Кэтрин Стоун - Счастье в награду

• Название: Счастье в награду
• Автор: Кэтрин Стоун
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-015009-1

Кто спасет женщину, которая может стать жертвой безумного серийного убийцы?

Кто поможет той, кому отказывают в помощи ВСЕ — включая служителей закона?

Только сильный и бесстрашный мужчина, с которым случайно свела ее судьба. Мужчина, защищавший многих женщин, но дерзнувший полюбить ЛИШЬ ОДНУ…

---

— Но это же издевательство…

— Да. Совершенно верно.

— Это ведь не сошло ему с рук! — «Ну, пожалуйста, скажи, что он сполна заплатил за содеянное с Дженни, с Лоренсом, с тобой!» — Ведь правда?

— Все зависит от точки зрения. Во всяком случае, он все еще жив.

— Но его посадили? — продолжала настаивать Гален. — Вы же рассказали полицейским, что это было заранее спланированное убийство!

— Брэндона посадили, но не по моему свидетельству. Тогда я вообще никому не посмел рассказать о своих предчувствиях. Да и кто стал бы прислушиваться к словам девятилетнего мальчишки, не находившего себе места от вины?

— От вины?! — Потому как не сумел сразу распознать свой проклятый талант, который не умеет контролировать даже сейчас? За то, что ребенком не постиг дьявольского коварства, способности тьмы устроить логово даже в самом светлом и прекрасном? — Но вам не в чем себя винить!

— Так же как и вам, — тихо возразил Лукас, — в том, что Марк вынудил вас бросить Джулию и Винни, даже не попрощавшись. И тем не менее вы не можете отделаться от чувства вины. Так часто случается с жертвами преступлений. Фрэн с Марианной тоже корили себя за то, что отпустили Дженни вдвоем с Брэндоном, хотя она действительно захотела пойти именно с ним. А Лоренс… ну, я и сам толком не знаю, каким образом он винит в ее гибели себя. И все же это так. Все чувствуют себя виновными. Все — кроме Брэндона.

— Но ведь он все — таки попал в тюрьму!

— Да. И заметьте — без судебного процесса, безнадежно опозорившего бы их драгоценную династию. Клан так стремился избежать огласки и любого упоминания об убийстве в связи с фамилией Кристиансонов, что прокурор получил возможность потребовать максимальный срок.

— А убийство признали непредумышленным, — заключила Гален, опираясь на многолетнюю работу в «Судебных новостях». Она моментально прикинула про себя: в зависимости от штата, где проходил процесс, от личности судьи, от криминальной обстановки в целом, когда непредумышленные убийства случаются сплошь и рядом… — Сколько же он получил?

— Двадцать два года.

Да, немалый срок и суровая кара — если только не вспоминать об убитой девочке двенадцати лет. Или о тех, кто любил ее и остался жить.

А кроме того, существовала еще одна возможность, всегда и повсюду воспринимавшаяся родными жертвы как откровенная издевка. И Гален спросила:

— А когда он получил право на досрочное освобождение?

— Через девять с половиной лет.

Ей тут же вспомнился его рассказ про девятнадцатилетнего студента колледжа, злоупотреблявшего спиртным и наркотиками после вынужденного воздержания.

— На протяжении которых вы находились в закрытых мужских школах в Англии.

— Да. Почти все это время я провел там.

Хотя на самом деле Лукас обрек себя на добровольное заключение еще раньше, чем Брэндон оказался за решеткой, сразу же после гибели Дженни. И когда пришло время отплытия в Англию — а Елена устроила это, как только узнала про убийство, — с его стороны не было ни прошений о помиловании, ни попыток оправдаться. Лукас стал затворником в заведениях с самой суровой дисциплиной, которую он приветствовал, и с самым изысканным английским, так и не ставшим для него родным языком.

— Когда мне исполнилось семнадцать лет, я получил очень грустное письмо от Фрэн. Она прислала эту фотографию и сообщила, что вопрос о досрочном освобождении будет рассматриваться примерно через полтора года. Я и прежде подумывал о поступлении в юридический колледж, но только когда получил письмо, понял, как действительно — я этого хочу. И на предварительном слушании о досрочном освобождении впервые рассказал о предчувствии, посетившем меня за два дня до гибели Дженни. Все вышло как-то само собой: я вовсе не собирался откровенничать перед судьей, но слишком верил в то, что Брэндон не имеет права выходить на свободу. А это полностью противоречило общественному мнению. Все прошедшие годы он был образцовым заключенным, успел блестяще окончить колледж и даже где-то работал по специальности.

— Ну а вы — если не считать пьянства и прочих грехов — стали образцовым студентом.

— Вряд ли. — Ведь Лукас был нежеланным ребенком со всеми предпосылками для подсознательного стремления к саморазрушению; Такое наследство не в силах вытравить ни воспитание, ни дисциплина. — И все же по какой-то неведомой причине комиссия прислушалась к моим словам.

«Может быть, все дело было в твоей убежденности? Может, ты позволил комиссии увидеть, как танцевали у Дженни руки и ласково сверкали глаза?»

— И слушание отложили?

— Да. Следующее заседание назначили через год, когда в его жизни появилась Вивека. — Тут Лукас решил опустить рассказ о том, как она пыталась либо соблазнить его, либо отравить — лишь бы он пропустил заседание комиссии. До поры до времени, пока Женский Убийца разгуливает на свободе, им с Гален и Вивекой предстоит работать в одной команде. А если вспомнить, какое яростное неприятие вызвал у Гален рассказ о несостоявшемся аборте, на который с легкостью решилась его мать… — Для Брэндона это был очень знаменательный год, да и для меня тоже. Я впервые попытался сотрудничать с местной полицией, помогая им раскрыть преступление.

— Вы почувствовали убийцу?

— Да. И это дало возможность доказать комиссии, что все мои обвинения, выдвинутые год назад, являются правдой.

— Значит, Брэндон отсидел от звонка до звонка? «Благодаря тебе!»

— Да.

«Отсидел…» — эхом отдалось у нее в душе ее собственное слово. Дженни погибла ровно двадцать семь лет назад, а Брэндона осудили на двадцать два года. Значит, уже пять лет как он получил свободу.

— А когда вышел из тюрьмы?

— Его поведение продолжало оставаться безукоризненным. Он проводит время то в Марбелье, то в Гринвиче.

Марбелья — это хорошо, это безопасно, поскольку находится в Испании. Но Гринвич?..

— Он что же, живет в Коннектикуте? Так близко?

— Да. Но когда Брэндон появляется в фамильной резиденции в Коннектикуте, он выглядит весьма занятым сочинительством. Полагаю, это будет очередной бестселлер на духовную тему.

— Ох, не может быть! — Гален словно внезапно прозрела. — Так это он написал «Беседуя с Богом»?! — Брэндон Кристиансон, насильник и убийца малолетней Дженни, тот самый анонимный автор, которому хватило наглости избрать в качестве факсимиле тисненый золотой крест! — У меня нет слов. Он же… Так Брэндон и есть Женский Убийца?

— Я бы хотел, чтобы все было так просто, Гален. — Его серые глаза, полыхавшие жаждой мести, говорили сами за себя. — Но это не он.

— А вы уверены?

— Вполне. С середины декабря он отдыхает в Коста-дель-Соль. Брэндон приехал туда еще до того, как погибла Кей, и вплоть до убийства Марсии за ним был установлен негласный полицейский надзор.

— Но ведь он мог и скрыться от слежки! — настаивала Гален, внезапно почувствовав в себе такую же неистовую жажду мести. Она хотела прикончить Брэндона Кристиансона, избавить мир от мерзкой гадины раз и навсегда.

— Мог бы. Но не стал. И есть еще одна причина. Я запомнил те ощущения, что порождал Брэндон Кристиансон, когда вселялся в меня. Женского Убийцу я чувствую иначе. Это другой человек.

Другое чудовище, Не тот, который так по-изуверски расправился с Дженни. И с теми, кто ее любил.

— А с Лоренсом вы остались близки?

— Не думаю, что мы могли бы похвастаться какой-то близостью. Разве что в отношении к Дженни.

— Но…

— К тому же в большинстве случаев члены семей, пережившие чью-то гибель — особенно если был убит ребенок, — отдаляются друг от друга. Они любят друг друга по-прежнему, даже еще сильнее, но не в состоянии находиться рядом. Не выдерживают слишком сильных перемен — по сути, крушения целого мира. А кроме того, всех их мучает невольная вина за то, что они остались жить, а любимый человек — нет. Я не знаю, в какой форме ощущает свою вину Лоренс, но он вряд ли ее избежал. Скорее всего он считает, что слишком плохо обезопасил Дженни и допустил ситуацию, в которой она могла бы спастись, если бы сумела закричать.

— Но полностью обезопасить означало бы запереть ее в Беллемиде в четырех стенах и не выпускать из особняка даже на прогулку с друзьями. — Гален осеклась, вспомнив, кто был у Дженни приятелями и как зародилась та дружба: благодаря неулыбчивому мальчику, ее личному переводчику, распахнувшему для нее целый мир далеко за пределами поместья. — Неужели Лоренс винит в этом вас?

— Нет. Ему такое и в голову бы не пришло.

— Значит, он винит себя за то, что позволил вам… «Войти в их семью?»

— Нет.

Гален почувствовала в его голосе любовь, уважение и горечь потери.

— Вы с ним встречались?

— Конечно. Он выступал на каждом заседании комиссии по досрочному освобождению.