Кэтрин Стоун - Счастье в награду

• Название: Счастье в награду
• Автор: Кэтрин Стоун
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-015009-1

Кто спасет женщину, которая может стать жертвой безумного серийного убийцы?

Кто поможет той, кому отказывают в помощи ВСЕ — включая служителей закона?

Только сильный и бесстрашный мужчина, с которым случайно свела ее судьба. Мужчина, защищавший многих женщин, но дерзнувший полюбить ЛИШЬ ОДНУ…

---

Вскоре Поль ушел, а Лукас вернулся к себе в оружейную. Чары показывали полдень. Полдень понедельника.

Буря обрушилась на город через несколько часов.

Утро вторника высветило унылую картину разрушений: пустынные трассы, покрытые коркой льда, изувеченные деревья и стылый, промозглый воздух.

В северо-восточных районах города ураган оборвал линии электропередачи. Престижным кварталам Большого Яблока повезло больше. Там в жилых домах не выключалось ни отопление, ни свет. И в пентхаусе Лукаса Хантера температура все время оставалась постоянной. Гален подозревала, что хозяин — этот человек из гранита и льда, согревавшийся внутренним огнем, — нарочно отрегулировал термостат на более высокий уровень ради своей гостьи. Ему самому не требовалась поддерживать дома такое тепло.

Но Гален никогда в жизни не мерзла так, как в тот бесконечный вторник. Она буквально заледенела от той незримой бури, что бесновалась внутри пентхауса. Ни горячий душ, ни теплое пуховое одеяло не помогали унять нервную дрожь, и Гален безуспешно пыталась согреться у себя в кровати — маленький, скорченный от зимней стужи нарцисс.

Ближе к вечеру она вышла из своей спальни, собираясь выпить горячего, обжигающего чая.

Гален хотела поскорее попасть на кухню. Но невольно завернула к стеклянным дверям, ведущим на террасу, и открывавшейся за ними чудесной картине.

На пряничной лепнине, украшавшей мертвый фонтан, выросли ледяные сосульки, сверкавшие прозрачной чистотой и переливавшиеся в последних лучах неяркого зимнего солнца. Там, в этих кристаллах льда, обласканных теплыми лучами, пряталась сияющая радуга. Первый проблеск весны, заключенный в глубине зимы.

— Я скучаю по вашим Барби.

Эти слова вместе с ощущением мягкой, робкой ласки пришли откуда-то сзади, с дальнего конца гостиной. И Гален раскрылась навстречу его теплу, отогреваясь.

— Правда? — прошептала она, все еще не отрывая глаз от радужного льда. Ему не хватает Барби? Он скучает по сказке? По странному сочетанию печенья и кукол на журнальном столике?

— Правда. — Он подошел ближе, и его голос зазвучал еще ласковее, а жар стал сильнее. — Я должен извиниться перед вами, Гален, за последние полтора дня.

Так извинился бы истинный джентльмен — цивилизованный и воспитанный — перед своей позабытой гостьей. Или оставленной ради службы невестой.

И тут же ехидный голос где-то внутри язвительно напомнил, что она, Гален, не может считать себя ни той, ни другой. Подумаешь, куклы и печенье на журнальном столе! Главной темой этого дня была смерть. Смерть!

И Гален оставила в покое заледеневший на террасе свадебный торт с его радужными надеждами, чтобы, обернувшись, встретить вежливый взгляд джентльмена… с пронзительным прищуром охотника.

— Но ведь вам нужно было поймать убийцу. — Гален увидела в его глазах что-то совершенно не имеющее отношения ни к надеждам, ни к радуге. — Вы уже знаете, кто он.

Он мог бы рассердиться на нее — этот человек-айсберг, непостижимый для других и все же позволивший ей увидеть правду. Но если это и случилось, то никак не проявилось внешне.

— Так точно, детектив Чандлер, теперь я знаю. Но для вашего же блага будет лучше, если вы не узнаете его имени до самого конца.

— Потому что я не умею врать, — сокрушенно пробормотала она. — И могу невольно выдать ему эту информацию.

— Нам необходимо схватить его с поличным. То есть до того, как совершится убийство, но уже после того, как он совершенно определенно продемонстрирует свои намерения. Так, чтобы не осталось никаких сомнений. Ни одна из косвенных улик, даже такая серьезная, как ваш сотовый телефон у него в кармане, не позволит доказать вину. И если убийца хотя бы заподозрит, что мы сидим у него на хвосте, то просто, согласно его бредовому сценарию, нырнет поглубже в пучину. Надолго — если не навсегда.

— Но я же ничего не знаю, лейтенант! Абсолютно.

— Вот и отлично.

Его легкая улыбка была потрясающе сексуальной и совершенно неотразимой, когда в одно неуловимое мгновение вдруг превратилась в страстную. Слишком откровенно страстную. Особенно в сочетании с отчаянным, обжигающим желанием, полыхнувшим во взгляде серых глаз. Гален застыла, словно заколдованная.

— Что с вами, Лукас?

Тонкий палец едва коснулся ее щеки — робкая, осторожная ласка. И жестокое сокровенное пламя.

— Без вас я тоже соскучился. Еще больше, чем без Барби.

— Правда?

— Правда. — Его палец запутался в рыжей пряди и нежным движением отвел волосы с ее лба. — Даже слишком.

— Слишком?.. — Это как с пристрастием к алкоголю? С попыткой сорвать оковы и сбежать от самого себя, погрузившись в мечты? Ах, если бы он скрылся вместе с ней, допустил бы ее в свои мечты!

— Слишком. — Его признание было полно страсти. Древней. Глубинной. Мужской. И снова заставило Гален обмереть от боли, потому что он вдруг убрал руку, оборвав ласку, потушив пожар и развеяв мечту. — Пожалуй, сегодня вечером неплохо будет обратиться к услугам Джин-Джорджа.

Ну конечно, такому джентльмену и радушному хозяину, как Лукас, ничего не стоит заказать поздний обед к себе в пентхаус, вместо того чтобы тащиться в ресторан по обледенелым улицам.

Гален ничего не ела целый день. Но сейчас ей было не до этого. Ее снедал голод иного рода, и он же придавал невиданную отвагу.

Она сама вернула его руку — а вместе с ней и жар, и мечту — к своему лицу.

— Скажи, чего ты хочешь, — ласково шепнул Лукас, погладив Гален по трепещущим губам.

— Тебя, — выдохнула она. — Я хочу тебя.

И он поцеловал ее — сперва робко, а потом все более жадно и требовательно, смелея от того, как она отвечала на поцелуй. С нетерпением и страстью. А еще с обещанием весны. И счастья. И с отчаянным желанием быть любимой и сделать счастливыми их обоих.

И только потом…

Лукас успел уловить ее тревогу прежде, чем она отстранилась. Он заглянул в сияющие весной и надеждой глаза и увидел в них страх.

— Гален! — осторожно держа в ладонях ее лицо — самое прекрасное, самое бесценное сокровище на свете, шепнул он.

— Что…

— Мы сделаем только то, что ты захочешь сама. Я сумею остановиться — даю тебе слово, — как только ты пожелаешь. В любой момент. — Лукас провел пальцем по ее губам, повлажневшим от его поцелуев. — Мы можем провести всю ночь, просто целуясь.

Гален недовольно нахмурилась. Она понимала, что он имеет в виду, но ей требовалось большее — так же как и ему. Она хотела не просто целоваться.

— Неужели?

— Конечно. — Его низкий хрипловатый смех обволакивал своей лаской.

Она упрямо встряхнула кудряшками.

— Меня беспокоит не это.

— Не это?

— Нет. — «Ведь я сама хотела ночи наедине с тобой! Невероятного сна наяву!» — Просто нам вроде как не полагается…

— Быть вместе? Из-за запрета какого-то психопата? Гален, это не касается никого, кроме нас! Тебя и меня. И никого больше. Только мы. Хорошо?

— Да.

— И не забывай, если ты прикажешь мне остановиться, я это сделаю. В любой момент.

— Но я не собираюсь приказывать тебе останавливаться. «Никогда в жизни!»

И они оказались вдвоем в ее голубой спальне, впервые познав близость на кровати под гиацинтовым балдахином, где когда-то — целую вечность назад — беспомощно мерзла невзрачная луковица нарцисса.

Теперь она отогрелась, расцветая у него на глазах — эта смешная сморщенная луковка, пробужденная к жизни его взглядом и губами, его пальцами и ласковым голосом. Потому что Лукасу каким-то волшебным образом удалось полюбить Гален всю, целиком, не оставив без своих ласк ни единого дюйма трепетного чуткого тела.

Он обожал ее груди так, словно их создали специально для него и он тосковал по ним всю свою жизнь. Целовал и ласкал по-девичьи худые ноги, и тонкие изящные руки, и острый прямой нос, и чудесные синие очи, и отважный, выразительный, чувственный рот.

— Гален, — шептал он, прижимаясь к ней всем телом. — Гален. Гален. Талей…

И она принадлежала ему вся, без остатка, потому что всегда хотела быть Только его, чувствуя, видя, как отчаянно тянется к ней Лукас. И сейчас он нашел ее, сделал своей.

Это наконец-то случилось. Их полная близость. То волшебное, чудесное слияние, которого так жаждала Гален. И она почувствовала себя так, словно пришла домой., Да. Отныне у нее есть дом. Дом вместе с ним.

Они все еще были вместе, отгороженные от остального мира мягкой голубоватой тьмой, когда Гален ощутила дыхание жуткого мрака, снова вползающего к нему в душу. Его сильное, гибкое тело мгновенно преобразилось. Это больше не был терпеливый и чуткий любовник. Он обратился в пантеру. В беспощадного ночного хищника, напряженного как струна, чутко вслушивающегося в гром, звучащий лишь для него одного. — Только не сейчас! — в отчаянии прошептала Гален, пытаясь не обращать внимания на пронзительный звонок. — Только не сейчас!