Александр Родимцев - Твои, Отечество, сыны

• Название: Твои, Отечество, сыны
• Автор: Александр Родимцев
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1982

В книге дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Александра Ильича Родимцева отражены события, разыгравшиеся на Юго-Западном фронте в течение 11 первых, наиболее тяжелых для нашей армии и народа, месяцев Великой Отечественной войны, когда под натиском превосходящих сил противника наши войска с ожесточенными боями отходили в глубь страны, нанося немецко-фашистским захватчикам огромные, невосполнимые потери и одновременно готовя резервы для ответных сокрушительных ударов.

---

— Правильно, товарищ Комоль: если вы их не уничтожите, — они уничтожат вас. Однако нам придется остаться на батарее, — сейчас нельзя отходить.

— Я рад, товарищ полковник: сейчас вы увидите, как работают мои мастера артогня!..

Воздух всколыхнулся от гула бомбардировщиков; в окнах домика, у которого мы стояли, зябко задрожали, заныли стекла; девятка вражеских самолетов плавно разворачивалась над северной окраиной Тима, нависая над батареей Комоля.

Мы одновременно спрыгнули в неглубокий окоп, слыша знакомый, нарастающий свист бомбы. Дрогнула, покачнулась земля, и стало темно, как ночью. Бомба разорвалась рядом с окопом, обрушив его стенки, присыпав нас комьями глины. Пыль медленно рассеивалась, гул самолетов переместился, — они заходили на западную окраину города. Я успел подумать: «А что же с орудийными расчетами Комоля? Кажется, фугаска рухнула прямо на батарею». Но из соседнего окопа кто-то закричал:

— Танки идут!.. Они близко… Товарищ полковник, вам нужно отходить!

Мы выбрались из окопа.

— Куда отходить? Уверен, что вы, артиллеристы, не пропустите врага.

Танки противника переваливали через невысокий взгорок. Теперь они находились от нас не более чем в пятистах метрах, но этот взгорок неуловимо скрадывал расстояние и казалось — машины вот-вот ворвутся на батарею.

Танкисты с ходу открыли пушечный огонь, однако они были слишком близко от нас, разрывы снарядов загромыхали далеко в городе.

У орудий мелькнула фигура командира батареи. Голос Комоля прозвучал по-будничному спокойно:

— По гитлеровским танкам… по три снаряда… огонь!

Грянули пять пушек, пронзительно вспыхнуло стремительное пламя, синий дымок окутал орудия. Почти тотчас они грянули снова, потом еще раз…

Два танка резко остановились, три загорелись, но продолжали двигаться вперед. Теперь я мог их сосчитать: перед нами было четырнадцать вражеских машин, но вот и загоревшаяся тройка остановилась, дым над ними все гуще, хищное пламя все выше вьюжилось по броне… А что же остальные девять? Будут продолжать атаку?.. Нет, они торопливо пятятся, разворачиваются, ломая заборы, выкатываются на дорогу и отходят на запад, в сторону Станового…

Атака отбита. Молодец Комоль! Молодцы его солдаты и офицеры! Я крепко пожал им руки и объявил благодарность.

— Служим Советскому Союзу! — бодро и радостно ответил расчет.

Задерживаться на НП батареи больше не приходилось: в штабе бригады меня ждали неотложные дела. Мы повернули в ближайший переулок, но не прошли и двухсот метров, как из-за угла навстречу нам выкатились три немецких танка. Тут было чему удивиться: откуда они взялись? Неужели успели прорваться со стороны Второго Выгорного? Конечно, только оттуда: во Втором Выгорном, кроме неполного комендантского взвода и штаба бригады с майором Борисовым, наших войск не было. Значит, этой горстке людей пришлось принять неравный бой…

Однако сейчас для раздумий не было ни минуты. По переулку метались дети и женщины, не зная, где укрыться от пулеметного огня, а танки неторопливо двигались на нас, их экипажи, по-видимому, были уверены, что возьмут пленных.

Я бросился в ближайший двор, за мною — Иван Степанович Зеленюк; здесь к нам присоединились два автоматчика. На крылечке домика показалась старушка хозяйка; бледная и растрепанная, она прокричала испуганно:

— На огород не ходите, там немцы! Скорее, товарищи, заходите в избу!..

Я помахал ей рукой.

— Спасибо, хозяюшка. Только в избу мы не войдем. Это все равно, что добровольно лезть в ловушку…

Мы стали поодиночке пробираться со двора во двор, отползать огородами, отходить садами. Обычно я не расставался с автоматом, а тут, как на грех, оставил его на квартире, но кто же мог ожидать такого «сюрприза»?

Было ясно, что наша 6-я бригада, которая держала оборону в Становом, не приняла танкового боя и отошла севернее Тима. Немецкие танки прорвались в город с десантом пехоты, и теперь гитлеровские автоматчики занимали дом за домом, квартал за кварталом.

Отстреливаясь и укрываясь за сараями и заборами, батальонный комиссар Зеленюк, два автоматчика и я кое-как выбрались во Второе Выгорное. Здесь было тихо. Свой штаб я нашел невредимым.

Борисов рассказал, что танки противника промчались на большой скорости окраиной деревни, не завязывая боя.

Почему-то гитлеровцы долго не возобновляли атаку на батарею Комоля.

— Наверное, опять вызовут авиацию, — сказал я Борисову, — Танки им дороги, и это не шутка — сразу потерять пять машин…

И не ошибся: во второй половине дня две девятки бомбардировщиков сделали по два налета на город. Загорелись деревянные строения, обрушились каменные дома. После долгой бомбежки в действие вступила вражеская артиллерия; и течение двадцати минут тяжелые орудия громили и коверкали беззащитный Тим, а затем гитлеровские танки вошли в город.

Второе Выгорное мы все же отстояли. Потери были большие с обеих сторон, однако, удерживая эту деревню, мы имели выгодный рубеж для наступления. К вечеру последняя немецкая атака захлебнулась, и над полуразрушенной деревней, над полями, над городом простерлась усталая тишина.

Около домика, в котором размещался штаб, я встретил политрука Савелия Ржечука и вспомнил о Володе.

— Где же ваш подшефный, товарищ, политрук? Надеюсь, вы отошли вместе с мальчиком?

Он смущенно развел руками:

— Признаться, товарищ полковник, мне до сих пор не верится, что я остался жив. Когда мы с Володей вывели из сарая лошадей, немецкие танки подошли к дому. Две машины, взломав ворота, вкатились во двор. Я успел вскочить на коня, а у Володи он вырвался и махнул через огороды… Может, не больше десяти метров успел я проехать, как сзади грянул артиллерийский выстрел… Тут мой конь и понес. Да понес прямо на немецких автоматчиков… Если бы, товарищ полковник, не овраг, не уйти бы мне от смерти. Коня моего они убили, а я скатился на дно оврага и выбрался руслом в какой-то переулок… Что с мальчиком? Право, не знаю. Вряд ли он жив.

Я словно увидел перед собою синие, радостные глаза.

— Передайте нашим разведчикам, товарищ Ржечук, когда они проберутся в город, пусть узнают о судьбе паренька. Если он жив, пусть возьмут его в бригаду.

В эти минуты затишья я получил официальное извещение о том, что на базе нашего воздушно-десантного корпуса формируется 87-я стрелковая дивизия. Командиром дивизии назначили меня. Это была высокая честь. Но одновременно было получено и второе извещение: подготовить ночную атаку на город Тим.

Я невольно задумался: сделать это было очень трудно, почти невозможно. Без перегруппировки войск и без тщательной подготовки ночная операция по овладению городом вряд ли могла быть успешной. Скорее всего, она только повлекла бы много ненужных жертв.

Вскоре из штаба 40-й армии к нам прибыли член Военного совета И. С. Грушецкий и полковник из оперативного управления. Они тепло поздравили меня с повышением, и Грушецкий сразу же спросил:

— Как думаете, Александр Ильич, выполнять приказ командующего армией?

Я ответил, что этот приказ только сейчас прочитал, плана на ночную атаку еще не составлял и не поручал составлять его потому, что все три бригады ведут бой с немецкой танковой дивизией. Главная наша задача — удержать до наступления темноты Второе и Третье Выгорное, а ночью, мы знаем это, немецкие танкисты боятся воевать… Вот ночью и подумаем, что нам делать, как лучше организовать атаку.

Я отдал командирам и комиссарам всех степеней распоряжение привести подразделения и части в полный боевой порядок, накормить бойцов горячей пищей и выдать на сутки сухой паек.

Было ясно, что противник не даст нам спокойно произвести перегруппировку, — попытается продолжать наступление, и поэтому следовало быть готовыми ко всему.

Когда мы возвратились в штаб, — теперь уже не бригады, а дивизии, — майор Борисов доложил:

— Оценив обстановку, штабные офицеры считают, что мы не в состоянии выполнить приказ командующего армией. Вот обстоятельства, которые нельзя не учесть:

во-первых, мы изменили только наименование. Даже не все командиры и комиссары стали на свои штатные места. У нас еще нет штаба;

во-вторых, наши полки разбросаны на широком фронте, и каждый самостоятельно ведет бой. Для того, чтобы собрать два полка в один кулак и нанести удар, необходимо время: минимум — одна ночь;

в-третьих, пополнение, обещанное дивизии, еще не прибыло. Мы не получили ни одной пушки, ни одного миномета, а ведь уже десять часов вечера!

Далее, нельзя наступать ночью силами одних только бойцов, не организуя хорошего взаимодействия между подразделениями, артиллерией и другими средствами, которые можно будет привлечь для атаки.

Наконец, нельзя приступать к выполнению столь ответственной задачи, не обдумав ее всесторонне. Мы воюем с немцами не первый день, и лишь когда мы продуманно организовывали бой, то обязательно добивались успеха.