным лбам ледяные глыбы стоического равнодушия? Мне лично кажется, что именно на стоицизме проверяются на прочность наши характеры. Гораздо сложнее быть мужественным в борьбе, чем в бегстве от нее! Как просто отказываться и презирать те блага, которые становятся тебе недоступны! И как же близко от этого до убожества!

— Да успокойся ты, никто с тобой не спорит, — перебил ее Александр, поскольку Ирина заговорила так громко, что на них стали оборачиваться. — Я уже понял, почему ты поссорилась с Гурским…

— Ты не дал мне закончить, а я еще хотела сказать, что он ушел в монастырь и стал послушником.

— Серьезно? — удивился Александр. — Ну, Бог с ним. А как насчет вальяжного господина Архангельского? Уж его-то никак не упрекнешь в стоицизме. Да и в монастыре его трудно представить — разве что колокол пожертвует.

— С ним тоже все кончено. Точнее сказать, я просто вычеркнула его из своей жизни. Считай, что он умер, и все дела.

— А почему ты так спокойно говоришь о смерти. Неужели ты ее совсем не боишься?

— Уже отбоялась, — усмехнулся этот «маленький и очаровательный философ», как Александр мысленно называл Ирину, любуясь ее подвижной физиономией. Кстати, одета она была сегодня именно как молодая дама — красивое темно-вишневое вечернее платье, такого же цвета бархатная ленточка, сколотая золотой заколкой на нежной шейке, и, кроме того, белые ажурные чулочки и изящные черные полусапожки на высоких каблучках.

— А разве это возможно? — спросил он.

— Почему же нет? Неужели ты не знаешь, что осознание трагизма смерти всегда проходит три стадии. Сначала мы боимся всего того, что связано в нашем сознании с понятием смерти — пугающе загадочный вид покойников, тлетворный запах могил, гнетущая атмосфера похорон. Б-р-р!

— Давай выпьем! — тут же предложил Александр, несколько озадаченный этим разговором, тем более, что ему тут же вспомнился другой — в Париже, на мосту Александра II. Но там он сам рассказывал Долорес о смерти, а здесь ему повествует об этом собственная невеста, которой нет еще и двадцати лет!

— Все это смерть биологическая, — задумчиво продолжала Ирина, размешивая шампанское соломинкой, чтобы вышли все пузырьки. — Но потом, повзрослев, мы начинаем бояться утратить смысл своей жизни и лишиться всех знакомств, — ведь это превратит нашу жизнь в то, что хуже биологической смерти — в смерть социальную, когда мы никому не будем нужны.

«И никто меня не любит, никому я не нужна…» — вдруг вспомнились Александру всхлипывания Ирины в день их первого знакомства, когда она так рвалась убежать из его квартиры.

Какое счастье, что он никуда ее не отпустил!

— Ты меня слушаешь?

— Да-да, конечно. А что за третья стадия?

— Это страх перед исчезновением собственного Я. Не будь у нас опыта такого исчезновения, и мы, возможно, не имели бы этого страха. Но, каждый день, засыпая, мы проходим через момент перехода от Я бодрствующего к Я спящему. Этот момент абсолютно неуловим, поскольку мы не можем вспомнить, в какое мгновение заснули, но именно он-то и является нашим повседневным опытом умирания. Именно поэтому я иногда боюсь засыпать и мучаюсь от бессонницы. Как же я боюсь смерти и хочу стать бессмертной!

— И это говорит юная девушка, накануне собственной свадьбы!

— Ну и что?

— Если бы нас сейчас кто-то подслушал, то решил бы, что наша свадьба состоится в дурдоме.

— Тому, кто так бы решил, самому место в дурдоме! — сердито заявила Ирина. — А тебя разве не мучат подобные мысли?

— Конечно, мучат, и именно поэтому я далеко не во всем с тобой согласен, — медленно покачал головой Александр, прикуривая сигарету.

— Например?

— Не все так просто. Одним только страхом смерти вряд ли можно объяснить нашу невероятную жажду бессмертия. Все гораздо сложнее. Боясь смерти, мы, в сущности, страшимся времени, которое приближает нас к ней с каждой минутой. Время — это закон перемен, который довлеет надо всем материальным. Конечное не может противиться бесконечному, и вот здесь-то заключено главное противоречие. Наши тела конечны и подвержены вездесущему воздействию времени, но того же самого нельзя сказать и о наших душах! Наше Я — идеально, а потому выпадает из сферы действия времени. Великие идеи нетленны, вечные проблемы неразрешимы, а потому наш дух чувствует себя достойным бессмертия.

Какое-то время Ирина раздумывала, а Александр нежно перебирал ее маленькие, с розовым маникюром, пальчики.

— Ты хочешь сказать, что жажда бессмертия вытекает именно из этого противоречия? — наконец спросила она. — То есть наши тела конечны и не в состоянии противостоять времени, зато наши души способны приобщиться к бесконечному, а значит, почувствовать себя вечными?

— Разумеется! Кроме того, главная духовная потребность любого человека — это потребность в любви. А что такое любовь, как не стремление к бессмертию, как говорил великий философ Платон?

— Я его читала…

— Умница. — Александр поцеловал ее руку и вдруг тихо пропел: — «В ласковые сети постой, не мани, не везет мне в смерти, повезет в любви!»

— Ладно, давай еще выпьем. Наливай шампанского, что ты на меня уставился?

Александр послушно взялся за бутылку, не переставая удивляться своей будущей жене. Кто бы мог подумать, что в очаровательной головке этой девчонки с такой аппетитной попкой, таится бездна философских размышлений о смерти? Уж не этим ли она его покорила, в отличие от той же Долорес?

Ведь самая романтичная на свете любовь — это та, которая протекает под знаменитым девизом «мементо море»!

Самое смешное, что они так увлеклись всеми этими спорами, что еще даже ни разу не потанцевали!

— К черту! — внезапно и резко опьянев, заявила Ирина. — Надоело философствовать и смотреть на всю эту упитанную сволочь, которая корчит из себя высшее общество. Поедем к тебе! Шампанское захвати, по дороге допьем…

Александр вышел из клуба, держа в одной руке початую бутылку дорогого французского шампанского, а другой рукой обнимая слегка пошатывавшуюся и что-то мурлыкавшую себе под нос Ирину.

Быстро поймав такси, они уже через десять минут выехали на проспект Вернадского. Когда машина миновала метромост, Ирина неожиданно встрепенулась и приказала молодому и молчаливому шоферу:

— Эй, котик, сверни-ка к Новодевичьему!

— Зачем это? — поинтересовался Александр, не уставая удивляться своей спутнице. — Сейчас узнаешь.

Пять минут езды по Хамовническому валу, и впереди показались высокие стены монастыря.

— Стой! — воскликнула Ирина, когда они поравнялись со входом на Новодевичье кладбище. — Останови здесь.

— Ты что — на кладбище собралась? Или по примеру кое-кого в монастырь хочешь уйти? Я тебя не пущу!

— Заткнись и иди за мной.

Ирина с трудом выбралась из машины и быстро пошла через дорогу. Александру ничего не оставалось делать, как попросить шофера подождать. Прихватив с собой бутылку шампанского, он последовал за девушкой.

Подойдя к каменной сторожке, в которой горел свет, Ирина принялась стучать в окно.

— Что ты делаешь? — подоспевший Александр попытался ее оттащить. — Они сейчас вызовут милицию и нас арестуют! Что с тобой происходит?