Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Вокруг Амары раскинулись плантации пальмовых рощ: местные феллахи и занимаются главным образом разведением финиковых пальм. Ирак держит первое место в мире по выращиванию этой культуры и поставляет за границу 80 процентов всех производимых в мире фиников.

Ранней осенью, когда созревает урожай, груды золотисто-янтарных плодов высятся на рыночных прилавках. Считается, что хорошая арабская хозяйка должна уметь готовить из фиников чуть не сотню блюд. Они идут в пищу в свежем, вареном, вяленом виде. Из листьев финиковых пальм плетут прочные и красивые циновки, из древесных волокон вьют веревки и канаты, мастерят рыболовные снасти.

Сок тоже идет в дело: из него гонят финиковую водку — араку. Из пережженных и молотых косточек крестьяне варят кофе, а незрелые финиковые плоды скармливают скоту... Конечно, ничто и никогда не вытеснит финики ни из сельского хозяйства страны, ни из житейского обихода иракцев, но, несомненно, с увеличением поставок зерна, с вводом в действие элеваторов и прочих объектов пищевой промышленности в рационе жителей произойдут существенные изменения.

...Стоит отъехать от Амары к востоку, как картина резко меняется. Пышные пальмовые рощи отступают перед унылой песчано-глинистой пустыней, поросшей редкой верблюжьей колючкой. Не верится, что в этих бесплодных краях может существовать человек: в жаркие месяцы, с мая по октябрь, температура здесь подскакивает до 50 градусов. Нередко дует печально известный самум — он может занести мелким раскаленным песком легковой автомобиль за несколько часов. Однако люди живут и здесь.

Вдоль грейдера, ведущего от Амары к Тибу — селению в пустыне, — выставлены железные бочки и прочие емкости. Рано утром на трассу выезжают муниципальные автоцистерны с водой, бочки заполняются, а жители пустыни в канистрах, глиняных кувшинах и бидонах разносят драгоценную влагу по шатрам. Эти люди разводят верблюдов да еще на небольших огородах собирают скудный урожай овощей.

— Здешние жители занимают переходную ступень, — объяснил мне арабский инженер Аднан Фазель. — В принципе это бывшие бедуины, еще их отцы и деды кочевали по Аравии. Но изменение условий жизни, распространение наемного труда, образования, доступ к средствам массовой информации размывают традиционный уклад жизни, ломают патриархальные устои. Так что местные жители все чаще отправляются в города на заработки или привязываются к земле, становятся феллахами.

Недалеко от дороги виднеется с десяток низких шатров — из брезента, верблюжьих и овечьих шкур.

Между ними бродят флегматичные верблюды. Тут же — обитатели шатров. Мужчины закутаны в пестрые покрывала и платки, которые придерживаются на макушке «фитой» — черным витым шнуром из овечьей шерсти. Арабы подолгу смотрят вслед стремительным автомобилям, стоя у своих ветхих, раскачиваемых ветром и полузанесенных горячим песком пустыни жилищ...

А в двадцати километрах, в Амаре, кипит жизнь. После пяти часов пополудни, когда начинает спадать жара, на улицах появляются горожане: местные служащие неторопливо прогуливаются по набережной Тигра, спешат за покупками женщины в черных «абайях» — накидках, оставляющих открытым только лицо, а в парках и скверах над рекой рассаживаются юноши и девушки с толстенными учебниками. Электричество проведено не во все районы, и гимназисты стремятся максимально использовать световой день и даже багровые отблески заката.

За жизнью города лучше всего наблюдать из чайной, где вам сразу же подадут «армуды» — грушевидный стаканчик с крепким до черноты, обжигающим чаем. Часто в таких заведениях наружная стена вовсе отсутствует, и ничто не мешает следить за потоками машин и пешеходов.

На улицах звонко кричат разносчики вечерних газет, оглушительно стучат щетками по деревянным ящичкам бесчисленные чистильщики обуви, гарантируя прохожим отполировать туфли до зеркального блеска.

К вечеру оживает и местный рынок — «сук», зажигающий в сумерках неоновые рекламы и разноцветные гирлянды фонариков.

Арабский рынок — это целые кварталы старых узких улочек, где под деревянными навесами, перекрывающими проезжую — а точнее, «прохожую» — часть, идет оживленная торговля.

Все выходящие на улицу первые этажи домов и есть зеленные лавки, кустарные мастерские, магазинчики, парикмахерские. Вторые этажи отведены в основном под меблированные комнаты далеко не первого разряда, их и гостиницами-то не назовешь, хотя, судя по ярким, «звучным» вывескам, они претендуют на нечто большее: «Хайям», «Шехеразада», «Сады Семирамиды». В рыночных кварталах настолько темно, что в лавках постоянно горит электричество. У жителей провинции базар заменяет книги, кино, театр, телевизор.

Функции арабского рынка далеко не ограничиваются куплей-продажей. Сук — скорее центр деловой жизни города. Здесь заключаются сделки, здесь же располагаются конторы, частные бюро по аренде жилых домов, приемные врачей, лавки-мастерские по продаже вторичного сырья и сельскохозяйственного инвентаря. Количество этих частных «агентств» растет с каждым днем, они выплескиваются за пределы рыночных кварталов на прилегающие улицы, которые, таким образом, расширяют «географию» рынка.

Сук сияет ярче и ярче: на Амару опускается вечер, окрашивая горизонт в пурпурные тона. Нисходит вечерняя прохлада. Город засыпает, хотя разноголосица старинных улочек рынка умолкнет еще не скоро...

«Эх, прокачу!»

«Дорога № б» и прочие скоростные автострады — это почти прямые линии, протянувшиеся с севера на юг и с востока на запад. Хорошее покрытие, широкая полоса — вероятно, отсюда и проистекает склонность местных «сайков» — шоферов к лихости: на загородных шоссе они развивают скорость никак не меньше 140 километров в час. Первый урок езды «по-иракски» преподал мне шофер, с которым я пустился в путь из Багдада в Амару.

— Мистер Лазарь, — с достоинством представился невысокий мужчина с чаплинскими усиками. На вид ему можно было бы дать не больше сорока, но когда сайк разговорился (семь сыновей, у старшего — три дочки и ни одного пока внука!), стало ясно, что возраста он гораздо более почтенного.

Едва выехав из Багдада, мистер Лазарь тут же выжал из старенького «пежо» 120 километров в час и, сетуя, что ему попалась столь тихоходная колымага, за три часа покрыл расстояние почти в четыре сотни километров, не снижая скорости даже на поворотах.

Машину трясло как в лихорадке, под капотом что-то подозрительно бренчало и ухало, а но сторонам шоссе то и дело мелькали раздавленные, искореженные и обгоревшие остовы грузовиков и легковых автомобилей — печальные свидетельства неуемного азарта лихачей.

Правил дорожного движения здесь практически нет, хотя умозрительное представление о них все же существует. Машины с ревом и свистом проскакивают перекрестки по принципу «кто вперед», состязаясь в скорости и маневренности. Полицейский регулировщик изредка помахивает красно-зеленым жезлом — и то лишь для того, чтобы укорить совсем уж зарвавшихся водителей.

В крупных городах гоночные страсти несколько стихают: автомобильное столпотворение не позволяет водителям развернуться в полную силу. Приходится считаться и с пешеходами — эти демонстрируют полное презрение к четырехколесной технике и абсолютно не реагируют на отчаянные автомобильные сирены.

На улицах Амары, да и некоторых других провинциальных городов можно еще встретить пароконные экипажи, будто сошедшие с фотографий конца прошлого века. Черные фаэтоны на высоких колесах нещадно скрипят на ходу и прижимаются к тротуарам, уступая дорогу более быстроходным средствам передвижения в семьдесят пять и более лошадиных сил.

В Амаре едва ли наберется больше дюжины допотопных «колясок», но тем не менее это достопримечательность города, обделенного историческими памятниками, а возницы объединены в свой профсоюз, пожалуй, самый малочисленный в стране.

Как-то раз я воспользовался услугами такого экипажа. Разговорился с кучером — пожилым арабом в одеянии, поразительно напоминающем армяк дореволюционного российского извозчика, да и красный пояс иначе как кушаком не назовешь.

В шутку поинтересовался, есть ли у возницы удостоверение на управление упряжкой. Оказалось — вопрос вовсе не праздный.

Водительское удостоверение он получил еще в 1961 году, когда начинал работать в Багдаде, для чего пришлось сдавать экзамен авторитетной столичной комиссии. Со временем поток автомашин полностью вытеснил с багдадских улиц фаэтоны — пришлось перебираться в городок поспокойнее.

Однако и тут трудно — по улице порой не проехать из-за потока машин, да и с такси сложно тягаться: конкуренция! Иногда приходится по полдня простаивать без дела, и лишь в сумерках появляются пассажиры — любители прокатиться по старинке, под цокот копыт.