Андрей Турков - Александр Твардовский

• Название: Александр Твардовский
• Автор: Андрей Турков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03330-6

Андрей Турков, известный критик, литературовед, представляет на суд читателей одно из первых в новейшее время жизнеописаний Александра Твардовского (1910–1971), свою версию его судьбы, вокруг которой не утихают споры. Как поэт, автор знаменитого «Василия Тёркина», самого духоподъемного произведения военных лет, Твардовский — всенародно любим. Как многолетний глава «Нового мира», при котором журнал взял курс на критику сталинского руководства страной, обнажение всей «правды, сушей, как бы ни была горька» о коллективизации, репрессиях и о самой войне, публиковавший «неуставные» произведения В. Некрасова, В. Гроссмана, А. Солженицына (не обойдена в книге и сложность взаимоотношений последнего с Твардовским), — он до сих пор находится в центре горячих дискуссий. В направлении журнала ряд критиков и партийных лидеров увидели «раздутое критиканство», умаление победы в войне и завоеваний социализма, расшатывание основ государства, а также «великое заблуждение поэта». А. М. Турков, отстаивая позицию Твардовского, показывает его страстным, честным, принципиальным литературно-общественным деятелем, думавшим о народных интересах. Книга полемична, как полемична до сих пор фигура ее героя, как полемична сама недавняя история нашей страны, эпическое осмысление которой впереди.

---

9

«Что же касается „Василия Тёркина“, то это произведение могло бы относиться и ко всякой другой войне — нет здесь особенностей нашей войны» (Асеев И. О чувстве нового //Литература и искусство. 1943. 3 апреля). «Новых черт советского человека» не увидел в герое Твардовского Николай Тихонов (Отечественная война и советская литература // Новый мир. 1944. № 1–2), а позже и Федор Гладков: «…Изображаются как будто советские люди, а перед читателем сермяжные мужички чересполосной России» (Там же. 1945. № 4).

10

Через несколько лет после конца войны один норвежец рассказал поэту о русском, бежавшем из плена: «Он прожил у меня пять дней и в ночь на шестой ушел, ни за что не хотел остаться… Я вывел его опять в лес, дал ему на дорогу что мог — хлеба, спичек, соли, немножко табаку. Я спросил его, куда он идет теперь, куда он так спешит. Мне было страшно подумать, что еще с ним может случиться в пути. „На Берлин“, — ответил он» (из очерка Твардовского «На хуторе в Тюре-фиорде», между прочим, подвергшегося при своем появлении, в 1950 году, критике в печати за «плохое знание норвежской действительности»).

11

«Эти плачи мы бросим. В нашей стране плакать не приходится», — писал в 1937 году Демьян Бедный в статье «Песельники, вперед».

12

Не давняя ли, затаенная боль тут проглянула: «…он очень любил цветочки, — писал Александр Трифонович после смерти сына, — особенно любил обдувать одуванчики».

13

«Предположим, что Андрей и Анна встретились бы друг с другом, — писал одним из первых откликнувшийся на публикацию поэмы В. Б. Александров в рецензии „Дом у дороги“. — Больше нам не надо о них тревожиться. Мы вправе были бы успокоиться на благополучном конце, отложить прочитанное и забыть. А забывать нельзя» (Литературная газета. 1946. 27 июля). «Но сколько же их было, подобных злоключений без счастливой развязки, без оправдавшихся надежд», — говорилось и в пространной статье Н. Вильмонта «Заметки о поэзии А. Твардовского» (Знамя. 1946. № 11–12. С. 209).

14

Постановления ЦК ВКП(б) «О кинофильме „Большая жизнь“» и «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» (1946), «Об опере „Великая дружба“ В. Мурадели» (1948).

15

Надо добавить, что весьма ортодоксально мысливший и соответственно поступавший Д. А. Поликарпов был порядочным человеком и, несмотря ни на что, оставался с Твардовским в хороших отношениях. Л. С. Соболев же не упускал возможности «пролезть в дамки». Это ему, наконец, удалось после активного участия в травле сборника «Литературная Москва», созданного группой видных писателей (М. Алигер, А. Бек, В. Каверин, Э. Казакевич, К. Паустовский, В. Тендряков и др.) и содержавшего ряд острокритических произведений («Рычаги» А. Яшина, «Реализм современной драмы» М. Щеглова, «Заметки писателя» А. Крона и др.). Он был обласкан Н. С. Хрущевым и стал председателем новообразованного Союза писателей РСФСР. Впрочем, еще на первом съезде советских писателей, в 1934 году, Соболев возбудил восторг Горького и властей предержащих, начав свою речь льстивыми словами: «Партия и правительство дали советскому писателю решительно все. Они отняли у него только одно — право плохо писать». Леонид Сергеевич еще себя покажет и в более позднюю пору. Основательно же позабытый критик А. М. Лейтес в 1930-е годы «блеснул» характерным для того времени афоризмом. «Социалистической революции нужны литературные дредноуты, но перестроенные сверху донизу по социалистическому плану, — писал он в „Литературной газете“ 28 апреля 1934 года. — Большим кораблям (выдумаете: большое плаванье? Ошибаетесь! — А. Т-в) — большие переделки».

16

О книге А. Твардовского «Родина и чужбина» (Стенограмма обсуждения) // Вопросы литературы. 1991. № 9–10.

17

Вопросы литературы. 1991. № 9–10.

18

Она и позже давала новые «вспышки». Так, в 1951 году не кто иной, как член редколлегии «Нового мира» Михаил Бубеннов попытался оживить ее статьей «Нужны ли сейчас литературные псевдонимы?».

19

Литературный секретарь А. В. Луначарского; в 1953–1954 годах — сотрудник отдела критики «Нового мира», в 1965–1970 годах — член редколлегии.

20

Так, о стихах довольно известного поэта Твардовский сказал при обсуждении кандидатур на Сталинскую премию, что такие стихи может научить писать даже теленка.

21

См.: Черниченко Ю. Учитель [Предисловие] //Овечкин В. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1989. Т. 1.С. 16.

22

«Главная мысль <Шолохова>, помнится, такая, — вспоминал Липкин: — „Кому вы поручили писать о Сталинграде? В своем ли вы уме? Я против“». Между тем Гроссман провел в Сталинграде самые страшные месяцы, и присланные им оттуда очерки получили широкую известность.

23

В дневнике К. Чуковского 23 марта 1954 года отмечено, что Федин рассказывал ему о новой, «прелестной, едкой» поэме, прочитанной на его даче автором.

24

«„Едва раскрылись первые цветы…“ „Новый мир“ и общественные умонастроения в 1954 году» //Дружба народов. 1993. № 11. С. 221.

25

К слову сказать, после летней, в 1955 году, поездки на родину, где, по словам поэта, «никакого Загорья нет и тех людей нет», в его рабочей тетради появилась краткая, но красноречивая запись: «Петровский мост (название деревни. — А. Т-в) — место гулянья целого округа — ни кустика, ни знака, и деревень тех нет вокруг». Не завязь ли это стихов, увы, недописанных:

Ни кустика, ни знака,
И деревень тех нет вокруг…

И не «аукнулось» ли здесь давнее, «тёркинское»:

Край известный до куста.
Но глядит — не та дорога,
Местность будто бы не та.

Вот и взгорье, вот и речка.
Глушь, бурьян солдату в рост,
Да на столбике дощечка.
Мол, деревня Красный Мост.
………………………………..
У дощечки на развилке,
Сняв пилотку, наш солдат
Постоял, как на могилке…

(«Про солдата-сироту»)

26

«Я… принялся читать стихи Твардовского, — записал Чуковский 28 февраля 1956 года, — дошел до „Встречи с другом“… и заревел».

27

См.: Вопросы литературы. 1993. Вып. 3. С. 285.

28

Там же. 1988. № 10.

29

Вспомните сказанное в «Родине и чужбине»: «Я не знаю строения печальнее и непригляднее…»

30

Примечательно и то, что в разделе критики августовской книжки 1958 года была поддержана его предшествующая повесть «Южнее главного удара», а в сентябрьской горячо одобрен только что появившийся в печати жестоко реалистический рассказ «Иван» совершенного новичка — Владимира Богомолова.

31

Екатерина Алексеевна Фурцева, тогда член президиума ЦК КПСС.

32

Именно ему спешил рассказать о своей беседе с Хрущевым летом 1957 года: автор настоящей книги случайно был у Твардовского, когда Казакевич примчался к нему, и, сразу остро ощутив, как обоим не терпится остаться наедине, тут же ушел.

33

Какой выразительный эпитет!

34

Этот часто печатавшийся в «Новом мире» скрупулезный исследователь отечественной экономики советского периода много претерпел за свою дотошность (вплоть до исключения из партии). Зато один жестоко раскритикованный им автор, чьи, по словам Лациса, «бесстрастно скучные мысли» излагались «бесстрастно скучным языком», сделал головокружительную партийную карьеру и в годы перестройки был притчей во языцех как символ сопротивления ей. Речь идет о Егоре Кузьмиче Лигачеве.

35

«В Твардовского я совершенно влюбился, — писал В. Некрасов матери 14 февраля 1946 года. — Удивительная простота и полное отсутствие позы у этого человека, дважды „лауретированного“ и занимающего такое положение в таком молодом возрасте — 35 лет — в современной литературе. В последний раз я просидел у него чуть ли не четыре часа и никак уйти не мог. Кормит, поит, дает книги читать, а главное — говорит: „Ваше дело правое, победа будет за Вами“».

36

Чупринин С. Позиция (Литературная критика в журнале «Новый мир» А. Т. Твардовского) // Вопросы литературы. 1988. № 4; Биуль-Зедгинидзе Н. Литературная критика журнала «Новый мир» А. Т. Твардовского (1958–1970). М., 1996.