Джим Батчер - Работа на стороне

• Название: Работа на стороне
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: Roc Trade
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-0451463845

В этой антологии впервые представлены вместе короткие произведения — новеллы автора бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» Джима Батчера. В сборник вошли дела Гарри из «Досье Дрездена», которые ему с друзьями и союзниками удалось разрешить за короткое время. Истории в диапазоне отсмертельно серьезных до нелепостивеселых. Последней включена повесть «Последствия», написанная специально для данной коллекции, впервые после романа «Перемены». Эту антологию обязательно должен иметь каждыйпреданныйпоклонникГарри Дрездена!

длинных романов-бестселлеров Батчера цикла «Досье Дрездена» с участиеммага-детективаГарри Дрезденабыли ошеломлены окончанием истории в романе «Перемены».Они, наверняка захотят узнать, что случилось дальше, и что приключилось с давним союзником Дрездена, сержантом полиции Кэррин Мёрфи. Об этом Вам станет известно из повести «Последствия», события которой происходят буквально через несколько часов по окончанию «Перемен». Остальная часть антологии представляет смешанную картину, начиная с первой попытки Батчера — «Возвращение веры» до более позднихрассказов, расположенных вокруг и междуроманами.Большинство из этихисторий публиковались раньше, но в сборнике есть и несколькоранее неопубликованныхматериалов. Батчер не только написал предисловия историй, но и указал, где они расположены хронологическисредироманов.Тот, кто любитГарри Дрездена, вероятно, думает, чтоэто окончание цикла. Наслаждайтесь,но имейте в виду, что и после «Перемен» серия имеет продолжение.

---

Она медленно кивнула. Потом сказала, с мягким акцентом:

— Пожалуйста, заходите в мой дом.

Она отступила, и я вошёл в дом, пересекая порог — завесу мягкой, могучей энергии, окружающей любой дом. Её приглашение означало, что завеса примет меня, позволит пронести мою силу с собой. Я медленно выдохнул, напрягая свои метафизические мускулы, и ощутил свою силу, создающую тихое, невидимое напряжение в воздухе вокруг меня.

Мэган внезапно резко вдохнула и отступила от меня на шаг.

— А, — сказал я. — Вы сенситив.

Она качнула головой, а затем подняла руку, чтобы предостеречь брата.

— Бен, всё в порядке. Он… — она поглядела на меня с задумчивым, хрупким выражением.

— Он настоящий.

Мы расселись в маленькой гостиной. Она была завалена детскими игрушками. Это не было берлогой — просто обустроенным и любимым местом. Я сидел в удобном кресле. Мэган устроилась на краешке дивана. Ярдли шлялся вокруг, не будучи в силах сидеть.

— Итак, — спокойно сказал я. — Вы думаете, что что-то мучает ваших дочерей.

Она кивнула.

— Сколько им лет?

— Кэт двенадцать. Тамаре четыре.

— Ага, — сказал я. — Расскажите мне, что происходит.

Иногда мне кажется, что я обладаю чертовским чувством времени. Не успел я задать вопрос, как воздух прорезал высокий крик, к которому мгновение спустя присоединился ещё один.

— О боже, — сказала Мэган, вскакивая на ноги и вылетая из комнаты.

Я последовал за ней, хотя и медленнее, поскольку крики продолжались. Она проскочила по короткой прихожей в комнату с тремя большими мультяшными фигурами девочек, которых я не опознал. К слову, у них были невероятно огромные глаза. Мэган возникла мгновением позже, неся темноволосую малютку в розово-белой пижаме в полоску. Девочка вцепилась в мать всеми четырьмя конечностями, продолжая вопить с зажмуренными глазами.

Звук выходил душераздирающий. Она была в ужасе.

Мне пришлось остановиться, так как Мэган тут же, сделав два шага в моём направлении, скрылась в следующем дверном проёме. Там был плакат группы молодых людей, которых я не знал. Один выглядел мятежным и угрюмым, второй чокнутым и беззаботным, третий — трезвым и собранным, а последний — соответствующим моде. Ещё одна реинкарнация «Monkees», [51] видимо.

Я подошёл к двери и увидел как Мэган, с вцепившейся в неё малышкой, присела на кровать и стала осторожно трясти плечо девочки, у которой были волосы её матери — Кэт, судя по всему. Она также кричала, но уже через секунду прервалась, а спустя ещё одну открыла глаза.

Малышка, предположительно Тамара, тоже прекратила крик, в то же самое время. Теперь обе они разразились менее истерическими слезами, вцепившись в мать.

На лице Мэган отражалась мука, но её голос и её руки были нежны, когда она касалась их, говорила с ними и успокаивала. Если она была эмпатом, настолько чувствительным, как показывали её досье и её реакция на мой тест, то должна была испытывать жуткую душевную боль. И всё же она сумела оттолкнуть её достаточно, чтобы быть рядом со своими детьми.

— Проклятье, — послышался голос Ярдли из зала позади меня. Это было усталое ругательство.

— Интересно, — сказал я. — Извините.

Я развернулся и зашагал по прихожей к комнате младшего ребёнка, но едва не споткнулся о темноволосого мальчика лет восьми. На нём было нижнее бельё и майка с мультяшным рыцарем-джедаем, что сразу улучшило моё мнение о его матери. Глаза малыша даже не были открыты и он поднял руки вслепую.

Я взял его на руки и понёс с собой в маленькую спальню.

Она была небольшой — как и всё в доме Мэган. Одна из кроватей была розовой и обвешанной всё теми же большеглазыми девочками. Другая была окружена пластиковым корпусом лендспидера из Звёздных Войн. Я плюхнул юного джедая обратно в неё, и он тут же заснул, свернувшись клубком.

Я накрыл его одеялом и повернулся, чтобы осмотреть оставшуюся часть комнаты, не такую уж и большую. Множество игрушек, большинство более-менее убраны с дороги, комод, видимо, общий для обоих детей, столик и стулья, а также шкаф.

Симпатичный, тёмный шкаф.

Я хмыкнул и устроился на полу, чтобы посмотреть под маленькую розовую кровать. Потом покосился на шкаф. Если бы мне было четыре года и я лежал на кровати девочки, шкаф маячил бы прямо у меня за пальцами ног.

Я на секунду закрыл глаза и потянулся к своим чародейским чувствам, ощущая приливы и отливы энергии по всему дому. Внутри защитной стены порога пульсировали и перемещались другие энергии — эмоции обитателей дома, случайные энергии, просачивающиеся снаружи, всё как обычно.

Но только не в шкафу. В шкафу не было вообще ничего.

— Ага, — сказал я.

* * *

— Третье А, — сказал я и написал на доске Assemble. — Объединение.

— Мстители… [52] — сказал МакКензи.

— Объединяемся! — закричали юные Стражи в унисон.

Они хорошие ребята.

— Это, фактически, одна из потенциальных частей данной фазы расследования, — сказал я, кивком выразив одобрение и возвращая беседу в свои руки. — Иногда, когда вы вникли в происходящее, то идёте и приводите подкрепление. Но в действительности объединение означает, в нашем случае, соединение всего вместе. Вы получили информацию. Теперь вам надо решить, что со всем этим делать. Вы планируете, какие шаги необходимо предпринять. Вы работаете над возможными последствиями своих действий.

— Здесь вы применяете свои мозги. Если у врага есть уязвимое место, вы выясняете, как его использовать. Если у вас есть превосходство на местности, вы выясняете, как им распорядиться. Если вам нужно специальное оборудование или снаряжение, вы его добываете. — Я разослал пачку бумаг по комнате. — Тут есть рецепты для парочки наиболее частых случаев: антидот от яда Красной Коллегии, с которой вы уже знакомы, и мазь для глаз, которая позволит вам видеть сквозь большинство чар фейри, о которых вы можете не знать. Привыкайте их готовить.

Я сделал глубокий вдох.

— Это также этап, когда вы делаете кое-какие вычисления.

Комната на мгновение затихла.

— Да, — сказал я. — Тут вы решаете, чьей жизнью стоит рисковать, а чьей — нет. Кого надо спасать, а кого уже поздно. Мне приходилось делать такие вещи несколько раз. Некоторые мои старшие коллеги из Совета назвали бы меня глупым или высокомерным, и они могут быть правы — но я никогда не встречал никого, кто бы дышал и находился, с моей точки зрения, слишком далеко, чтобы ему помочь.

* * *

— У вас тут страшила, — сказал я Мэган час спустя.

Мэган нахмурилась.

— С… с…

— Страшила, — сказал я. — Также известный как боггл или боггарт. Это слабая разновидность фобофага — пожирателя страха, по большей части нематериальная. Довольно распространённая. Питается детским страхом.

Брови Ярдли попытались забраться в его причёску.

— Это невозможно, — сказала Мэган. — Я бы… я бы ощутила что-то подобное. Я чувствую это. Я уже чувствовала такие вещи. Несколько призраков. И однажды полтергейст.

— Не тот случай, — сказал я. — Вы слишком старая.

Она вздёрнула бровь.

— Простите?

— Гм. Я имею в виду, вы взрослая.

— Я не понимаю, — сказала она.

— Их чувствуют только дети, — объяснил я. — Часть их сущности скрывает их от восприятия старших.

— Порог, — сказала Мэг. — Он должен не пускать подобное.

— Иногда они входят с кем-то из семьи. Иногда, если у ребенка случается достаточно яркий сон, это может открыть окно в Небывальщину, которое боггарт использует, чтобы прошмыгнуть в дом. А иногда они могут использовать зеркала.

— Небывальщина? — спросил Ярдли.

— Мир духов, — уточнил я.

— Ох, ну и чушь собачья, Мэг, — сказал Ярдли.

Мэган встала, сверкая глазами.

— Бенджамин.

Напряжение между ними тихонько потрескивало в воздухе в течение нескольких секунд.

— Дерьмо, — прорычал он наконец, и широкой поступью вышел через переднюю дверь. Она захлопнулась за ним.

Мэган посмотрела на дверь, поджав губы. Потом повернулась ко мне.

— Если то, что вы говорите, правда, то как вы смогли почувствовать его? — спросила она.

— Никак, — сказал я. — Это было нехитрым делом. В остальной части вашего дома ощущения нормальные. А шкаф в комнате младших детей — просто чёрная дыра.

— Боже, — сказала Мэган, оборачиваясь. — Тамара и Джо спят там.

— Расслабьтесь, — сказал я. — Сейчас они в безопасности. Он уже поел сегодня вечером и не собирается сделать это снова. И он не может навредить им физически. Всё, на что он способен — это напугать.

— Всё, на что он способен? — спросила Мэган. — Да вы представляете, через что им пришлось пройти?! Кэт говорит, что даже не помнит, что просыпается с криком, но её оценки упали с «отлично» до «удовлетворительно». У неё не было ни одной спокойной ночи за последние полгода. Тамара перестала разговаривать. Она произносит не больше дюжины слов в день, — её глаза блестели, но она была слишком гордой, чтобы показать мне слезы. — Не говорите мне, что моим детям не навредили.