Кло Андре - Харун Ар-Рашид

• Название: Харун Ар-Рашид
• Автор: Кло Андре
• Издательство: СПб.: Евразия, 2012. — 384 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91852-017-8

Благодаря сборнику арабских сказок «Тысяча и одна ночь» Харун ар-Рашид (763–809) стал едва ли не самым известным правителем мусульманского мира. Однако личность Харуна и реальные события, происходившие в его царствование, как правило, оставались в тени его сказочного прототипа. Книга французского востоковеда Андре Кло призвана показать читателям истинное лицо легендарного халифа. Если большинство читателей знает Харуна ар-Рашида как изнеженного и капризного государя, наслаждающегося жизнью в окружении наложниц и музыкантов в своем багдадском дворце, то реальность совсем иная: с самого детства Харун был вынужден бороться за жизнь и власть. Младший сын халифа Мутасима и йеменской рабыни, он с трудом уцелел в правление своего старшего брата. Став халифом, Харун столкнулся с множеством трудностей: в наследство от предков ему досталось неулаженные споры между потомками пророка Мухаммада, притязавшими на власть, религиозные распри между суннитами и шиитами. Огромную мусульманскую империю, населенную самыми разными народами, нелегко было удержать в повиновении. Но трудности лишь закалили характер Харуна: своим современникам он был известен прежде всего как удачливый военачальник, успешно воевавший с Византийской империей и железной рукой подавлявший внутренние мятежи. Халифу также пришлось лавировать среди хитросплетений дворцовых интриг: заподозрив в измене семейство Бармакидов, верой и правдой служившее ему с самого начала его правления, Харун без колебаний отправил его на эшафот. Впрочем, этот портрет был бы неполон, если бы автор биографии не вспомнил роль Харуна как покровителя искусства и науки. Именно этот халиф дал мощный толчок для культурного развития Багдада, который при нем стал самым густонаселенным городом мира. При Харуне столица халифата познала стремительный экономический рывок: купцы и мореходы посещали крупнейшие рынки Европы и Азии, превратив Багдад в экономический центр мира.

---

Среди научных переводчиков можно вспомнить о современнике Харуна Хунайне ибн Исхаке. Его дело продолжили его сын Якуб и племянник Хубайс, обращенные в ислам несториане. Арабская наука обязана им многочисленными переложениями греческих авторов — Аристотеля, Евклида, Галена, Птолемея и других. Наконец, упомянем о троих сыновьях Мусы ибн Шакира, бывшего разбойника с большой дороги, который стал шефом халифской полиции. Один из них обладал талантом астронома, другой прекрасно разбирался в механике, а третий — в геометрии. Они оставили после себя трактат, который впоследствии был переведен на латынь («Liber trium fratrum de geometria»). Владея огромным богатством, они основали собственную переводческую и научную школу переводчиков.

Многие другие работы были переведены с греческого языка на сирийский, который продолжал использоваться, пока действовала школа в Гундешапуре, то есть до конца VIII в. Однако все чаще греческие и сирийские произведения стали переводить на арабский. Арабский сделался языком всех образованных людей Среднего Востока, хотя евреи продолжали писать свои работы на иврите, иранцы — на персидском, а христиане — на сирийском. Постепенно ученые переводчики перестали довольствоваться одним переводом произведений античных авторов: они их редактировали, уточняли, исправляли ошибки в расчетах, а иногда вставали на противоположные позиции. Критики не избежал даже Аристотель: «К огорчению большинства людей, они питают к идеям Аристотеля чрезмерное почтение. Они приняли его мнения как безупречные истины, даже зная, что он всего лишь высказал свои теории, приложив для этого все свои способности, и никогда не заявлял, что состоит под покровительством Бога или свободен от ошибок»[138].

Все чаще переводчики выступали не просто «передатчиками», а учеными, и это способствовало зарождению подлинно научного духа. Ал-Хорезми (ум. 830) был одним из величайших арабских математиков. Он ввел в употребление десятичную систему, и именно ему мы обязаны книгой, «Ал-Джабр», которая легла в основу нашей алгебры. Ал-Бируни, или Алиборон, ученый энциклопедических познаний, составил трактаты по астрономии, математике, физике и медицине. Как мы знаем, он также был известным географом. Ибн Сина, Авиценна (ум. 1037), философ, врач, химик, физик, необыкновенно плодовитый автор, оставил труды почти по всем дисциплинам, включая музыку. Ибн ал-Хайсам, Альхазен (ум. 1039), был разносторонним ученым, математиком и физиком, автором «Оптики», не имеющей аналогов в арабском мире. Ap-Рази, врач, прославившийся своими трудами об оспе, составил колоссальную медицинскую энциклопедию, основанную на многочисленных клинических наблюдениях. Кроме того, он написал целый ряд работ по философии, богословию и естественным наукам, а также «Сирр ал-асрар», от которой берет начало научная химия. Омар Хайям (ум. 1126), более известный своими четверостишиями, нежели научными трудами, оставил после себя бесценную «Алгебру».

Арабские географы также заняли важное место. Отныне мощная экономика Аббасидов забрасывала моряков и купцов до самого Китая. С давних времен первенство принадлежало описаниям мира, оставленным греками. С начала IX в. наблюдение возобладало над преданиями, и очень скоро на свет появилась арабская литература по географии, которая до сих пор поражает нас своей точностью.

Если оставить в стороне развлекательные и фантастические рассказы вроде «Путешествий на Дальний Восток» купца Сулеймана, «Путешествия к волжским булгарам» Ибн Фадлана, или «Чудес Индии» капитана Бузурга ибн Шахрияра, многие авторы с большой точностью и без излишних несуразностей описывали то, что видели своими глазами. Среди них насчитывается немало начальников почты (барид), которым приходилось путешествовать по службе. В качестве примера можно привести Ибн Хурдадбеха (конец IX в.) и его «Книгу о странах и провинциях», которая подробно описывает каждую область, указывая целый ряд расстояний и торговых маршрутов. Якуби (конец IX в.) в своей «Книге о странах» составил описание дорог, ведших к границам империи, опираясь либо на собственные наблюдения, либо на сведения, полученные от достойных доверия путешественников. Великий путешественник Масуди (ум. 956) плавал по Каспийскому и Средиземному морю. Масуди считал, что география является частью истории и подчеркивал влияние среды на человека, животных и растения. Его «Золотые степи» представляют собой настоящую сокровищницу информации, как и «Анналы» Табари (ум. 923), проследившего ход истории от сотворения мира.

Все эти люди считали Ирак и Багдад центром земли и организовывали свои описания, исходя именно из этого представления. В своих наблюдениях они ограничивались мусульманскими странами. Европа их не интересовала. До нас не дошло ни одного рассказа об арабском путешественнике, побывавшем в Европе в период раннего средневековья. Те несколько страниц, которые арабы посвятили Западу, отражают их презрение к его языческому, варварскому, дикому и грязному населению. Для арабов вселенная охватывала только страны Востока, с которыми они вели торговлю.

Но для других географов, например Ибн Рустеха или Балхи, автора «Толкования карт», центром мироздания являлась Аравия, или, точнее, Мекка, поскольку именно там Пророк получил Откровение. Изо всех сил стараясь привести свои наблюдения в соответствие с Кораном, они составили более научные работы, выходившие за рамки простых наблюдений. Мукадаси, живший в X в., расширил область интересов географии, включив в нее изучение этносов, обычаев, языков, мер и весов, не считая сделанные им самим наблюдения истиной в последней инстанции. Как раз в начале X в. арабская география достигла расцвета с приходом ал-Бируни. Он сопровождал Махмуда Газневи в Индию и привез оттуда фундаментальную «Книгу об Индии», подлинный свод познаний об этой стране. Он также занялся критическим изучением географических трудов своих предшественников и оставил замечательные наблюдения по астрономии и физической географии. Наконец, он доработал технологию опреснения морской воды и определил плотность различных веществ.

Все эти работы, сначала переводы, затем компиляции, толкования и оригинальные произведения, образовали обширную литературу, и библиотеку ХаруНа обслуживал многочисленный штат.

Насколько совместимы были все эти научные знания с религиозным Откровением? Ученые Гундешапура, Багдада и Басры задумывались, нет ли противоречия между греческой философией и тем видением мира, нравственности и политики, которую преподает верующему Коран. По мнению ал-Кинди (ум. 873), первого в истории мусульманского философа, получившего название «арабского философа», между учением Пророка и греческой мыслью нет принципиального расхождения. К нему присоединились ал-Фараби и Авиценна, принимавшие во внимание лишь социальный аспект ислама. Ал-Газали (1058–1111), без сомнения, самый значительный исламский теолог, которого, с точки зрения его влияния, можно сравнить только с Фомой Аквинским в христианском богословии, уделял большее внимание мистической мысли.

Таким образом, правление Харуна ар-Рашида и два последующих века стали периодом такого благоденствия для ученых и философов, что их называют золотым веком арабской науки. Около 830 г. Мамун обеспечил этот процесс соответствующим официальным институтом, учредив в Багдаде «Дом мудрости» (байт ал-Хикма), своего рода академию, в ведении которой находились переводы и «научные изыскания». Она стала таким же центром, как некогда Александрийская библиотека. Люди, которые были допущены туда для работы, получали жалованье.

Астрономы, математики, врачи, географы, философы, переводчики или оригинальные писатели стекались туда со всех концов империи. Все участвовали в научном и интеллектуальном расцвете. Они заставили Древний Восток породить новую культуру, результат слияния великих цивилизаций Восточного Средиземноморья и Среднего Востока. Этот новый и обширный пласт знаний был, в свою очередь, усвоен Европой. И именно он обеспечил предпосылки ее будущего развития.

Арабская культура на Западе

В Европу, до того времени располагавшую лишь латинскими компиляциями из Византии, арабская культура поступала тремя основными путями.

Первый из них обеспечивал ее в основном медицинскими работами. Он начинался в Ифрикие и на Сицилии и заканчивался в Салерно, где издавна существовала известная медицинская школа. Доставленные и переведенные неким врачом или купцом, родившимся в Карфагене и крестившегося с именем Константин, эти книги по арабской медицине дали ученым салернской школы столь необходимый им в то время научный импульс. Отсюда он распространился на другие школы Европы.

Сицилия и Южная Италия оказали более глубокое влияние на христианских интеллектуалов. Греко-латинская арабская культура распространилась благодаря терпимости и интересу к любым духовным явлениям, который один за другим выказывали мусульманские эмиры, норманнские короли, затем Гогенштауфены и Анжуйская династия. Фридрих II пригласил к себе восточных ученых, и именно при его дворе умер Михаил Скот, один из выдающихся толедских переводчиков. А вот и другие завсегдатаи его двора: Феодор Антиохийский, выдающийся арабский мыслитель, являвшийся одним из его секретарей и одновременно астрологом; Леонард из Пизы (Фибоначчи), который, как утверждают, ввел на Западе «арабские» цифры; а еще можно вспомнить Манфреда, находившегося под столь сильным арабским влиянием, что папа осудил его как «государя сарацинов». Даже Карл Анжуйский, положивший конец владычеству Гогенштауфенов на Сицилии, заказал перевод медицинской энциклопедии ар-Рази. Тем самым он создал центр перевода на латынь, арабский и итальянский, который предоставил в распоряжение европейской интеллектуальной элиты труды античности и Востока.