Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Г. Метельский

Лицо Бомбея

Триумфальная арка

Морской вокзал в Бомбее ничем не примечателен с виду — бетонная коробка с широкими пролетами.

На прилавке газетного киоска сложенные книжечками красочные листы-путеводители для туристов — многобашенный Бенарес, храмы Эллоры и Аджанты, горные реки и озера Кашмира...

Я покупаю «Таймс» — толстую газету на английском языке. Трудно отойти сразу от ларька с цветником обложек. Рассматриваю названия. Одних только газет в Бомбее выходит два десятка, из них пять — на английском, остальные на языках Индии. Бомбей — ворота Индии, ворота огромной и многоликой страны.

Из полумрака вокзала попадаем в солнечное полымя, в такое слепящее сияние, что прохожие в белом, кажется, сейчас растворятся в нем и исчезнут.

Идем к набережной. Когда мы причаливали, ее загораживал узкий, далеко уходящий в море мыс. Пересекаем этот мыс, застроенный ровными прямоугольниками кварталов: подъезды банков и акционерных обществ, золотые буквы английских вывесок. Строгий бронзовый джентльмен на гранитном постаменте — лорд или, во всяком случае, «сэр», доблестно служивший Великобритании, о чем сообщает обстоятельная надпись.

Английский подстриженный сквер. Эта часть города называется фортом. Укрепления и пушки — вот первое, что требовалось на индийской земле «самоотверженным мореплавателям» и «цивилизаторам».

На набережной — широкой «Марин Драйв», что значит «Приморский проезд», дышится вольнее. Но и здесь путник не сразу отыщет тень. Зелень лишь местами оживляет желтизну зданий, почти всюду пятиэтажных, в стиле двадцатых и тридцатых годов нашего века. Каждый этаж опоясан балконом, а весь ряд домов напоминает батареи парового отопления, положенные набок.

Единственная постройка у самой воды — Ворота Индии. Ворота не в переносном, а в прямом смысле слова. Это триумфальная арка с башенками-минаретами, сложенная из розоватого камня. Арку возвели в 1911 году, к приезду английского короля.

История посмеялась напоследок над колониальными разбойниками: сквозь эти триумфальные ворота ушел к пароходу последний английский солдат.

Шеренга домов с балконами ведет все дальше. «Парекх махал», «Нагин махал» — чернеют латинские буквы. Каждый дом сообщает имя своего владельца.

Поднимаемся в гору. Мы на Малабар хилл — Малабарском холме. Здесь богатые особняки, сады, извилистые улицы, сбегающие к морю. Ярко-сиреневым прибоем плещут в стену цветущие деревца, точь-в-точь такие, как на полотнах Рериха-сына.

По вечерам толпы бомбейцев гуляют в «Висячих садах», среди цветников и искусно подрезанных кустарников. Садовники-скульпторы придают им форму причудливых ваз с букетами, слонов, колесниц. С высокого обрыва открывается чудесный вид на гавань и «Жемчужное ожерелье», как бомбейцы любовно именуют свою набережную.

Если спуститься с холма и ехать дальше, можно увидеть другие картины. Дома станут меньше и беднее. Попадется саманная хижина без окон, а то и шатер из старого одеяла на двух кольях. Город кончится, откроется бухта." Во время отлива рыбачьи суда торчат на обнажившемся песке, опираясь на подпорки, а люди бродят с корзинами, выискивая крабов, креветок, моллюсков, водоросли.

Потом город возникнет опять. Вонзится в небо заводская труба, мелькнет шеренга новых коттеджей для рабочих. Бомбею давно стало тесно на своих семи островах, трехмиллионный город шагнул через протоки, вобрал в себя десятки селений материка, преобразовав их в фабричные поселки.

Чтобы увидеть старый Бомбей, надо вернуться на набережную и направиться к географическому центру города, где расположены коренные индийские кварталы. И здесь дома в четыре-пять, даже шесть и семь этажей. Но какие дома, удивительной красоты, словно целиком завернутые в кружева! Стены охвачены балконами и верандами, закрытыми от солнца ставнями, жалюзи, циновками. Если где искать шедевры индийской резьбы по дереву, так именно здесь! Стоишь перед фасадом, стоишь долго — и открываешь все новые чудесные детали в кружеве, все новые ухищрения умельца.

Не меньшей фантазией обладали и мастера, сооружавшие в Бомбее фонтаны. Фонтанов в городе множество и нет среди них двух одинаковых. Вода бьет из пасти льва или тигра, из кувшина в девичьей руке или из утеса, ее охраняют крылатые быки Ассирии или боги древнего Египта, сказочные воины, птицы, нимфы...

Не только восточное уважение к воде, дарующей жизнь, вложено в фонтаны, но и уважение к бедняку, который пьет из него или полощет свою рубашку, а потом уснет тут рядом, на асфальте, под шепот струй.

Хлеб насущный

Разносчик стоит на солнцепеке. Он в чалме, на нем поношенная, но опрятная белая холщовая одежда. Что же он предлагает прохожим? Меню состоит всего из двух кушаний, и помещаются они в большом круглом решете, на треноге. Тут арахис и зерна гаоляна.

У лотка покупатель. Он тоже в белом — самый бедный человек не забывает стирать свою единственную рубашку. Деньги у него в узелке — несколько медных ромбиков. Он вынимает один. Лоточник берет щепотку зерен и кладет в ситечко с песком. Под ним — тощее пламя коптилки. Две-три минуты, и еда готова. Лоточник просеивает обжаренные в горячем песке зерна и высыпает их в кулек или прямо на ладонь клиента.

Спросите этого человека, и он скажет вам, что никогда не покинул бы деревню, если б не наводнение. Постоянного жилья в Бомбее у него нет. Сегодня он думает пойти на Майдан. Это обширная зеленая площадь, окаймленная пальмами. Днем она заполнена играющей детворой, а вечером никто не запретит лечь там на траву газона. Вон тому парню повезло — ночью он получил работу в порту. Сейчас он спит на тротуаре, подстелив газету.

Вечер. Вспыхивает малиновый неон ресторана «Волга» с лихой русской «тройкой» в витрине. У хозяина-индийца для гостей, кроме жаркого и бифштекса, есть «яичко по-русски» — крутое, в салате и с майонезом.

Рядом с ярким огнем неоновых реклам тоненькое пламя горелки на лотке с зернами едва заметно, И все же оно горит и, возможно, из всех огней Бомбея погаснет последним. Но и тогда торговец не уйдет отсюда, он раздвинет помятую железную кровать и ляжет тут же, рядом с лотком.

Ветер шевелит листву, блики падают на строгого бронзового джентльмена в шлеме. Он как будто презрительно усмехается.

Может быть, он недоволен тем, что многие из этих людей получили работу в независимой Индии?

При англичанах не строилось, верно, и десятой доли того, что воздвигается сейчас в Бомбее, первом промышленном городе республики. Достаточно назвать новые поселки для рабочих и служащих, Технологический институт с корпусами общежитий, атомный реактор на острове Тромбей...

Да, работы много, и все же ее пока не хватает для тысяч крестьян, устремляющихся в Бомбей. Трудно за несколько лет устранить зло многих веков угнетения.

Человек из Гоа

Бомбей многоязычен, но я не ожидал, что мой собеседник вдруг ответит мне по-португальски. Оборвав фразу, он произнес английское извинение и умолк.

— Продолжайте, — попросил я его по-испански. Он покачал головой.

— Нет, нет... Я хочу забыть... Забыть все тамошнее... Я из Гоа...

Гоа! Кусок индийской земли.

— Как вам жилось там?

— Жилось?

Нанандал был согласен на любую работу. Он был готов добывать марганец на рудниках, где индийцы от непосильного труда погибают, не дожив до двадцати пяти лет. Нанимался собирать соль — едкую, отложенную океаном соль, которая прожигает кожу на ногах. Но не удалось получить и такую работу.

— Я думал о детях. Там они выросли бы неграмотными... Если бы выжили вообще. Ради них я и решился... Португальцы ведь выдумывают всякие гнусности про республику... Про нашу республику, как я могу сказать теперь.

Теперь Нанандал работает, получает не ахти сколько, но голод ему не грозит. Дети бесплатно учатся. И сам он учился — освежил в памяти полузабытую грамоту. Сейчас он читает газету и на английском языке и на родном маратхи. Он в курсе всех новостей! Иначе и нельзя — такая у него должность.

— Какая же? — полюбопытствовал я. Что за должность, обязывающая читать газеты?

— Вы собираетесь совсем отменить у себя налоги, верно? У вас семичасовой рабочий день, — он довольно улыбнулся. — Уж кто-кто, а кондуктор обязан знать.

— Кондуктор?

— Да, я кондуктор автобуса. Видите ли, у нас считается, что кондуктор человек образованный. Газету выписывает не всякий...

На автобусном кольце раздался свисток, и Нанандал, пожав мне руку, побежал к машине.

Больше я не видел Нанандала — человека, нашедшего в Бомбее свой новый дом. Позднее индийские друзья подтвердили: да, желто-красные бомбейские автобусы каждое утро становятся своего рода политическими клубами. Горожанин, спешащий к станку или к портовому крану, слышит свежие новости прежде всего от кондуктора.