Анна Голоусикова - Мастер своего дела (сборник)

• Название: Мастер своего дела (сборник)
• Автор: Анна Голоусикова
• Издательство: Фантаверсум
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905360-14-5

Говорят, в наше время не может быть второго Леонардо да Винчи, Михаила Ломоносова или Бенджамина Франклина — «человека универсального», постигшего все науки, искусства и ремесла. XX век расставил людей у конвейера. XXI век стал веком Интернета, и объём существующей информации теперь удваивается каждые полтора года. Мир усложняется все больше и больше.

Говорят — наступила эпоха узких специалистов, мастеров своего, одного-единственного дела…

Но кто он — этот мастер? Ответ ищите на страницах нашего сборника.

---

Гремит завод, за окнами пасмурно, так что сегодня включили больше света, снаружи холодно, морозит, а в цеху даже уютно. Вечером меня ждет пиво. Я потрогал карточку в кармане и улыбнулся. Видно, совсем замечтался, что их не заметил. Трогают меня за плечо, я поворачиваюсь — серые! Трое, как и положено. Вид мужественный, ремнями перетянуты, береты набок — орлы, защитники, а неприятно как-то. Ходят слухи, не зря их «волками позорными» называют, «прихвостнями» и еще по-всякому. Случается вроде, и невиновных хватают. А если уж они прихватили, назад человек не возвращается.

— Слышь, мастеровой, — говорит их старший. — Бригадир ваш где?

— Туда идите, — показываю им вдоль конвейера. — Он обход с того конца начинает. У нас только к обеду будет.

Старший серый пристально так посмотрел, будто приметы мои запоминал, кивнул, повернулся и пошел, другие двое за ним как привязанные. Ни слова не сказали, только по сторонам зыркали. Меня трясет, словно украл что, и почти уже за руку схватили, но пронесло. Настроение испортилось, между прочим.

К обеду бригадир до нас так и не добрался. Зато подошел Миха и спрашивает:

— Чего они хотели, Алексей?

— Не знаю. Бригадира хотели. И ты, Мих, это… Ну, не зови меня Алексеем. Мне Лешкой привычней, между прочим.

— Ладно… Леш. Ты не обижайся, я привык так.

— Знакомый Алексей был? Тады ой. Слушай, — решился я, — ты на пиво сегодня идешь? А то пойдем вместе.

Миха нос почесал и вроде уже отказаться хотел, да тут Дрюня подрулил:

— Мужики! — кричит. — Пошли, по пятьдесят. Не доживу ж до вечера.

Хотел было ему грубость сказать, но тут Миха говорит:

— Спасибо, Андрей, но мы вечером с Лешей на пиво идем. Не хотим аппетит портить.

Дрюня даже не нашел что ответить. Махнул рукой и покатил к дружкам своим. Тит с Максиком не откажутся. Так, видать, у них трубы горят, что и серые их уже не пугают.

— Правда, пойдем? — на всякий случай уточнил я.

— Правда. Давно надо было в коллектив вливаться.

— Чего? — недопонял я.

— Вместе надо… Ладно, неважно.

Бригадир после обеда появился, но только выдал детали, забрал брак, с Дрюней пошептался, на Миху зыркнул и снова умотал. До конца дня мы его больше и не видели.

Три

Мы вышли под свет фонарей. Начиная от самой проходной и вдоль проспекта, заворачивая на перекрестках по всему городу, мигали огни — пивнухи, бары, забегаловки, кафе. Мужики грели карточки в руках и спешили внутрь поменять зарплату на радость. Где-то уже пели, смеялись, проехал автозак. Тучи полностью осыпались. Земля стала ровной, светлой, с искорками. Хоть жизнь наново начинай. Миха стоит, глаза прижмурил, лицо к небу поднял и говорит вдруг:

— А наутро выпал снег.

— Так вечер же, — говорю. А он меня вроде и не слышит.

— Я набрал его в ладонь, сплюнул в белый грязь и пыль. То ли небыль, то ли быль, то ли вечность, то ли вонь… Помню! — с удовольствием закончил он и глянул с усмешкой. — Ну, веди, Сусанин. Только, Леш, можно туда, где наших не будет?

— Можно, — говорю, хоть самому и досадно немного.

Повел я его в «Грузило», куда складские ходят. Хоть и подальше нашего «Феликса», но пивнухи абсолютно одинаковые. Нашли столик, сели. Визор бормочет, дым слоями плавает, пахнет тошнотно — все как положено. Только рожи вокруг незнакомые. Вздумай кому пошалить, к нам первым цепляться начнут, между прочим. Чужаки. Я даже пожалел, что сюда приперся. И тут Миха меня убил.

— Как тут заказывать? — спрашивает.

— Так ты что, правда раньше не пил? — вытаращился я.

— Почему не пил? Пил. Давно только.

— На сто лет не тянешь, — хмыкнул я. — Ладно, гляди. Вот алкогон. Как менюшница в столовке, только попроще. Тут выбираешь пиво или водку, цвет, градус и объем. Все. Проводишь вот тут картой, дальше знаешь.

— Ага. Огонек загорелся, заказ можно вынимать. А закуска?

— Закусь стандартная. В цену включено.

— Та-ак, — Миха несколько раз ткнул пальцем. — Пиво темное, крепость четыре. Тебе?

— Давай то же самое, — махнул я рукой и полез за карточкой.

— Нет, нет. Я плачу. У меня много накопилось — тратить некуда.

Пиво сготовилось быстро, а с ним жесткие полупрозрачные рыбные полоски. Миха признал, что на вкус все довольно прилично. Визор показывал очередные новости про наш завод. Точнее — про Машину. «После исторического события — завершения половины строительства… семьдесят лет назад ведущие страны Европы, США, Россия, Китай, Индия… — доносились до нас обрывки речи виртуальной дикторши. — Все силы были брошены… Уже сейчас заметны… скачок технологий, который позволит…»

Мы слушали вполуха, прихлебывали.

— А здоровскую штуку они изобрели, а? Уже сейчас пиво синтезируется на раз, а что будет, когда Машину достроят?

Миха почесал нос.

— А знаешь, Леш, что мы на своей линии делаем?

— Конечно.

Бокалы опустели, и я поставил их в алкогон. Миха чиркнул своей карточкой.

— Мы, Миха, феликс-модули собираем. Первейшая вещь для синтезирования всего на свете. Без них Машина — пшик. А представляешь, сколько их надо, чтоб Машина весь земной шар обеспечивала?

— Эх, тяжко жить не в свое время, — вздохнул Миха. — Мне б веке в двадцатом родиться.

— Не понял. Почему это?

— Дурят нас, — Миха огляделся по сторонам и чуть тише продолжил: — Откуда наномодули взялись, которые я в корпуса вставляю?

— Тю-ю, — протянул я. — Тоже мне загадка! Специальные нанороботы выращивают. Им схемку подкладываешь, они по ней и шпарят. А схемки автоматические линии штампуют. Компьютеры.

— Вот именно. Что? По третьей? Давай. Именно. Нанороботы любой дом вырастят, только подкармл… под-кар-мли-вай шлаковым порошком. Теплый, герметичный, удобный. Мебель — аналогичные отливки. Бытовая техника ботами по схемкам изготавливается. Так почему для производства Машины нужно столько людей? А? Да, мы не все пока можем синтезировать, но феликс-модуль сразу в корпусе — это ж как дважды два, а у нас целая линия: раму собрать, боковинки, верх, низ прикрутить… Э-эх.

Я допил пиво и задумался.

— Наверное, живыми руками надежнее.

Сказал и понял, что глупость сморозил. Брудный ящик свой вспомнил. Завтра Дрюня из трезвяка на работу придет синий, трясущийся, будет резьбу на винтах срывать, боковины царапать, гнуть, не той стороной прикручивать.

— То-то и оно, — будто согласился с моими мыслями Миха. — Даже если нельзя синтезировать, то автоматы уж как-нибудь смогли бы сборку выполнять. Людям, Леш, эту работу дают, чтобы занятие у них было. Тяжелое и нудное. А знаешь, что такое «феликс»? Счастье это по-латыни. Машину счастья мы строим. Типа после некоторых опытов на колл… коллайдере открыли ученые удивительные вещи и разработали Машину. Построим ее, и будет куча дармовой энергии и синтез чего угодно, и всем хватит, даже тем странам, которые отказались участвовать. Счастье для всех. Даром. Ха-ха-ха. А может, не будет ничего? И золота из водорода все равно никто делать не умеет? Чтоб голову забить, визора с лихвой хватает. И то — ни одной живой передачи, сплошная виртуальность. Оболванили нас дешевым пивом и паршивым образованием. Мы перестали думать, Леш, вникать. Ничего-то мы теперь сами не можем. Плохо, когда свободу навязывают, как это бывало, но разве лучше, когда ее отбирают? Эх, вот в двадцатом веке… А сейчас мы только и умеем, что винты закручивать.

И вот тут я, между прочим, слегка обиделся.

— По-моему, на сегодня хватит, — сказал я Михе.

Он глянул виновато:

— Да, пора. Я ведь и правда давно не пил.

На улице я понял, что зима на самом деле пришла всерьез. Ночь с конкретным таким морозцем. В ясном небе тонкий месяц завис. Воздух вкусный, хрустальный, после пивнухи так особенно. Постояли. Я поглядел, как Миха кутается в легкую курточку, воротничок поднимает, взял свой шарф и нацепил ему на шею. Накопил он. Тратить некуда. Миха поморгал и говорит:

— Спасибо. Я действительно перебрал. Извини. А хочешь, я тебя растения научу выращивать? Я и семян тебе дам, и инструмент.

У меня аж дух перехватило.

— А ты умеешь?

— Это совсем нетрудно, если с умом. У меня дедова библиотека сохранилась. Отец говорит, случайно.

— Хочу. Такого и бригадир не умеет. Слушай, а приходи к нам завтра в гости. Настя обрадуется, да и Татке будет интересно.

Он подумал немного. Спросил:

— Татка — это дочка?

— Ага.

— Тогда подарок бы надо.

За пару кварталов от нас провыла, пронеслась мимо сирена. Серые за порядком наблюдают, шпионов всяких ловят. Наверное. Своих-то дедов я и не знал, а отца помню, но плохо. Серые всех забрали. Времена тогда были не очень спокойные. Не все понимали, зачем такие жертвы ради Машины.

— И знаешь, между прочим, еще что? — Хмель совсем выветрился. — Не рассказывай никому про эти свои теории. Тебе проблем надо? Не надо. Вот и ладушки. Все ж таки по большому счету мы в золотом веке живем.