Кло Андре - Харун Ар-Рашид

• Название: Харун Ар-Рашид
• Автор: Кло Андре
• Издательство: СПб.: Евразия, 2012. — 384 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91852-017-8

Благодаря сборнику арабских сказок «Тысяча и одна ночь» Харун ар-Рашид (763–809) стал едва ли не самым известным правителем мусульманского мира. Однако личность Харуна и реальные события, происходившие в его царствование, как правило, оставались в тени его сказочного прототипа. Книга французского востоковеда Андре Кло призвана показать читателям истинное лицо легендарного халифа. Если большинство читателей знает Харуна ар-Рашида как изнеженного и капризного государя, наслаждающегося жизнью в окружении наложниц и музыкантов в своем багдадском дворце, то реальность совсем иная: с самого детства Харун был вынужден бороться за жизнь и власть. Младший сын халифа Мутасима и йеменской рабыни, он с трудом уцелел в правление своего старшего брата. Став халифом, Харун столкнулся с множеством трудностей: в наследство от предков ему досталось неулаженные споры между потомками пророка Мухаммада, притязавшими на власть, религиозные распри между суннитами и шиитами. Огромную мусульманскую империю, населенную самыми разными народами, нелегко было удержать в повиновении. Но трудности лишь закалили характер Харуна: своим современникам он был известен прежде всего как удачливый военачальник, успешно воевавший с Византийской империей и железной рукой подавлявший внутренние мятежи. Халифу также пришлось лавировать среди хитросплетений дворцовых интриг: заподозрив в измене семейство Бармакидов, верой и правдой служившее ему с самого начала его правления, Харун без колебаний отправил его на эшафот. Впрочем, этот портрет был бы неполон, если бы автор биографии не вспомнил роль Харуна как покровителя искусства и науки. Именно этот халиф дал мощный толчок для культурного развития Багдада, который при нем стал самым густонаселенным городом мира. При Харуне столица халифата познала стремительный экономический рывок: купцы и мореходы посещали крупнейшие рынки Европы и Азии, превратив Багдад в экономический центр мира.

---

Другого представителя рода Али, Идриса, ждала более славная судьба. В сопровождении одного из своих вольноотпущенников по имени Рашид ему удалось добраться до Египта. Поскольку его активно разыскивал Харун, он некоторое время скрывался, а затем отправился в Магриб, где нашел приют у одного из берберских племен в районе Волюбилиса (Улила). Тот факт, что он был потомком Пророка, обеспечил ему уважение. Он основал династию, которая просуществовала более века, и, самое главное, именно он заложил Фес.

У Идриса I очень быстро появилась честолюбивая мечта о столице, способной соперничать с Тахартом и Кайруаном. Фес, расположенный вблизи реки, на пересечении путей сообщения, был выбран совершенно осознанно. Несколько потерявшись в берберской среде, Идрис стремился привлечь к себе арабских эмигрантов. Имея Фез в качестве отправной точки, он мог проводить исламизацию населения внутренних областей, которые еще не вполне отказались от христианства, иудаизма и даже идолопоклонства. В 801 г. его сын начал чеканить монету. Сам же Идрис умер в 791 г., будучи, как говорят, отравлен по приказу Харуна ар-Рашида, чье недоверие и ненависть к Алидам только возросли.

Идрис II, его сын, продолжил дело отца. Он перенес Фес на противоположный берег вади вверх по течению, приказал построить мечеть Шериф и дворец. В 814 г. в Фесе поселились восемь тысяч арабских семей, изгнанных из Испании после подавления восстания против Омейядов. Так появился квартал Андалус, который до сих пор не изменил своего названия.

Государство Идриссидов переживало расцвет еще около тридцати лет. Блеск Феса, являвшегося одновременно центром торговли и транзита, образования и религии, достигал Египта. Чуждые фанатизма Идриссиды[57] принимали все религиозные течения, даже самые неортодоксальные, и не собирались превращать свою столицу в центр шиизма. Влияние халифов на Фес, расположенный так далеко от Багдада, религиозных центров и двора, было самым минимальным: эта часть Магриба так никогда и не вернется в сферу влияния Аббасидов.

Как и Испания. Абдаррахман I, омейядский принц, ускользнувший при избиении своей семьи и провозгласивший себя эмиром Андалусии в 756 г., так и не признал Аббасидов. Он никогда не допускал какого-либо вмешательства Аббасидов в дела на своей территории. Черный цвет в его государстве был под запретом, а сам он, как и его окружение, одевался в белое, поскольку именно белый был цветом Омейядов. Какое-то время пятничные молитвы произносились во имя халифа, но после капитуляции аббасидского наместника с этим было покончено. С этого момента само имя Аббасидов было предано проклятию. Эмиры неоднократно пытались спровоцировать восстания против халифской власти. Абдаррахман I дошел до того, что открыто готовил поход против Сирии с целью свергнуть Аббасидов. При Харуне между этим новым арабским эмиратом и империей повелителя правоверных больше не существовало никаких связей[58].

Ифрикия, Испания и Тихерт находились далеко от Багдада, и их отделение почти не сказалось на судьбах империи, а те движения, которые сотрясали Египет или Сирию, в тот момент не отличались ни размахом, ни глубиной. Восстание в Йемене в 795 г. было подавлено без особого труда, его главари были отправлены в Багдад и задушены по приказу Харуна ар-Рашида, наместника отстранили от должности, и порядок восстановился.

В Хорасане (охватывавшем Восточный Иран, часть Афганистана и Мавераннахра) дела обстояли иначе. Все, что там происходило, немедленно получало отклик в Багдаде и остальной империи, в администрации, поскольку большая часть ее персонала имела персидские корни, и в армии (абна, аббассия). И становилось все очевиднее, что назначение Али ибн Исы на пост наместника провинции оказалось ошибкой. Заботясь лишь об использовании Хорасана в личных интересах, он перебил противостоявших ему диканов и ценой невероятных злодеяний выколачивал у населения деньги, которые отправлял в Багдад. Угнетение достигло такого размаха, что жалобы докатились до самой столицы. Один из наиболее влиятельных аристократов по имени Хишам ибн Фаркусров бежал в Багдад, чтобы просить у халифа защиты. Другой прикинулся парализованным, чтобы избежать гнева Исы. Тогда Яхья выступил посредником, попросив Харуна призвать Ису к порядку. Тщетно. В распоряжении Али ибн Иса находились значительные и верные ему силы, а Харун ни за что не хотел уступать влиянию Бармакида. К тому же наместник присылал ему великолепные дары, которые каждый раз смягчали недовольство халифа.

Харун замечал только ослабление влияния местной знати, в прошлом связанной с Бармакидами, и поток денег и даров, прибывавших в Ракку. Однако ситуация настолько обострилась, что произошло несколько восстаний. Тогда халиф направил в Иран войска, которые дали несколько сражений. Безуспешно. Забеспокоившись, он, наконец, решил изучить ситуацию на месте. Прервав военные действия против Византии и оставив на малоазийской границе значительные силы под командованием своего сына Касима, он отправился в Хорасан.

Впервые правящий халиф оказался так далеко на Востоке. Он остановился в Рейе. До столицы, Мерва, он так и не добрался. Это краткое пребывание в родном городе ничего не изменило. Он заключил договоры с вождями кавказских и прикаспийских племен, но результаты оказались ничтожными. Али ибн Иса прибыл ко двору халифа нагруженный подношениями, обрисовал ему ситуацию в самых радужных красках и вернулся назад, получив подтверждение своих полномочий. Возможно, Харун только и хотел, чтобы его убедили. Он не принял никакого решения по поводу хорасанских дел, вновь проникся доверием к Али и возвратился в Ракку. Несколько лет спустя он снова посетил восточные провинции. Но на этот раз вернуться ему было не суждено.

Роковая проблема наследования

Правила наследования в мусульманской империи никогда не были кодифицированы или даже четко сформулированы. Избрание Али халифом привело к трагедии, последствия которой не утратили силы до наших дней. Эпоха Омейядов была заполнена нескончаемым противостоянием с Алидами. Когда власть перешла к Аббасидам, Мансур должен был, в свою очередь, выдержать трудную борьбу со своим дядей Абдаллахом. Как мы помним, в «Ночь судьбы» Харун ар-Рашид пришел к власти благодаря насильственной смерти своего брата, убитого их общей матерью, которой самой грозило убийство по приказу последнего. Многочисленность семьи Аббасидов, постоянно разраставшейся благодаря равноправию потомства законных жен и наложниц, способствовала появлению группировок и конфликтов. В результате проблема наследования постоянно выходила на передний план халифских забот, тем более что мужчины и женщины в то время умирали сравнительно молодыми.

У Харуна ар-Рашида было четырнадцать сыновей, но он быстро понял, что для наследования годились только двое старших, Абдаллах, будущий Мамун, и Мухаммед (Амин). Первый, ребенок «Ночи судьбы», был сыном персидской рабыни Мараджил, умершей в ту же самую ночь. Матерью второго, появившегося на свет несколько месяцев спустя, была Зубайда, законная супруга и принцесса крови. Многие рассказы свидетельствуют о том, что Харун питал к ним обоим глубокую привязанность и заботливо следил за их образованием. Он сам выбирал для них наставников, среди которых был знаменитый ученый и его собственный бывший учитель ал-Кисаи. Он оставил нам описание трогательной сцены, в которой приняли участие халиф и его два сына: «Два юных принца предстали подобно двум звездам на небе, очаровательные своей нежностью и серьезностью. Они подошли к порогу зала медленным шагом, потупив глаза. Там они обратились к своему отцу с подобающим приветствием, сопроводив его самыми красноречивыми пожеланиями. Рашид велел им приблизиться, и по его приказу Мухаммед встал справа, а Абдаллах слева от него. Тогда он велел мне, чтобы я сказал им прочитать отрывки из Корана и потом задал им некоторые вопросы. Они ответили самым удовлетворительным образом и прошли проверку с успехом. Рашид был восхищен и не скрывал своей радости». Тогда юные принцы продекламировали поэмы. «Я никогда не видел среди халифских детей, продолжает ал-Кисаи, двух юных принцев, более быстрых на ответ, с более изящным слогом и более способных показать свои знания, чем эти двое сыновей Рашида. И я произнес им тысячу пожеланий благополучия, к которым их отец присоединился, сказав да будет так. Он привлек их к своему сердцу, долго держал их в объятиях, и, когда он их отпустил, я увидел, как слезы текут по его лицу».

Любовь, с которой Харун относился к обоим своим старшим сыновьям, не могла заслонить от его взгляда серьезных недостатков сына его законной и царственной жены и многообещающих качеств ребенка персидской наложницы. «Первый, сказал он однажды, подвластен своим страстям, капризам, которые составляют единственное правило его поведения… он с легкостью растрачивает свое состояние и привлекает женщин и даже рабынь к своим замыслам. Абдаллах же, напротив, заслуживает только похвал. Его суждения основательны, и ему можно доверить самые серьезные дела… Я нахожу в Абдаллахе глубокую мудрость, благочестие Махди, гордость ал-Хади»[59]. «Хвала Богу, сказал также Харун о будущем Мамуне, за то, что он дал мне сына, который очами разума видит еще лучше, чем очами телесными».