Лора Бекитт - Дикая слива

• Название: Дикая слива
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-17-0497-8

В Китае в далеком XVII веке, во времена власти маньчжуров, случалось всякое. Вот и судьба бедного мальчика Куна мгновенно изменилась, когда им заменили случайно умершего наследника могущественного князя. Прошли годы, и тайна подмены едва не раскрылась. Невольной спасительницей Куна стала его возлюбленная китаянка Мэй, и теперь он должен решить: продолжать ли жить под именем княжеского сына и потерять любовь или же стать самим собой и жениться на Мэй…

---

Дай-ан вглядывался в знаки облаков, изгибы холмов, узор курчавой поросли на каменных склонах, словно пытаясь определить по ним будущее. Перед поездкой он, как водится, побывал у гадателя. Тот сказал много странных вещей: будто грядут большие перемены, и вместе с тем в каком-то смысле дело вернется к исходной точке, что в чем-то сокрыта большая ложь, но как ни странно, именно она, в конечном счете, приведет к истине. С другой стороны, гадатели на то и существуют, чтобы запутывать мысли простых людей.

Вопреки обычаям, Дай-ан поехал один, во-первых, потому, что не хотел рисковать жизнью своих людей, во-вторых, оттого, что это было крайне секретное дело. Он взял на себя этот риск, поскольку ему было стыдно перед Куном, которому он не смог помочь.

Позади усадьбы Юйтана Янчу в небо упиралась темная горная гряда. Голые, однообразно унылые склоны, прямые, как стрелы линии — все указывало на веяние смерти. Дай-ан счел это недобрым знаком и все же ускорил движение.

При въезде в усадьбу его тщательно обыскали. Когда Дай-ан предъявил письмо князя Арвая, адресованное правителю Гуандуна, его провели к князю.

Юйтан Янчу оказался немолодым человеком с суровым лицом и мрачным взглядом. Выслушав посланника, он тяжело промолвил:

— Известно ли вам, сколько раз я разочаровывался?

Дай-ан понимал князя. Одна людская волна сменяет другую, и всякому человеку хочется оставить после себя нечто нетленное. Каждый страшится уйти из этого мира, не оставив себе памяти. А лучшая память — это не надпись на поминальной табличке, а сотни поколений, в которых течет твоя кровь.

Он вспомнил, как палач взял Куна за кончик перевязанной шелковой нитью косы, отхватил ее резким взмахом ножа и швырнул на пол. Глаза пленника расширились, ресницы дрогнули. Он слегка покачнулся, но не проронил ни звука. В тот миг Дай-ан подумал: для того, чтобы спасти этого юношу, он не пожалеет своей головы.

— Мой господин полагает, что этот человек может быть вашим сыном.

— У него есть доказательства?

— Нет. Никаких, кроме того, что у этого юноши тот же возраст, рост и такая же родинка на лице. Думаю, господин, вы должны посмотреть на него сами.

— Что толку смотреть, если этот человек не признает себя Кианом Янчу? Если он утверждает, что никогда не слышал моего имени?

— Это не так. Он отказывается отвечать на вопрос, кто его отец. Мне кажется, он просто ничего о себе не знает.

— Я не верю в такие вещи. Человек не может не помнить себя.

— Случается, люди теряют память. Возможно, ваш сын был ранен?

Юйтан прошелся по залу. По его движениям было видно, как сильно он нервничает. Когда он вновь посмотрел на Дай-ана, его взгляд был тяжел и холоден, как свинец.

— Почему твой господин не привез этого парня сюда? Почему он предлагает мне приехать к нему?

Это был законный вопрос. В Поднебесной было регламентировано все, до малейшего шага: нарушение иерархии было серьезным оскорблением. Дай-ан не знал, как ответить так, чтобы не лишиться головы, и рискнул сказать правду:

— Этот воин обнажил меч против того, кому поклялся служить, когда счел его приказ несправедливым. Князь Арвай был вынужден бросить его в тюрьму и отдать палачу.

Юйтан заскрежетал зубами. В его глазах полыхнуло пламя.

— Моего сына?! Презренный пес!

Дай-ан упал на колени. Он был закаленным воином, и все же от голоса князя у него заледенела душа.

— Господин не знал, он догадался только потом.

— Обнажил меч, — медленно повторил князь. — Да, это не воин «армии зеленого знамени»[13], это гордость «восьмизнаменной»! Хорошо, я поеду с тобой.

Дай-ан и Юйтан Янчу со своим отрядом пустились в путь ранним утром. Небо было туманным, словно пропитанным пылью, в горах завывал ветер.

Дай-ан поражался выдержке князя. Тот ни о чем не расспрашивал, между тем было понятно, что он не только презрел гордость и сам поехал к князю Арваю, но и заведомо решил, что примет сына любым, искалеченным, опозоренным, не помнящим себя и своего настоящего имени.

Княжеский сад радовал глаз. Струи воды с радостным звоном вырывались из выложенных розовыми и зелеными камнями фонтанов, в глубине искусственных водоемов резвились золотые рыбки, в гуще зарослей беспечно щебетали птички, на клумбах благоухали цветы, а растущие вокруг деревья шелестели изящно вырезанными листьями.

Появление Юйтана Янчу было сродни нашествию темной тучи. При входе он яростно отшвырнул охранника, который попытался узнать, нет ли при нем отравленного оружия, а в покоях его голос гремел так, словно он явился домой после долгого отсутствия и обнаружил там прохлаждавшихся слуг.

Несмотря на все свои пороки, князь Арвай был человеком неглупым. Он принял гостя с подобающим уважением и почетом, и долго и униженно извинялся.

— Простите, что вам пришлось приехать. Я до сих пор не уверен в том, что не ошибся…

— Как он? — перебил Юйтан.

— С ним все в порядке. Его били, но не калечили. Ни одна кость не сломана. Стоило мне заподозрить, что это ваш сын, я тут же приказал прекратить пытки и позвал к нему врача. Когда ссадины заживут, он будет совершенно здоров. Правда, палач перестарался и случайно отрезал ему косу…

— Что?!

Арвай попятился. На его искаженном страхом лице застыла неживая улыбка. «A если князь Янчу пожалуется императору, а если он решит отомстить!» Арвай не любил ссоры и войны, он предпочитал наслаждения и покой.

— Не беспокойтесь, этот человек уже казнен. Я прикажу уничтожить всех свидетелей этой ужасной ошибки. А волосы… они отрастут.

Дай-ан моргнул. Главным свидетелем можно было назвать его. Что будет с ним и его семьей?! Оставалась надежда на то, что юноша самом деле окажется сыном Юйтана и заступится за того, кто помог ему вырваться из рук Арвая.

Князь пожелал спуститься в подземелье в полном одиночестве. Он молча прошел по длинному и темному, похожему на чрево дракона коридору, мимо охранников с непроницаемыми лицами и пустыми глазами и остановился перед камерой, в которой томился узник.

Внезапно Юйтан почувствовал головокружение, словно внезапно оказался на краю бездны. Он боялся себя. Неужели здесь, в этих мрачных застенках ему наконец удастся отыскать кусок своего сердца, сокровенную частичку души? А если там, внутри, — чужой человек?!

Держа в руках лампу, князь медленно вошел в камеру, на полу которой лежал юноша. Слабый огонь осветил устало опущенные веки и скорбно сомкнутые губы узника, а затем воздух прорезал дикий стон, а потом страстный шепот:

— Киан! Сынок!

Юйтан рыдал, не таясь, а Куну было мучительно стыдно за свою ложь и свой страх. Его голова покоилась на коленях князя, на его лицо капали тяжелые слезы. Юйтан вытирал кровь сына своей одеждой, обследовал его раны заботливыми руками.

— Ты меня узнаешь?

Мысли Куна заметались, словно пойманные в силки птицы. Он мог считать себя спасенным и вместе с тем словно балансировал на хрупком мостике.

— Да… отец.

— Что случилось, где ты был?! Почему назвался чужим именем?

— У меня… я… я был ранен в голову под стенами Кантона и, очнувшись, не помнил себя. Даже не знал, как меня зовут. Постепенно память начала возвращаться, но я не уверен в том, что все это было на самом деле, прошлая жизнь казалась мне сном.

— Теперь ты проснулся. Мы поедем домой! Я знал, что боги не могут быть столь жестокими! Больше я никуда тебя не отпущу.

Юйтан укачивал его, как ребенка, а Кун думал о том, что отныне его жизнь вновь — и теперь уже навсегда — в руках этого человека.

Чувство воссоединения, возвращения смысла жизни, ощущение невиданного прилива сил было настолько властным и полным, что князь не сразу заметил, что сын изменился, изменился настолько, что порой его было трудно узнать. Юйтан понял это потом, когда выведенный из застенков, умытый, причесанный и переодетый в чистое Киан сидел перед ним на террасе, в бамбуковом кресле. Рядом не было никого — ни охраны, ни князя Арвая.

— Я хочу, чтобы этот человек был наказан, — твердо произнес юноша.

— Я с ним разберусь, хотя он не сделал ничего, противоречащего отношениям правителя и подданного, господина и слуги.

— Я ему не слуга!

— Он не подозревал, кто ты. Ты и сам этого не знал.

Киан взвился, как от удара плетью.

— А теперь знаю! Он унизил меня, он меня опозорил, пытал! Он хотел отнять у меня женщину!

Юйтан приподнял брови. Про женщину он слышал впервые.

— Арвай принесет тебе свои извинения. О позоре никто не узнает — свидетелей убрали или уберут. Ты не потеряешь лицо.

— Свидетели? Кто? Дай-ан? Надеюсь, его не тронут? Я требую, чтобы ему сохранили жизнь!

— Ты о том китайце, что привез мне письмо?

— Этот китаец спас мне жизнь!

— Он всего лишь исполнил свой долг. Арвай будет следовать своему.