Кло Андре - Харун Ар-Рашид

• Название: Харун Ар-Рашид
• Автор: Кло Андре
• Издательство: СПб.: Евразия, 2012. — 384 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91852-017-8

Благодаря сборнику арабских сказок «Тысяча и одна ночь» Харун ар-Рашид (763–809) стал едва ли не самым известным правителем мусульманского мира. Однако личность Харуна и реальные события, происходившие в его царствование, как правило, оставались в тени его сказочного прототипа. Книга французского востоковеда Андре Кло призвана показать читателям истинное лицо легендарного халифа. Если большинство читателей знает Харуна ар-Рашида как изнеженного и капризного государя, наслаждающегося жизнью в окружении наложниц и музыкантов в своем багдадском дворце, то реальность совсем иная: с самого детства Харун был вынужден бороться за жизнь и власть. Младший сын халифа Мутасима и йеменской рабыни, он с трудом уцелел в правление своего старшего брата. Став халифом, Харун столкнулся с множеством трудностей: в наследство от предков ему досталось неулаженные споры между потомками пророка Мухаммада, притязавшими на власть, религиозные распри между суннитами и шиитами. Огромную мусульманскую империю, населенную самыми разными народами, нелегко было удержать в повиновении. Но трудности лишь закалили характер Харуна: своим современникам он был известен прежде всего как удачливый военачальник, успешно воевавший с Византийской империей и железной рукой подавлявший внутренние мятежи. Халифу также пришлось лавировать среди хитросплетений дворцовых интриг: заподозрив в измене семейство Бармакидов, верой и правдой служившее ему с самого начала его правления, Харун без колебаний отправил его на эшафот. Впрочем, этот портрет был бы неполон, если бы автор биографии не вспомнил роль Харуна как покровителя искусства и науки. Именно этот халиф дал мощный толчок для культурного развития Багдада, который при нем стал самым густонаселенным городом мира. При Харуне столица халифата познала стремительный экономический рывок: купцы и мореходы посещали крупнейшие рынки Европы и Азии, превратив Багдад в экономический центр мира.

---

В силу огромного спроса все, или почти все области, пряли и ткали. Прежде всего, для дворцов, поскольку их владельцы тратили колоссальные суммы на украшение их огромных залов. Еще больше — для принцев, принцесс, придворных, высших военных и гражданских чинов, которым по мере возможности подражали остальные классы общества во главе с крупным купечеством.

Люди одевались по-разному в зависимости от рода деятельности и общественного статуса. Купцы носили камиз (рубаху) и рида (плащ), проповедники — своеобразную куртку с кушаком. Чиновники должны были носить совершенно определенное одеяние: кади — дахнию (высокий головной убор) и тайласан, визирь и секретари — дураа. Поэты одевались в яркие цвета, певцы привлекали к себе внимание с помощью изысканных нарядов. Никто не носил одну и ту же одежду целый день.

Офицеры армии соперничали в щегольстве, и некоторые носили шелковые туники и штаны, отделанные мехом.

Халиф придавали одежде очень большое значение. Внук Харуна Мутавакил предпочитал определенный тип одежды из шелка, смешанного с другим волокном: «Этой моде, сообщает Масуди, последовали все его домочадцы, а затем она распространилась среди народа. Каждый стремился подражать владыке, поэтому такая ткань очень сильно поднялась в цене, а способ ее производства был усовершенствован, чтобы соответствовать моде и угодить вкусам правителя и его подданных». Одеяния халифа хранились в специальных строениях под охраной высокопоставленного чиновника. Его гардероб был огромен, как свидетельствует разговор между халифом Муваффаком (вторая половина IX в.) и его визирем Хасаном: ««О Хасан, мне нравится эта ткань. Сколько у нас ее запасено?» Тогда, — отвечал визирь, — я тотчас же достал из туфли маленький свиток, в котором вел счет всем покупкам и тканям, которые находились на складе… Так я обнаружил 6000 одеяний этого вида.» «О Хасан, — сказал мне Муваффак, — вот мы и остались голыми! Напиши в страну, откуда их доставляют, чтобы нам выслали 30 000 таких одеяний, и в самый короткий строк»» (Ибн Тиктака). Упомянем также об Омейяде Хишаме, который взял с собой в паломничество столько одежды, что для ее перевозки потребовалось 700 верблюдов; по смерти он оставил 12 000 туник из ваши и 10 000 шелковых кушаков. Нам известно также и о том, что было обнаружено в гардеробе Харуна ар-Рашида: 4000 шелковых одеяний, расшитых золотом; 4000 шелковых одеяний с отделкой из собольего, куньего и другого меха; 10000 рубашек, 10 000 кафтанов, 2000 тюбетеек, 4000 тюрбанов, 1000 нарядов из различных тканей, 1000 нарядов с капюшоном, 5000 платков, 1000 вышитых кушаков, 4000 пар обуви, в большинстве своем расшитой мехом куницы или соболя, 4000 пар чулок.

О значении одежды говорило то, что именно ее (наряду с украшениями) халифы дарили тем, кого желали почтить. «Почетные одежды» бывали из различных тканей и стоили более или менее значительных денег в соответствии со статусом человека, который их получал, или размером почестей, которые ему причитались. Кхила (одежда) включала в себя, помимо собственно платья, рубашку, штаны, тайласан, дураа. Халиф раздавал их по случаю больших религиозных праздников, важных семейных событий (свадьба, обрезание), побед или же с целью выразить удовлетворение тем или иным чиновником. Обмен почетными одеждами происходил и между владыками. Мамун отправил 500 парчовых нарядов некоему индийскому принцу. Император Лев подарил 300 одеяний Харуну ар-Рашиду, а через сто лет королева Берта прислала 20 расшитых золотом платьев Муктафи Биллаху. Известно, что Карл Великий получил от Харуна ар-Рашида шатер, а также множество шелковых тканей и льняные занавесы.

И зимой, и летом халифы раздавали ткани всем своим слугам и их семьям, то есть нескольким тысячам человек. Таким образом, потребность дворца в тканях была колоссальной.

Разумеется, огромную роль в повседневной жизни играли ковры. Применение их было многообразным: они служили постелью, подушкой и сиденьем. Некоторые бывали огромными: у халифа Хишама был ковер размером 54 на 27 метров. Изысканность их узоров иногда возводила ковры на уровень подлинных произведений искусства. Во время своих путешествий халифы и их вельможи останавливались в просторных шатрах, настоящих походных дворцах. Диаметр одного из шатров халифа Мутанасира составлял 70 метров, и опорой ему служила 30-метровая колонна. Палатка, принадлежавшая другому халифу, опиралась на серебряные колонны и была полностью расшита золотом. Другая, вместе со всеми принадлежностями, весила более 17 тонн.

Во время торжественных церемоний, или по случаю прибытия важного иностранного посла, ткани расстилали по всей длине дороги, по которой проходила процессия, и покрывали землю циновками. Парчовые занавеси, вышивки золотой нитью, шелковые ковры, расшитые золотом и украшенные драгоценными камнями и жемчугом, парадные конские и верблюжьи попоны: в общей сложности, различные мастерские империи производили для двора и дворца километры драгоценных тканей.

Производство тканей, служивших инструментом политики престижа, отличительным знаком общественных сословий и государственной иерархии, средством вознаграждения и ценностью, переходившей из рук в руки, веками оставалось одним из величайших успехов цивилизации, которой в этой области найдется не много равных.

Особенно роскошные ткани производились в мастерских халифа, которые назывались тираз. Это слово персидского происхождения первоначально обозначало одеяние или ткань с вышитыми надписями, а затем распространилось и на производившие ее мастерские. Они располагались по всей империи — естественно, прежде всего, в Багдаде, а также в Самарре, Хорасане, Дабике (египетская дельта), Кайруане и пр. Поскольку владельцем их являлся сам халиф, работа в них приравнивалась к государственной службе, и руководили ими высокопоставленные чиновники, которым помогали младшие начальники, надсмотрщики и т. д. «Среди обычаев, которые в разных империях помогают подчеркнуть великолепие монаршей власти, — объясняет Ибн Халдун, — есть один, согласно которому имена принцев или определенные, принятые у них особым образом знаки ставят на самую ткань одежды, предназначенной им для ношения и сделанной из шелка или парчи. Эти написанные вязью слова должны читаться в самом переплетении ткани, и их должны повторять либо золотые нити, либо нити какого-либо цвета, отличного от цвета основы. Такое украшение царских одеяний называется тираз. Это символ величия, уготованного царям, а также людям, которых они пожелают почтить, разрешив им служить себе, и тем, кого они возведут на высокие правительственные посты… При этих двух династиях [Омейядов и Аббасидов] тиразу придавали самое большое значение» (Prolegomenes, II).

В Аббасидскую эпоху надписи тираза использовали куфический шрифт[125]. Обычным их содержанием были обращения к Аллаху, имя халифа, его титул (например, ар-Рашид) или краткая формула исповедания веры. Иногда их писали краской, иногда вышивали, а иногда выполняли на стадии ткачества.

Мастерские тираз отнюдь не были монопольными производителями ткани. Существовало множество частных мастерских, продукция которых определенно превосходила тираз. Например, в Тинисе, находившемся в дельте Нила, в ткачестве, являвшемся единственным в этом районе производством, было занято все трудоспособное население. Так же обстояло дело и в других городах и деревнях Фаюма. В этих мастерских работали женщины и дети, занимаясь, в основном, прядением. Плата обычно была чрезвычайно низкой.

Пряли с помощью веретена, а ткали на горизонтальном станке или на текстильной машине с педалями, причем оба этих устройства происходили из Китая. Сложные технологии, также, несомненно, дальневосточного происхождения (в частности, та, которую мы называем гобеленом), позволяли примешивать к нитям жемчуг и драгоценные камни или ткать из золотой и серебряной нити. С конца VIII столетия золото использовали, в основном, в виде тонкой пленки, нанесенной на нить. Сребротканные ткани поступали, главным образом, из Испании и Персии, которые обладали серебряными рудниками.

Во времена Харуна технология ткачества позволяла воспроизвести на ткани любые животные и растительные орнаменты[126]. Техника совершенствовалась, но красота и гармония продукции ближневосточных мастерских средневековья оставалась неодинаковой.

Почти во всем мусульманском мире пряли, ткали и красили: в Марокко — хлопок и шерсть, в Испании — шелк и шерсть, в Ифрикии — шерсть и хлопок, в Сирии и на Сицилии — хлопок, в Хорасане — шелк и хлопок. В Ираке, в Багдаде и его пригородах (Бакдара и Хафира), существовали мастерские, где производились разнообразные сорта хлопка, шелка и шерсти. Куфа славилась своими шалями. Басра и Убулла производили ткань для шатров и высококачественную саржу. Тикрит, ал-Хира и, главное, Мосул поставляли муслины. В Ахва-зе насчитывалось 80 ковровых мастерских, в Абадане в дюжинах мест производились тюфяки и подушки. Багдад и Нуманийя, Армения и область Бухары были известны своими коврами, Мавераннахр — хлопчатобумажными тканями (Мерв, Нишапур), а Сирия — коврами, шелками и пр.